- Я не могу стать твоей женой Джек, - он вопросительно поднял бровь. – У меня уже есть жених, он находится в том мире, из которого я сюда и прибыла.

- Знаешь, - он резко сменил тему, выпрямляясь, отчего прикрывавший его ноги жилет сполз, и мне пришлось прятать глаза, - я схожу, поохочусь, чтобы у нас была еда. Жди меня здесь, без меня ты можешь заблудиться в горах и пропасть.

Я в ответ я лишь кивала, у меня итак не было желания сбегать из общества адекватного человека, особенно при воспоминании о том, в каких обстоятельствах я накануне встретила в лесу голубоглазую Первую.

Видя мое спокойствие и согласие, мой собеседник добавил:

- И, разведи костер, если в твоем рюкзаке найдется что-то для этого подходящее, -  я краем глаза заметила, что после этих слов его тело затряслось, пошло рябью и стало обрастать перьями. Через несколько мгновений передо мной возвышался огромный сапсан, который издал громкий клекот и улетел.

Прежде мне не доводилось видеть превращения оборотней, и увиденное произвело на меня неизгладимое впечатление. Проводив взглядом исчезнувшую за поворотом птицу, я еще немного посмотрела в пасмурное небо, готовое в любой момент разразиться новыми снежными хлопьями, и встала.

- Разведи костер, - проворчала я, - если в твоем рюкзаке найдется что-то для этого подходящее. Что? Он думает, что я ношу в рюкзаке хворост? Ух, пернатый! Пернатый оборотень? – последняя мысль отчего-то меня позабавила.

Я знала лишь о существовании оборотней-волков, а этот парень прямо на моих глазах превратился в птицу. Помнится прошлым вечером, когда похитил меня, он был большим покрытым мехом существом и перемещался легкими прыжками. Не успела я погрузиться в раздумья на эту тему, как сокол вернулся, неся в клюве козленка. Бросив козленка, он вновь обернулся человеком.

- Слушай, Джек, а у вас в мире принято ходить без одежды? – спросила я, глядя себе под ноги.

- Нет, мы носим там зачарованную одежду, которая не рвется при трансформации.

- Как же вышло так, что…

- Подними, пожалуйста, на меня свои замечательные желтые глаза. Я прикрылся.

Когда я, не торопясь, исполнила его просьбу, он продолжил:

- Я потерял свою одежду в одном маленьком приключении, хочешь послушать?

Мне, конечно же, стало интересно, но сосущее ощущение в животе и понемногу накатывавшая слабость диктовали свои условия.

- Сначала приготовим мясо, а потом поговорим.

Так мы и сделали. Между делом Джек показал мне, как свежевать тушу. Орудовать снятым с бедра ножом было непривычно, лезвие то и дело соскальзывало, но кожу не травмировало. В связи с обнаруженным знанием я решила провести эксперимент. Крепко сжав рукоять, я провела острым концом по тыльной стороне ладони. Остался короткий порез, потому что стоило мне почувствовать боль, с какой лезвие разрезало кожу, я сразу же отдернула нож. Оборотня пришлось долго уговаривать, прежде чем он согласился взять в руки нож. У него, как ни странно, не получилось прорезать кожу. Из произошедшего я сделала вывод, что новообретенная индиговая кожа заменит иную броню, до тех пор, пока я сама не захочу быть раненой.

Когда встал вопрос, как пожарить мясо, я вовремя вспомнила о том, что у меня есть вертелок. Мы решили жарить козла по кусочку, насаживая каждый отдельно. Мясо было жестким и практически безвкусным (но тут я почти светясь от гордости за собственную предусмотрительность, достала соль), но голод утоляло. После трапезы мы напились из фляжки бесконечной воды. Из вежливости я прежде предложила напиться своему спутнику, а напившись после него, запоздало подумала о том, что питье из одной фляжки было похоже на отсроченный поцелуй. Мне стало неловко, и я поспешила отвлечься разговором. Мы находились на открытой солнечным лучам возвышенности, но воздух, казалось, даже не нагрелся. Поделившись своим наблюдением с Джеком, я получила в ответ:

- Я думаю, что тепло не имеет власти над этим краем. Здесь живут монстры, с виду похожие на людей. Но в душе их чернота, они делают плохие дела, наполняя этой чернотой все вокруг, отчего здесь никогда не бывает тепло.

- Откуда ты знаешь, какие здесь люди?

Он разлегся, вытянувшись во весь рост на камне.

- Это связано с моей историей.

Глава восьмая, часть 2.

ДЖЕК

Я родился пятым сыном в семье своего вождя-отца Ролана, третьего своего имени. Вождь был высоким мускулистым мужчиной со смуглой кожей. Его коротко остриженные русые волосы торчали задорными вихрами, превращая серьезного зеленоглазого Ролана в мальчишку. Не смотря на то, что он был пятым сыном, в клане все признавали превосходство вождя и его мудрость, которые он неоднократно доказывал. Его старшие братья умерли еще до вхождения в возраст зрелости двое от болезни, которую занес торговец игрушками, и которая унесла жизни многих детей. Один умер во время рождения, а еще один ушел из города, чтобы путешествовать по миру.

Я пошел внешностью в отца и с детства показывал отличные способности к оборотничеству. Однажды в детстве даже сумел превратиться в мышку, чтобы стащить с кухни кусок любимого мною тогда ягодного пирога. Я подождал, пока все заснут и, обернувшись, засеменил в нужном направлении. Практически сразу я отметил два главных недостатка такой затеи. Во-первых, мышиная сущность боялась любого шороха и норовила подавить меня своим страхом, отчего постоянно приходилось бороться с желанием забиться в темный угол и сидеть там, пока маленькой сердечко не перестанет колотиться. Во-вторых, хоть я и старался перебирать лапками быстро, путь от моей комнаты на втором этаже до кухни на первом этаже казалось бесконечным.

Вожделенная дверь попала в поле зрения спустя вечность, когда я уже так устал, что хотел сдаться. Едва я проник внутрь, прошмыгнув под дверью, план дал сбой: маленькой мышке не унести большой кусок и ножом, чтобы его отрезать, не воспользоваться. Поэтому пришлось вернуть себе человеческий облик и поспешно съесть добычу на месте. Моя мать, бывшая в те дни беременной, проснулась с желанием съесть что-нибудь вкусное и спустилась на кухню как раз тогда, когда я практически расправился с отрезанным куском. Застав меня на месте преступления, она лишь рассмеялась своим мягким бархатным смехом и стала мне помогать в уничтожении пирога.

Поговаривали, что правители древности имели невероятные способности. Четырехпалый Гарт, по легендам, когда на их город напало войско неприятеля, принял облик всех известных ему зверей. Армия, которой он стал, насчитывала тысячи животных, и он, управляя всеми ими сразу, смог защитить свой народ. Роберион Великолепный прославился тем, что предотвратил все напасти заранее, он принял облик гигантского зеленого дракона и пролетел над чужими землями, сея страх. Это отвратило разбойников от его краев на долгие столетия. Но все эти истории были древними, а среди живых не было никого, кто был бы свидетелем подобных чудес. Не было даже тех, кто лично знал таких свидетелей. Потому нам приходилось довольствоваться единственной формой за раз и использовать лишь облики животных.

Мои старшие братья, как члены правящей семьи, а значит и носители древней крови, могли обращаться в двух животных против распространенной среди нашего народа единственной формы.  У самого старшего брата, будущего наследника власти были традиционные лев и ворон, у второго по старшинству, как у возможного его приемника, были те же самые. У третьего были лиса и гадюка, а у четвертого – волк и лебедь.

Взрослея, я тоже остановился на двух: лесной медведь и сапсан, но других форм не потерял. Я долго избегал испытания на зрелость, потому что считал, что четверых взрослых воинов в услужении моему отцу было достаточно, но вечно это продолжаться не могло. В двадцать три года, по нашим меркам поздно, я решился покончить с этим.

Подобные испытания у нас проходят эффектно. На специально отведенной под эти цели арене собирается весь город, и боец пред всеми ними должен сразиться с древним чудовищем. Убивать его нельзя, но можно сильно калечить до тех пор, пока оно не сдастся, тем самым давая вождю возможность провозгласить победу бойца. Однако чудовищу убивать не запрещалось, но смерть в таком поединке служила избавлением от того позора, который ложился на проигравшего.