Гофур хохотнул и добавил:

— Если бы Клак принял нашу капитуляцию, то война бы закончилась и Штучка не смогла бы уничтожить его! Помнишь, что он сказал? «Вы можете больше не воевать с нами, но мы будем воевать с вами всегда!» Эти слова оказались его проклятием. Они обратили магию Штучки на всю гоблиндюшачью орду. А мы уцелели.

— Так оно и было, — согласился Бинго. — Чтоб я сдох.

— Вы очень точно подметили это, сэр Гном, — сказал Элсквар. — Короля Клака погубила гордость. Ему следовало принять нашу капитуляцию, и тогда бы он не был в войне. В этом случае слово, произнесенное соддитом, не повредило бы ему.

— Пгосто Штучка нашла замый газгушительный вагиант в отгицании злова «война», — подытожил Торри.

Шагая по теплым черным скалам, они отнесли израненного Мори к воротам Стребора. Лава не затронула это место, поскольку гоблиндюки, роившиеся вокруг своего короля, не пытались проникнуть в крепость (впрочем, позже они наверняка бы пробили дыры в каменных створках ворот и разграбили залы). Горная речушка все так же текла неподалеку, и на ее берегу лежало лишь несколько трупов людей, гоблиндюков и эльфов.

Когда солнце поднялось на востоке, Элсквар нашел свой шелковый шатер. На втоптанной в грязь белой ткани виднелись следы лап и ног. Уцелевшие воины починили сломанные столбы и возвели шатер на старом месте. Мори внесли внутрь, сняли доспехи и промыли многочисленные раны. Эльфы прошли по полям на западном берегу реки и принесли несколько кроликов, из которых получился вполне приличный завтрак. Попив из ручья, соддит прилег под деревом и забылся во сне. Через несколько часов его разбудил опечаленный Торри.

— Идем в шатег, — сказал король гномов. — Быстгее.

К Мори вернулось сознание, но он едва дышал, и его лоб покрывала испарина.

— Соддит? — спросил он. — Это ты?

— Да, я.

— Значит, мы победили?

— Мы победили. Это было незабываемое зрелище. Гора извергла лаву и уничтожила всех гоблиндюков, оставив в живых только нас.

— Да уж, действительно, — прошептал Мори. — Звучит довольно странно. Значит, несколько глыб взлетело в воздух, и гоблиндюкам пришел конец?

— На самом деле там было очень много глыб, — ответил Бинго.

— А те парни, которые оставались с нами на кряже? Их много погибло?

— Нет, они вообще не пострадали. Так... припекло немного. Но по сравнению с гоблиндюками мы чувствовали себя превосходно. Все уцелевшие армии обошлись без потерь.

— Я так понимаю, что ты говоришь и об армии гномов. Ты... это... не держи обиды на меня...

Голос Мори затихал с каждым словом.

— Рад был познакомиться с тобой, браток. Всего наилучшего. Ну, куда отправимся?

— Действительно, куда? — роняя слезы, спросил соддит.

— Это дискуссионный вопрос, — ответил Мори.

Затем он тихо застонал и умер.

В легендарной Битве пяти армий уцелел лишь двадцать один воин. Из группы гномов, вышедшей из Соддлсекса, остались только Торри и Гофур. Жители Приозерья потеряли мэра. То был траурный день.

После извержения лавы на западной и южной стороне горы появились зазубренные полосы черных скал. Эти склоны были выжжены и опустошены. Однако луга у реки оказались нетронутыми. Бинго, Торри и Гофур выкопали на берегу могилу и похоронили Мори. Гофур, сев рядом с холмиком земли, запел древнюю погребальную песню.

Бинго не понял, о чем говорилось в той песне, но она заставила его заплакать.

Уцелевшие воины отдохнули и на второй день приступили к захоронению трупов, устилавших открытое пространство.

— Гора уже сделала основную работу, — сказал Элсквар. — Многие тысячи гоблиндюков погребены под скалами. Кстати, очень гигиеничный способ. Однако сотни тел остались не захороненными. Среди них имеются наши павшие товарищи.

Погребение мертвых заняло два дня. Поначалу Бинго думал, что это самая ужасная работа на свете. Но после нескольких часов он привык к ней и уже не испытывал шока от перетаскивания мертвых гоблиндюков. В одном месте лава создала округлый котлован: сорок ярдов в диаметре и двадцать — в глубину. Мертвых врагов бросали туда. Погибших эльфов и людей с почестями переносили к краю реки. Вечером третьего дня эльфийские воины соорудили огромный погребальный костер и поймали в ближайшей роще несколько голубей. На закате дня, отведав мясо божественных птиц и испив воды из чистого потока, воины сожгли тела погибших героев.

— Мне жаль, что нам не удалось обнаружить ни одного из павших гномов, — сказал Элсквар.

— А мы довольны этим, — ответил Торри. — Мегтвых гномов хогонят в зкалах. Лава выполнила погьебальный гитуал в полном зоответзвии с нашими пгавилами.

— Мы одолели врага, но это горькая победа, — прошептал Элсквар.

— В какой-то мере, — согласился Торри.

На следующее утро — через семь дней после погружения в спячку — дракон Гэндеф проснулся в своем логове. Он неуклюже прошлепал по проходу к воротам, отодвинул медный засов, распахнул массивные створки и высунул голову, щурясь от солнечного света.

— Привет, парни! — крикнул он. — Что новенького?

Бинго, Торри и Гофур обрадовались, увидев его целым и невредимым. Гэндеф сильно изменился и вырос до неузнаваемости. Серая чешуйчатая кожа, ярко-зеленые глаза, черные крылья и когти — все, как и положено молодому дракону. Тем не менее в нем было что-то знакомое. Даже голос (пусть более громкий и устрашающий) звучал почти так же, как у колдуна. Он взгромоздился на отрог черной скалы, образованный затвердевшей лавой, и внимательно выслушал рассказы Гофура и Бинго.

— Надо же! — прогромыхал он. — И я пропустил такую битву?

— Вы сыграли очень важную роль, — возразил Бинго. — Огонь вашей трансформации обеспечил нам победу.

— Ну, тогда ладно, — сказал дракон.

Гэндеф поднялся в воздух и, опробуя новые крылья, облетел несколько раз вокруг горы. Спикировав над кучей мертвых гоблиндюков, он изрыгнул струю синего огня и сжег тела чудовищ в очищающем пламени. Затем дракон слетал далеко на север и вернулся, держа двух телок в когтях задних лап. Он отдал одно животное уцелевшим воинам, а другую корову съел сам, поджарив ее на струях огня, исходивших из его ноздрей.

— Надо что-то поклевать, — пояснил он свой поступок. — Я не ел уже семь дней.

Зажарив мясо на вертеле, люди и эльфы устроили праздничный пир.

На следующее утро жители Приозерья попрощались и ушли вниз по реке в направлении к городу. Они унесли с собой часть сокровищ из пещер Единственной горы.

— Берите еще! — говорил им Гэндеф. — Зачем мне столько золота? Даже не знаю, когда я соберусь за покупками. Мне ведь теперь почти ничего не нужно. Берите, берите! Не стесняйтесь.

Эльфы также были щедро вознаграждены. Взвалив тюки с золотом на спины, они зашагали через черные скалы и через луга к далекому лесу.

— Там обитает мой кузен, — объяснил Элсквар, — древесный эльф Эл Коголик. Он любит пиры и вечеринки. Нас ожидает радушный прием. Конечно, через некоторое время мы устанем от веселья, но сейчас это то, что нам нужно. Затем мы вернемся к Мятным горам. После разгрома гоблиндюков на наших землях воцарится покой и порядок. Прощайте, друзья!

— Прощайте! — ответил Бинго.

У крепостных ворот остались только Торри, Гофур, Бинго и Гэндеф.