— Денег поболе сбирайте, — наказывал он губернатору Салтыкову. — Не раз говорено было: деньги — суть артерия войны. Каждый год казна недобирает: недоимка по губерниям растёт.

   — Мы исправны, государь...

   — Вы-то исправны, а таких, как вы, у меня мало. Расход с доходом не сходятся: расход велик, доход мал.

   — Будем стараться, ваше величество.

   — Верю. — Пётр наморщил лоб, вспоминая. Как видно, какая-то мысль не давала ему покоя. Но вот чело разгладилось — вспомнил!

   — Для куншткаморы нашей в Питербурхе куншты разные, сиречь редкости, прошу сбирать. Особливо старинные предметы. От ханства татарского, от иных древних народов, здесь обитавших. Примечательна в кремле дозорная башня. Отчего именуется она именем Сююм-беки, ведает ли кто?

   — На сей счёт, ваше величество, существует немало басен, — отвечал вице-губернатор Никита Кудрявцев[65]. — Но сколь-нибудь доподлинно историю сего края ведает помощник столоначальника Еремей Утемишев. Он сам из татарского племени, крещён и, можно сказать, с младых ногтей в гишторию углублён. Мы вам его откомандируем в проводники по Великому Булгару.

— То дело. Завтра с утра пущай прибудет на струг к князю Кантемиру — нашему главному толмачу. И на сём благодарствую.

Видит то Бог, отчего живот засох.

Лукавой бабы и в ступе не утолчёшь:

Слышу, лиса, про твои чудеса.

Гни так, чтоб гнулось, а не так, чтоб ломалось,

Как река ни тиха, а подмоет берега.

Пословицы-поговорки

Понеже известно есть, что как в человеческой породе, так в звериной и птичьей случается, что рождаются монстры, т. е. уроды, которые во всех государствах сбираются для диковинки, чего для... уже указ сказан, чтоб такие приносили, обещая платёж за оныя, которых несколько уже и принесено... Также, ежели кто найдёт в земле или в воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческия или скотския... не такие, какие у нас ныне есть; также какие старые надписи на каменьях, железе или меди, или какое старое и необыкновенно, — також бы приносили, за что будет довольная дача...

Из указа Петра

Опыт достаточно показал, что государство можно привести в цветущее состояние только посредством учреждения хороших коллегий, ибо как в часах одно колесо приводится в движение другим, так и в великой государственной машине одна коллегия должна приводить в движение другую, и если всё устроено с точною соразмерностью и гармонией, то стрелка жизни будет показывать стране счастливые часы.

Из письма Лейбница[66] — Петру

По указу Вашего Величества велено мне осведомиться заподлинно, есть ли в реке Аму, или, как по-здешнему именуют, Амудерия, золото и сколь много оного достать можно, чего ради, когда мы сюда ехали и чрез оную переправлялись, я сам всё подробно осмотрел. Сего ж куриера и вниз и вверх проведывать посылал. И везде песок один явился, а песок, как с образца усмотреть можете, золотые искры имеет... Доношу Вашему Величеству, что река Аму из золотых руд начало своё не имеет Но между иными реками, которые в неё впадают, река Гиокча заподлинно из самых богатых руд начало имеет, а именно близко Бадакчаиу. При том начале крупное в горах золото сыскивают тамошние жители, а наипаче во время овец стригут: шерсть их в воду кладут и засыпают грязью и песком, а потом на берег вытаскивают и, как шерсть высохнет, вытряхивают золото самое чистое. А в горах золото и серебро искать заказано, и непрестанно в таких местах караул держат. Тамошние беги также не допускают брать ляпис лазули (лазурит. — Р. Г.), из которого камени целая гора большая стоит. Однако ж секретно вывозят непрестанно. Два часа далеко от города Батфав одна большая гора есть, в которой драгоценный лал (рубин. — Р. Г.).

Флорио Беневени — Петру

...Нынешнее житие монахов точию вид есть и понос от иных законов... понеже большая часть тунеядцы суть... у нас почитай все монахи из поселян, и то, что оные оставили, явно есть: не точию не отреклись, но и приреклись доброму и довольному житию, ибо дома был троеданник, т. е. дому своему, государству и помещику, а в монахах всё готовое... Прилежат же ли разумению божественных писаний? Всячески нет, а что говорят «молятся», то и все молятся, и сию оговорку отвергает Василий святой. Что же прибыль обществу от сего? Воистину токмо старая пословица: ни Богу, ни людям, понеже большая часть бегут от податей и по лености, дабы даром хлеб есть.

Из указа Петра

— Кама на языке индийском означает любовь. — Еремей Утемишев, коему по Табели о рангах, принятой в этом году, был присвоен чин титулярного советника в ознаменование его просвещённости, равно и занимаемого положения, был и в самом деле знающ, а оттого и словоохотлив. Пётр, ценивший в людях учёность и любознательность, был доволен выбором губернатора, давшего его в толмачи и проводники.

   — Я по рождению татарин, ваше величество, принявший святое крещение вместе с родителями. Ещё в юных летах увлечён был собиранием сведений об истории сего края, для чего выучился письму татарскому, арабскому и немного индийскому, именуемому санскрит, ибо это всего лишь один из многих языков разноплеменной Индии. По предписанию его высокопревосходительства господина губернатора был посылай в те исторические местности, кои были под властию сначала Хазарского каганата, исповедовавшего иудейскую религию, а затем Великой Булгарин, принявшей впоследствии магометанство...

   — И что выискал?

   — Множество диковин стародревних, включая дворцы, мечети, могильные камни, украшения, утварь. Вещи хранятся у господина губернатора...

   — И ведь ни словом не обмолвился, — сказал Пётр сердито. — Алексей, отпиши губернатору от моего имени, чтобы те старинные вещи с надёжным человеком и при описи прислал в куншткамору.

Струг выплыл на раздольную ширь, где Волга и Кама сплелись в могучих объятиях. Течение стало стремительным, словно бы Кама торопила свою знаменитую сестру, заставляя её ускорить бег. Они долго шли как бы бок о бок — Волга и Кама, светловодная Волга и темноводная Кама, прежде чем слиться в едином потоке.

   — Темна вода камская, — заметил Пётр, — словно и в самом деле от темнокожих людей течёт. Так говоришь, Кама есть любовь? Дай-ка отведаю камской водицы — Алексей, распорядись. Глядишь, и повезёт мне в любви. — И Пётр лукаво глянул на стоявшую невдалеке Екатерину.

   — Столь великому господину и повелителю любовь падает в ноги, — тотчас отозвалась Екатерина. — И отказу в ней нету.

Сказано было с намёком: добрая половина дамского окружения царицы побывала в постели Петра. Она относилась к этому с лёгким сердцем, более того — покровительственно. Понимала: господину с его неукротимостью и своевольством опасно ставать поперёк желаний. И покаянно падающей ей в ноги очередной жертве царёвой похоти не только отпускала грех, но и выпытывала: хорошо ли ей было, пришлась ли царю по нраву, велел ли ещё явиться, сколь раз себя с ней удовольствовал. И, выпытав все подробности, успокаивалась: всё то были прихоти, а никак не привязанности. Уж она-то знала, чего опасаться.

Её повелитель перешёл черту только с Марьей Кантемировой. Екатерина пыталась было перебить, когда осознала опасность, исходившую от этой, как она говорила, пигалицы. Подсылала Петру своих самых соблазнительных фрейлин осьмнадцати всего лет. Нет, не клюнул.

И то сказать: утихомирился он в своих желаниях с возрастом, приблизившись к пятидесяти. Прежде был жаден безо всякого подзадоривания. Последнее же время, казалось, всё более от любопытства задирывал юбки и, испробовав, тотчас успокаивался...