«Положил краски погуще, — подумал он, запечатавши письма сургучом. Все они для предосторожности были писаны цифирью: коли курьеров схватят и письма те отберут, чтоб неприятель не мог их прочитать, не ведая ключа. — Нет, не грех это, коли краски положены густо. Коли сенатским попадёт, долго станут чесать в затылках да ждать государева указа. А государь когда ещё будет на Москве-то».

О сыне он уговорился с де Бонаком прежде, благо была надёжная оказия: французский корабль отплывал в Гавр, а затем в Амстердам.

Сына отрывал от сердца — любимец. Однако по себе знал: чем раньше начать учить, особливо языкам, тем лучше выучится. Жена выла, прижимая мальчика к груди: не пущу, не дам! Вопила в голос, так что Иван Иванович застеснялся, увещевал её сначала тихо, а потом ногою топнул и прикрикнул:

— Ежели быть войне, турок нас всех, не исключая и младенцев, заточит в Семибашенный замок. Так прежде бывало. Ты этого желаешь?!

Тут она тотчас замолкла и стала тиха.

В глубине души Иван Иванович не очень-то верил везиру. Кабы не этот злосчастный низовой поход, задуманный государем для очередного приращения земель, а вовсе не для отмщения Дауд-беку за погубление российских купцов, царил бы меж двумя империями мир да благодать.

Ещё не так давно, когда Иван Иванович явился к везиру с очередной дачей, Дамад-паша заговорил не просто о сближении двух могущественных империй, а о союзе меж Оттоманской Портой и Россией. Союз-де этот приведёт к полному замирению всех народов и станет грозою для тех государей, которые задумают развязать войну против России либо Турции.

Неплюев отвечал, что он всецело одобряет мысль великого везира и доложит о том государю. Но внятного ответа на своё доношение он так и не получил. Понял: Пётр не оставил надежды вернуть России Азов и выйти к Чёрному морю.

Пётр Великий! Стало быть, ему должны быть подвластны все моря округ Российской империи. И у Петра Великого должен быть великий флот.

Вот в чём была загвоздка!

До́ма — сытна и солома.

Легка дорога до родного порога.

Главная забота — домашняя работа.

Горе-злосчастие и царя достигает.

Во хоромах и блохи плохи. Всё едино —

кусают, хоть холопа, хоть боярина.

Пословицы-поговорки

Понеже корпус Малороссийской, которой был с Его Величеством ныне в походе, ради трудного маршу, ныне отпущен в домы, а на весну нужно такой же корпус сюды для исправления крепости Святого Креста, того ради сей указ послан к вам с полковником Апостолом, которой корпус сверите и отправте с ним к сему месту так рано, чтоб конечно поспел сюда в марте месяце. Но понеже помянутой полковник Апостол, приведчи их сюды, отпустится назад, того для придать к ним другого командира, а именно полковника Лубенского Маркевича. Но понеже в нынешнюю кампанию командиры их или старшины высланы с ними без выбору зело плохие люди, а имянно не только что за черкасами хорошо смотрели, но и сами у них некоторые побежали, того для надлежит вам командиров определить самых добрых людей...

Из указа Военной коллегии правителю Малороссии

Января первый день. Поутру Его Императорское Величество изволил слушать литургию в церкви Трёх Святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста у Земляного города, что у Триумфальных ворот. И, отслушав литургию, изволил быть в церкви, что вверху (в Успенском соборе), и слушал казанья и благодарного молебна. Потом кушали Их Величества, також герцог Голстинской (Карл-Фридрих, зять наречённой Анны Петровны) и герцогиня Мекленбурхская (царевна Екатерина Иоанновна) и все наши и чужестранные министры, також Генералитет и штаб- и обер-офицеры гвардии. А в 8-м часу пополудни был феерверк... и по окончанию оного феерверка разъехались.

Из «Походного журнала»

Остерману поручено выразить мне благодарность за усилия Вашего высокопреосвященства не допустить Порту до нарушения мира... По мнению Шафирова, Царь едва ли вернётся в Персию, ибо после всего уже сделанного им, его присутствие всё более необходимо здесь. Не станет он также искать поводов к разрыву с турками... ибо и интересы, и заботы о славе своей заставляют его посвятить главное внимание европейским и в особенности столь близко его касающимся польским делам...

Кампредон — кардиналу Дюбуа

Сквозь туман, облекающий известия о походе Царя, нетрудно разглядеть, что плоды этого похода не соответствовали ожиданиям Царя. Могущество и власть этого монарха дадут ему возможность скоро исправить и даже усилить армию...

...Именно ввиду этого со стороны Короля сделано всё возможное, чтобы рассеять опасения, вызванные в турках могуществом и предприимчивостью Царя, и отклонить их от объявления ему войны, что им, как известно, настойчиво советовали...

Кардинал Дюбуа — Кампредону

...Уведомление, полученное Вашим высокопреосвященством о возвращении Царя, оправдалось, и Вы увидите из моих предыдущих писем, что потеря 32-х судов на Каспийском море в соединении с другими встреченными им затруднениями заставили Царя вернуться после того, как жизнь его подверглась опасности: если бы буря, которую он выдержал на возвратном пути... продлилась ещё несколько часов, он неминуемо погиб бы со всей своей свитой. Он оставил в крепости Святого Креста французского инженера Брини[122]. Другого, д’Алансона, он послал с гарнизоном в Решт в Гиляне, о чём просил правитель этой области... Толстой, бывший единственным почти сторонником похода, вместе с царицей протежировали Волынскому, иначе бы быть ему забитым батогами. Говорят также, что положение Толстого пошатнулось. В самом деле, потери... составили более 4000 солдат и офицеров, 15000 лошадей, бессчётного числа вспомогательного войска и миллион рублей...

Кампредон — кардиналу Дюбуа

Всё начиналось и кончалось в Успенском соборе.

Мощные столпы в ликах истовых подпирали, казалось, не свод, а саму землю Русскую.

Особое чувство охватывало богомольцев в этих строгих и велелепных стенах. Лики глядели на них испытующе, требовательно, глазами скорбными и всеведущими, настаивали: покайтесь!

«Покаяния отверзи ми двери!» — молили алчущие.

Император с царицею был среди молящихся. Входила в него некая благость после долгого и тяжкого странствования. Шли водою, на вёслах и под парусами, бурлацкою тягою. Лёд захватывал Волгу всё шире, оковывал и прибрежье и стрежень. Пришлось перебраться на сухопутье, и тыщи лошадей поволокли царский обоз поначалу на колёсах и верхами, а там уже понадобились сани, кареты поставили на полозья...

Трудно шли. Долгими были последние вёрсты с хрустом под полозьями. Дошли сквозь неимоверную усталость.

«Покаяния отверзи ми двери...»

Возглашал с амвона велегласный Феофан Прокопович:

— Хвалы великие дивному талантами обогащённому мужу императору всероссийскому Петру Великому отверзеся дверь в полунощные страны, а ныне получением Дербента и в полуденные страны, обоюду затворы толь твёрдые, что как тамо не всуе по взятии наречён Ключград, тако и зде в челюстях Кавказских и не без вины прозывается Врата железный, и не без Божия смотрения на вход твой отверзлися: тамо и зде Пётр, но и Самсон тамо и зде показался еси...

Далее поведал в проповеди своей, как ступил конь императора во врата дербентские, и затряслась земля под его копытами, и началось смятение и страх среди обывателей тамошних. И тогда ударил император трижды по земле нагайкою, и усмирилася земля, и народ пал на колени, благодаря своего избавителя.

Многие труды и испытания превзошёл император Пётр Великий на брегах Каспийских. И покорилися ему горские народы, и расширились пределы российские, и встали новые крепости меж прежде враждебных языков.