Са'ида дремала под своей широкополой шляпой, когда почувствовала рядом чье-то присутствие. Резко выпрямившись, она увидела, что делит сиденье повозки с каким-то стариком. Из-под коротких нечесаных седых волос на нее глядела пара проницательных глаз. На голове у него был венок из зеленых листьев. Его мантия священника была латана-перелатана.

«Кто ты?» — спросила она. Не успели эти слова сорваться с ее губ, как она уже знала ответ. В душе она прошептала могущественное имя. Са'ида благоговейно сложила руки, восклицая, — «Мой великий владыка!»

Указывая рукой на повисшие поводья, он сказал, — «Тебе бы лучше присматривать за своей лошадью».

Ее охватил трепет от этих прозаичных слов, и Са'ида сделала, как он просил, беря в руки поводья и направляя бредущую лошадь обратно на узкую пустынную тропу.

Он поудобнее устроился на жестком сиденье. — «Все сложилось хорошо, не думаешь? Для эльфов». — Она молча кивнула. — «Они много выстрадали, но теперь у них есть шанс построить себе новую жизнь».

Наступило озарение. — «Ты спас их!»

«Ну, я указал им верное направление. Они сами спаслись».

Повозка катилась вдоль подножья дюн, недавно изваянных ударной волной из Инас-Вакенти. Попутчик Са'иды что-то достал из складки своей мантии: коричневую летучую мышь.

«Ты мне больше не нужен», — сказал он, поднеся крошечное существо нос к носу. Оно пискнуло в ответ. Он поднял руку к небу. — «Ступай домой».

Летучая мышь взмыла в воздух. Когда та скрылась в ясном небе, Са'ида спросила, зачем он носил ее. Он ухаживал за раненым животным, пока оно не выздоровело?

«Нет. Это была часть моего костюма. Чтобы замаскировать свою деятельность, мне пришлось принять внешний вид давно умершего оракула».

«Оракула Дерева!»

Бог подмигнул. — «Полезное развлечение, но я в нем больше не нуждаюсь». — Глядя на горизонт, он спросил, куда она направлялась.

«Куда отвезет меня лошадь».

«Бывала когда-либо в Квалинести? Нет? Думаю, мы найдем его очень интересным местом».

Он указал пухлым пальцем на юг-юго-запад, и лошадь тотчас соответствующим образом скорректировала свой курс. Са'ида открыла было рот, чтобы протестовать, но закрыла его, не произнеся ни слова. Она сказала Беседующему, что не знает, что будет делать. Теперь знала. Ее связали со старинной родиной эльфов, и она обзавелась новым покровителем. Что у него было на уме, насчет нее и Квалинести, лишь время покажет.

Как и остальная Инас-Вакенти, широкое плато, известное как Лестница Дальнего Видения, претерпела основательные перемены. Когда-то голая скала теперь была полностью покрыта шиповником и жимолостью. Орлиный Глаз описал несколько кругов над ней, пока Кериан пыталась узнать скрытые под обилием зеленой листвы и желтых цветов ориентиры. Когда она наконец направила грифона на посадку, тот несколько секунд балансировал на задних лапах, прежде чем осторожно опустить передние лапы в цепляющуюся растительность. Щелкая клювом и ворча, он высказал свое недовольство.

«Мне нужно здесь кое-что сделать», — сказала ему Кериан. — «Я не долго. Не будь таким привередой».

Несмотря на брюзгливый тон, она потратила некоторое время, чтобы расчистить вокруг него участок. Он издал тихую трель. Тепло улыбнувшись, Кериан погладила его по шее, и он улегся вздремнуть. Снова используя свой меч, она прорубила путь к разрушенной башенке.

Останки Фитеруса были все еще там. Муравьи деловито сдирали последние клочки высохшей плоти, но Кериан заботили кости колдуна. Она сама видела, как возродились давно умершие создания долины. От кроликов до зубров, животные Инас-Вакенти были воссозданы из своих древних костей. Несмотря на все надежды Гитантаса, никому из забранных блуждающими огоньками эльфов не повезло так. Никто не знал, почему, но эльфы так и не нашлись.

Тем не менее, Кериан не могла отделаться от непрестанного страха, что могущественный колдун, такой как Фитерус, отыщет какой-либо путь обратно из мертвых. Мудрая Са'ида и начитанный Фаваронас не смогли убедить Львицу, что ее подозрения были беспочвенны, так что она должна была быть абсолютно уверена, что Фитерус никогда больше не сможет омрачить этот мир.

Суставы развалились, и кости были разбросаны. Она срезала зелень и тщательно прочесала пальцами землю, ища даже самые крошечные кости. Отыскав все до единой, Кериан сложила их поверх гнилой мантии колдуна. Убедившись, что ничего не забыла, она полила груду костей и грязную ткань ламповым маслом, и подожгла ее.

Вспыхнул погребальный костер, посылая в небо струйку грязно-желтого дыма. Она подкинула в огонь обрезки лозы и сбитые ветром ветки, превращая его в настоящий костер.

Прошло утро. Кериан сидела на краю Лестницы и ела дикую голубику. Вид был захватывающий, и она позволила себе плениться им. Высоко над Инас-Вакенти пролетали пушистые облака, играя пятнами света и тени на могучих деревьях и сочной листве. Стаи скворцов кружились над головой. Неподалеку с верхушек на верхушки деревьев скакали белки, а птицы выводили трели и пели.

Она поддерживала жаркий костер, подбрасывая хворост и подливая масла. Лишь когда солнце нависло над западными пиками, она позволила пламени погаснуть. Вороша золу веточкой дерева, она давила в пыль любые оставшиеся кусочки костей. Горячую золу и костяную пыль она поместила в глиняный горшок, который отнесла обратно к Орлиному Глазу.

Последние ошметки твари, называвшей себя Фитерусом, не останутся в Инас-Вакенти. Кериан с Орлиным Глазом полетели сквозь долину к проходу. Они залетели далеко в пустыню, прежде чем Львица перевернула глиняный горшок. Ветер подхватил облако золы и разметал на много миль по кхурским пескам.

Колонна кочевников, ехавшая по теневой стороне дюны, заметила очень странное дело: направлявшуюся к ним одинокую фигуру. Никто кроме безрассудных лэддэд не бродит по пустыне пешком. Кочевники — на самом деле, это были Вейя-Лу — остановили коней и с настороженным любопытством следили за ней, положив руки на рукоятки мечей. На незнакомце была лишь оборванная набедренная повязка. Его кожа была обожжена солнцем до цвета киновари. Либо он был безумцем, одержимым духом пустыни, либо сменившим облик чудовищем. Он поприветствовал их.

«Стой где стоишь!» — приказал старший из кочевников. Он вытащил меч и указал изогнутым клинком на высушенного на солнце призрака. — «Назови себя!»

«Я — Шоббат, сын Сахима, Хана Всех Кхурцев!»

Это разрешило сомнения. Он был сумасшедшим.

Медленно приближаясь с высоко поднятыми руками, он крикнул, — «Посмотрите на меня, и узрите истину!»

«Какую истину?»

«Я пришел из земли мертвых — из Долины Голубых Песков. Я, который был проклят и заключен в тело зверя подлым чужеземным колдуном, был исцелен богами! Теперь я возвращаюсь, чтобы очистить землю Кхура!»

Его слова упали на благодатную почву. Вейя-Лу, все еще горевавшие о потере так многих своих родственников, как и своей Вейядан, прислушались. Они позволили незнакомцу зайти в свои ряды. Под пустынным загаром виднелись черты старшего сына хана. Тем не менее, их лояльность было не так просто завоевать.

«Как давно ты в пустыне?» — спросил один из людей.

Шоббат пожал плечами. — «Не знаю. Я очнулся в долине, нагой как в день своего рождения. Я каждое утро подставлял свое правое плечо восходящему солнцу, на сегодня, три утра».

Вейя-Лу воскликнули. У него с собой ничего не было; была у него до этого провизия? Совсем никакой, ответил он. Они немедленно дали ему бурдюк с водой. Он пил, не с отчаянной жаждой, что должна была донимать его, но медленно, поступая как истинный сын пустыни, который всегда внимателен не потерять ни капли драгоценной воды. Кочевники испытывали благоговейный трепет. Воистину, Те, Кто Наверху, присматривали за принцем. Как еще объяснить, что он не просто выжил три дня в пустыне, но и был в таком хорошем состоянии?

«Можем мы сопроводить Вас обратно в Кхури-Хан, Ваше Высочество?» — спросил старший.