— Сначала ты отказался съесть меня, затем украл мою Штучку, — злым тоном сказал философ. — За такие проступки тебе полагается болезненная смерть. А поскольку выбор у меня невелик, мне придется так и сделать.

Гномы махали руками и что-то кричали. Бинго быстро посмотрел на приближавшуюся фигуру Соллума и переместил взгляд на стремительный поток, напоминавший монолитную дугу из камня. Эта падающая стена водопада вскипала внизу белой пеной. Другого пути не было. Он нащупал Штучку в кармане и сжал ее в кулаке, искренне надеясь, что какое-то магическое свойство поможет ему перелететь на тропу или, по крайней мере, выплыть из водоворотов.

Бинго прыгнул вниз. На миг ему показалось, что его надежды исполнились. Мир замер на секунду, открыв восхитительный обзор на предгорья, спускавшиеся к пастбищам и плодородным полям, которые окружали великую реку М.

Но затем с пронзительным чувством паники он понял нутром живота, что падает в бездну. Панорама полей исчезла, и с острой болью, впившейся в каждый дюйм его тела, он погрузился в струедробильный исток реки Шелк.

Под натиском белой и булькающей круговерти соддит потерял ориентацию в пространстве. Воздух в легких иссяк. Если бы крепкая рука какого-то гнома не схватила его лодыжку, появившуюся на мгновение над поверхностью воды, он, скорее всего, утонул бы. Тем не менее Бинго был выдернут из бурлящего смятения и теперь, задыхаясь и дрожа, лежал на траве под голубым и ясным небосводом. Где-то выше, очень далеко, раздался хриплый крик отчаяния и злобы:

— Граббинс! Ты навлек на себя гнев философа. А мы, философы, если нам кто-то не понравится, ненавидим своих противников вечно. Ты понял меня? Вечно!

— Я хорошо знаю эти места, — сказал Гэндеф. — Два дня пути по берегу реки, и мы придем к знаменитой Мельнице. Там наш отряд восполнит припасы, которые были беспечно брошены кое-кем во время атаки гоблиндюков.

Он сердито посмотрел на гномов.

— Эти кое-кто оказались захваченными врасплох, — возразил ему Мори. — Они не сберегли своих вещей по той причине, что понадеялись на глухого и ленивого колдуна.

— Хорошо сказано, мастер Гном! — похлопав его по спине, ответил старик. — Просто отлично! Я симпатизирую парням, которые способны признавать свои ошибки. А ты мне по душе еще и тем, что не дерзишь колдуну. Это очень опасно, помяни мое слово. К счастью, нам не о чем тревожиться. Через пару дней мы придем к знаменитой Мельнице и восполним припасы.

Очевидно, ему нравилось звучание этого глагола (хотя Бинго не понимал, как он мог слышать собственную речь, оставаясь глухим к словам других людей). Пока они шли по тропе, старик повторял его снова и снова:

— Восполним. Восполним. Ох, восполним. А как же! Восполним.

— Да, я бросил наши припасы, — проворчал Мори. — Но зато я не стал бы рубить голову бедному Сили! Даже по ошибке. А кое-кто это сделал!

Он сердито нахмурился.

— Восполним, — повторял через шаг старый Гэндеф. — Восполним. А как же! Восполним.

Отряд провел в пути весь остаток дня. Гномы жаловались на урчащие животы и стертые ноги. Соддит попеременно то ахал, то охал. В преддверии холодной ночи они устроили стоянку под деревом на краю реки, но злая судьба уготовила им кое-что другое вместо отдыха. Едва они улеглись среди корней — гномы, обмотавшие себя бородами, и Бинго, дрожавший в тонких вельветовых штанах и рубашке, — как на них напали волки. Казалось, что сама тьма вдруг приняла форму лохматых хищников: ночное небо превратилось в лапы и шкуры, звезды засияли в виде белых и острых клыков, низкая алая луна стала высунутыми языками.

— Волки! — завизжал один из гномов.

Соддит почувствовал в ноздрях горячий едкий смрад и услышал грозное рычание. Проснувшись, он вскочил на ноги. Буквально через две минуты разбуженные путники уже карабкались на самую вершину дерева. Бинго застрял в узле запутавшихся бород. В тусклом свете звезд он увидел свободную ветвь и вцепился в нее, как ластик за карандаш[26].

— Гэндеф! — крикнул соддит. — Гэндеф!

Дело в том, что колдун по-прежнему спал на земле под деревом, пока волки бегали вокруг него.

— Гэндеф! — позвал Мори. — Проклятье! Какой ужас! Эй, кто-нибудь, разбудите его!

Очевидно, неподвижность храпевшего колдуна вызывала у волчьей стаи недобрые подозрения. Хищники ожидали какого-то подвоха и не спешили нападать на старика.

— Гэндеф! — закричали гномы. — Просыпайся! Беда!

Однако все было бесполезно. Вожак стаи, серый и тощий, медленно придвинул морду к лицу колдуна и клацнул челюстями. Белые клыки блеснули в свете звезд.

— Гэндеф! — завопила толпа сидевших на дереве гномов. — Осторожно! Волк!

Хищник изогнул голову, нацеливаясь на шею старика. Он вот-вот мог впиться в нее ужасными зубами. Бинго отважно свесился с ветки вниз и закричал что было мочи:

— Колдун! Берегись! Просыпайся! Прикрой свое горло!

А затем он увидел нечто странное и наводящее ужас.

Хотя зачехленная трубка Гэндефа лежала в кармане пончо, из его рта вырвалась струйка дыма. За струйкой последовали густые клубы, потянувшиеся вверх, словно длинные щупальца. Колдун зевнул во сне, и внезапно из его открытого рта, словно вспышка молнии, полыхнул протуберанец пламени. Огонь опалил мех волка.

Зверь отпрыгнул назад и завизжал. Пламя быстро помчалось по его холке и распространилось на шею. Корчась от боли, волк то и дело натыкался на своих сородичей. Огонь перескакивал на их шкуры, будто живое существо. Уже через минуту вся стая завывала, как свора шакалов. Танцуя пляску смерти, серые хищники полыхали живыми факелами.

В конце концов Гэндеф проснулся. Он вскочил на ноги и закричал фальцетом:

— Что? Что-что?

Выпучив глаза, он замахал руками — чем, по мнению Бинго, еще больше напугал волчью стаю. Если это действительно входило в планы старика, то его замысел удался на славу. Волки, завывая, разбежались по холмам. Некоторые из них горели. Другие, чудом уцелевшие, не жалели длинных лап и удирали от своих обреченных сородичей. Через миг они исчезли из виду.

Звезды подмигивали, словно награждали колдуна безмолвными серебристыми аплодисментами.

— Гэндеф! — со смехом крикнул соддит. — Чудесные чары! Ты здорово проучил их за наглость!

С впечатляющей быстротой колдун вскарабкался на дерево и устроился на ветке рядом с Бинго.

— Что? — спросил он. — Что происходит?

Соддит никогда не видел у него таких больших и выпученных глаз.

— Ты дал хороший урок этим хищникам! — в восторге пояснил Бинго. — Сначала подманил их поближе, а затем вызвал огненные чары и поджег почти всю стаю!

— Откуда взялись волки? — спросил Гэндеф.

— Ты обратил их в бегство!

— Они очень опасны, — все еще осматриваясь по сторонам, произнес колдун. — Кто нес вахту? Почему нас не предупредили?[27]

Гномы спустились с верхних ветвей и, похлопывая старика по плечу, начали смеяться над незадачливыми волками.

— Между прочим, они едят людей, — заметил Гэндеф.

Тут кто-то заметил отсутствие Вомбла. Они несколько раз вразнобой окликнули его по имени, затем осмотрели землю под деревом и поняли, что произошло.

Остаток ночи отряд провел на дереве.

На следующий день Гэндеф снова повел их вдоль берега реки.

— Не нужно падать духом, — сказал он спутникам. — Вскоре мы доберемся до Мельницы, попируем вволю и восполним наши припасы.

Они пришли к Мельнице около полудня, но увидели лишь руины, почерневшие от огня. Из земли среди золы торчали обгоревшие бревна. Все пространство вокруг них было выжженной пустошью. От деревьев в саду остались только голые смолисто-черные стволы. Закурив трубку, Гэндеф осмотрел разоренное место и сказал:

— Гоблиндюки.

— Я голоден, — пожаловался соддит.