— Я произнес одно слово, но ничего не случилось.

— Какое слово... — начал говорить Элсквар, но его голос затих.

Грохот усилился. Бинго понял, что звук исходил не от орды гоблиндюков, а откуда-то из-под земли. Клак, все еще державший в руке драгоценную гемму, с испугом посмотрел на гору. Выражение радости на его лице сменилось ужасом. Бинго тоже повернулся и взглянул на отвесный склон.

С того места, где они стояли, можно было видеть только плато, на котором гномы, Гэндеф и Бинго останавливались днем раньше. Над ним и чуть левее клубился черный дым.

— Это просто дымоход, — с усмешкой знатока сказал соддит.

Внезапно гора извергла огонь. Огромный ярко-красный протуберанец вырвался из скал прямо в небо. Кипящая лава огромной волной потекла с вершины, перекатываясь от выступа к выступу, собираясь в сгустки, похожие на кипы свернутой одежды, сжигая кусты и по мере продвижения озаряясь бесчисленными вспышками. Вторая огненная река вытекала с другой стороны горы. Расплавленная магма слетала с карниза, словно водопад, и двумя широкими дугами растекалась к северу и западу. Бинго видел, что над южным склоном тоже взлетали плевки лавы. Они изгибались в воздухе крючками и подковами и опускались вниз, разбрасывая огненные комья.

— Вот теперь нам точно конец! — констатировал Элсквар.

Во всяком случае так казалось, потому что малиново-красная магма мчалась на них с ужасающей неизбежностью. Крики триумфа в армии противника сменились на невнятные проклятия и вопли ужаса. Лучники бросили оружие и побежали вниз по склону. Им мешали воины, стоявшие за их спинами. Король Клак открыл рот, чтобы дать какой-то приказ, но не успел ничего сказать, поскольку глыба раскаленной лавы размером с целый дом упала на него и стоявших рядом телохранителей. Разбросав веер искр, она смела сгоревшие останки и понесла их вниз по холму. Бинго и Торри пригнулись и съежились. Эльфы и люди накрыли лица одеждой. В тот же миг поток жидкой магмы пронесся мимо них и поглотил ряды гоблиндюков, которые располагались ниже по склону. Раскаленные камни взрывались в воздухе, но ни один осколок, ни один фрагмент лавы не попадал в малочисленных бойцов четырех союзных армий. Еще одна волна лавы устремилась в воздух и, пролетев над ними по дуге, опустилась ниже в центре орды.

Бинго оглянулся и увидел, что поток расплавленных скал двинулся прямо на них. Воздух был таким горячим, что, казалось, дрожал от страха. Дым и пепел превратили небо в клубящуюся тьму.

— Похоже, вы были правы, лорд, — сказал он Элсквару. — Эта волна лавы сожжет сейчас нас.

Однако ничего подобного не случилось. Огромная река из огня и расплавленных скал накатилась на гигантский валун и разделилась на части, обогнув с двух сторон то место, где стояли воины объединенной армии. Свирепые потоки магмы, стекавшие слева и справа от Бинго, слизывали гоблиндюков своими красными и невыносимо жаркими языками. В течение долгих минут горящая лава изливалась вниз и проедала широкие полосы в убегавшей орде.

Гоблиндкжи визжали и метались, давили друг друга и сгорали в огне, а магма накатывалась на них волна за волной.

Уцелевшие в бою люди, эльфы, гномы и соддит стояли на узком кряже и цеплялись друг за друга, пряча лица от ужасного жара жидкой лавы, которая проносилась мимо них с двух сторон. Горячий воздух жег их спины и давил на головы, словно кузнечный пресс. Казалось, что прошли века. Кожа Бинго покрылась испариной. Пересохшее горло болело. Нос заполнился запахом золы и смерти. Соддит боялся, что его глазные яблоки сварятся вместе с мозгом. Волосы дымились и не загорались лишь потому, что этому мешал обильный пот.

К счастью, через некоторое время жар начал утихать. Когда Бинго посмел поднять голову, он увидел, что реки огня затвердели и превратились в два огромных отростка почерневшей скалы. Воздух над ними дрожал горячим маревом. В некоторых местах поднимался дым. Иногда на черной поверхности появлялись прожилки огня. Скалы трещали, меняли форму, словно усыхали изнутри, и чуть позже огонь угасал.

Пар и дым мешали смотреть. И все же Бинго заметил в одном месте неприятное напоминание о гоблиндюшачьей орде: кости руки, впечатанные в камень. Сгоревшие стрелы торчали из черной скалы, как пятна плохо сбритой щетины.

— Невероятно, — сказал Бинго. — Я не верю своим глазам.

— Все кончилось? — спросил Мори, лежавший на земле у ног соддита. — Мы победили? Или это дискуссионный вопрос?

— Мы победили, — заверил его Элсквар и вытер пот с перепачканного сажей лица. — Однозначно и бесспорно.

— Отлично, парни, — произнес Мори. — Только поаккуратнее тут без меня.

С этими словами он лишился чувств.

Прошло несколько часов, прежде чем вновь образовавшиеся скалы остыли и отряд уцелевших воинов смог покинуть кряж. Семь горожан Приозерья, одиннадцать эльфов, три гнома и соддит — вот, что осталось от четырех великих армий. Из трех гномов только Торри и Гофур передвигались на своих ногах. Мори находился в обмороке — он был сильно ранен.

— Невероятно, — в девятнадцатый раз повторил Бинго. — Почему лава обошла нас стороной? Она уничтожила всю гоблиндюшачью орду, но не нанесла нам ни малейшего вреда. Это противоречит логике. Невероятно.

Он споткнулся и шлепнулся на землю. Его глаза слипались от изнеможения.

— В чем противоречие? — спросил Элсквар. — А если это результат того, что вы сказали через Штучку? Не забывайте, что вулканическое извержение могло быть вызвано магическим устройством!

— Даже не знаю, что ответить. Я произнес через Штучку только одно слово.

— Какое слово?

— Слово «война».

Элсквар кивнул и сел на горячую землю рядом с соддитом.

— Кажется, я понял, — сказал он.

— Неужели?

— Плавление зкал было вызвано не Штучкой, — вмешался в беседу Торри. — Это зделал Гэндеф.

— Гэндеф? — вскочив на ноги, спросил Бинго. — Каким образом?

— Мы пгедполагали нечто подобное, — ответил король гномов. — Тганзфогмация из колдуна в дгакона пгедзтавляет зобой мощное пгеобгазование. Пгежде он, как и мы, зозтоял из земли и воды. А тепегь колдун пгевгатился в дгакона — зущезтво огня и воздуха. Пги такой метамогфозе вызвобождветзя огьомное количезтво магичезкой зилы. Это обычно сопговождаетзя газличными незтабильными пгоцеззами.

— Земля и вода превратились в огонь и воздух? — спросил Бинго. — И это заставило гору взорваться? А Гэндеф не пострадал?

— Не знаю. Именно поэтому мы и хотели, чтобы опытный дгакон призматгивал за ним в момент тганзфогмации, — ответил Торри. — Я понятия не имею, что злучилось с нашим зтариком.

— Мне кажется, он в полном порядке, — сказал Гофур. — Гэндеф не такой, каким был раньше. Огонь сжег бы колдуна, но теперь он стал другим существом. Никакой жар больше не может повредить ему.

— Он стал драконом? — спросил Элсквар. — Как интересно! Тогда его трансформация произошла в исключительно нужный момент. Я хочу сказать, нужный для всех нас. Благоприятная случайность.

— Дейзтвительно благопгиятная, — согласился Торри. — Опоздай он хотя бы на пять минут, Клак убил бы взех наз. Убил бы, и битва была бы пгоигана.

— Я не верю в благоприятные случайности, — сказал Бинго.

— Я тоже, — поддержал его Гофур. — Бинго произнес слово «война», и Штучке пришлось обратить ситуацию к миру.

Элсквар покачал головой.

— Это устройство создано для зла. Оно вызывает беды и несчастья при любом своем использовании. Я не верю, что Штучка принесла нам мир. Что есть война, кроме борьбы? На мой взгляд, противоположностью борьбы является смерть, а не мир.

— Тогда устройство потрудилось на славу, — осмотревшись вокруг, сказал Гофур.

— Лорд прав, — произнес соддит. — Штучка не хотела оставаться со мной. Она выскальзывала из моих пальцев, стараясь вырваться на свободу. Если бы Клак завладел ею, она могла бы разрушить мир. А именно этого она, в конечном счете, добивается. Штучка тянулась к гоблиндюкам. Я чувствовал ее устремленность к ним как почти осязаемую силу. Но, к счастью, устройство находилось в моих руках. Когда я произнес через него слово «война», оно вызвало нечто противоположное. Лорд Элсквар прав, поскольку война порождает смерть. Мы спаслись, потому что сдались. Когда магия начала действовать, мы не участвовали в войне. Иначе бы лава уничтожила нас.