Морщинистый торговец с пучком седых волос, торчащих из воротника, протянул руку к ожерелью:

– Это этурианский молитвенный камень. Используется для…

– Я знаю, что это, – оборвала Кассия. – Сколько?

Он придвинулся к ней ближе и прошептал цену на ухо.

– Что?! – вскрикнула она, отшатнувшись. – Спятили? Это ж месячный заработок.

Торговец пожал плечами, мол, не его забота.

– Вопрос спроса и предложения. С тех пор, как началась война, с Этурии ничего не экспортируют.

Рука Кассии безвольно повисла.

– Какая война? – спросила она почти шепотом. – Давно началась? Какие королевства воюют?

Старик вновь пожал плечами:

– Даже если б я знал, цена бы не изменилась.

Кассия, казалось, перестала дышать. Кейн забрал у нее ожерелье, вернул на прилавок и, обняв ее за плечи, повел через улицу.

Солара тронула Дорана за плечо и поднялась на цыпочки.

– Думаю, очевидно, откуда они, – прошептала ему на ухо. – Что ты знаешь об Этурии?

– Ничего.

Солнечные Территории насчитывали более сотни колоний, Пограничье – еще как минимум дюжину. Доран изучал лишь те, что имели значение для компании.

– Кассия права. Я никогда о ней не слышал.

Он посмотрел поверх толпы и увидел Кассию, прижавшуюся лицом к груди Кейна. Затем поток покупателей скрыл парочку, и Доран попросил торговца рассказать об Этурии.

– Маленькая колония, – ответил тот. – Прекраснейшая планета, увидеть которую вам не суждено.

– Не суждено? – переспросила Солара.

– Гостей и мигрантов не пропускает атмосферный щит. – Старик обвел рукой свой товар. – Потому все это так ценно.

– А что насчет войны? – продолжил Доран. – Кто участвует?

Торговец нахмурился, вероятно, чувствуя, что ничего им не продаст.

– Как я уже сказал твоей подруге, я ничего не знаю. А если бы и знал…

– Цена бы не изменилась, – закончил Доран и, поблагодарив его, вместе с Соларой пошел прочь. – Что теперь? Можем поговорить с другими поставщиками. Вдруг они знают больше.

– Можем. А можем получить удовольствие от нашего маленького отпуска. – Она указала на небо: – Это настоящее солнце, не лампы, призванные уберечь нас от полетного безумия. Живая звезда, сияющая над твердой землей.

– И у нас времени только до утра, чтобы всем этим насладиться, – согласился Доран. – Да будет так.

– Идем. – Солара потянула его за руку к гигантскому лабиринту из посевов, выращенному на школьном дворе. – Чуток поплутаем среди кукурузы.

Доран держал Солару под руку и не отпускал всю дорогу через поле. Они не спешили. Бесцельно бродили среди рядов коричневой кукурузы, позволяя неугомонным детям себя обгонять. И молчали, но это молчание было приятным. Свежий ветер, теплые лучи и звонкий смех образовали хмельной коктейль, и Доран с Соларой упивались им до тех пор, пока внезапно не наткнулись на выход из лабиринта. 

К тому времени у обоих бурчало в животе, поэтому они нашли палатку торговца и накупили жареной кукурузы, мяса на палочке, пряного вина и такое количество пирога, что хватило бы на сахарную кому. Отнесли все это богатство на небольшую лужайку и объедались, после чего развалились на солнышке как два моржа. 

– Я сейчас помру, – простонала Солара, потирая живот. – Но помру счастливой. 

Доран чуть ослабил ремень и приподнялся, чтобы подложить под голову руку. 

– Сделай одолжение и потерпи до завтра. Тогда я не лишусь партнерши по танцам. 

Солара фыркнула: 

– Думаю, с таким личиком тебе не придется никого долго убалтывать. 

– Забыла, я же говорю на языке засранцев? 

– Ну так попробуй еще раз, но по-английски. 

Доран перекатился на бок, взял ее руку и прижал к своей груди: 

– Солара, не окажешь ли мне честь и не потанцуешь ли со мной на сельском празднике? Возможно, я отдавлю тебе ноги, но клянусь, что не дам отрубиться нагишом на церковном дворе. – И подмигнул. – Если, конечно, это не является твой целью. В таком случае можешь рассчитывать на мою помощь. 

Солара попыталась нахмуриться, но поневоле улыбнулась: 

– Хорошо, что ты мне нравишься, а то танцевал бы сегодня в одиночку. 

От ее слов с желудком случилось что-то странное. 

– Я тебе нравлюсь? – переспросил Доран, переплетая их пальцы. – И насколько же? 

– Недостаточно, для обнажения на церковном дворе. 

– Какая жалость. 

Она уставилась на их соединенные руки и некоторое время молчала, а потом наконец спросила: 

– Как думаешь, сможешь меня навещать? Когда я поселюсь на Веге? 

– Навещать? Если не сумею снять с себя обвинения, то стану твоим постоянным соседом по койке. 

– Я серьезно. 

Вообще-то, Доран тоже шутил лишь отчасти. У него были подозрения, почему отец отослал его в другую систему, и если все так и есть, свобода им обоим больше не грозит – по крайней мере, не на Солнечных Территориях. Придется начинать с нуля на периферии. Если, конечно, кто-то захочет нанять восемнадцатилетнего стажера без всяческих полезных навыков. 

– Постой. – Солара потерла костяшки большим пальцем. – Ты же на самом деле в это не веришь? 

– Не знаю. Кажется, я понял, что такое этот инфиниум. 

– И как это связано с твоим пребыванием на моей койке? 

– Помнишь, я рассказывал о своей обязанности собирать новые элементы? 

– Да. Для развития промышленности. 

– Иногда мы находили вещества слишком нестабильные для топлива, зато прекрасные для создания взрывчатки. Когда такое случалось, отец уничтожал образцы и стирал записи о них из архивов. Говорил, мол, не хочет нести ответственность за создание нового оружия массового поражения. 

– Думаешь, инфиниум из их числа? 

– Это было бы логично. Похоже, отец нашел что-то опасное, и Солнечная Лига решила наложить на это лапу. Вот почему он послал своих людей выкрасть образцы, а меня отправил на периферию. Хотел, чтобы я уничтожил остатки инфиниума, прежде чем Лига их найдет. 

– Заговор против правительства? – уточнила Солара. – Немного чересчур, тебе не кажется? 

– Есть идеи получше? 

– Вообще-то да. – Она повернулась на бок лицом к нему. – Давай оставим в покое инфиниум и просто насладимся побывкой. 

Посмотрев в ее янтарно-зеленые глаза и увидев ямочку на щеке, Доран ощутил, как все его тревоги тают, точно снег по весне. Лежа рядом с ней на мягкой траве, держа Солару за руку, было так легко позабыть обо всем, кроме россыпи веснушек на ее щеках и сладкого дыхания. Сердце застучало в новом ритме – том самом, что предвещал беду. Потому что эта девушка оставила отметку на его душе, причем так глубоко, что даже время не сотрет. 

Доран свободной рукой обхватил ее подбородок: 

– Я к тебе загляну. 

– Обещаешь? 

– Палкой не отгонишь. 

Мелькнувшее на лице Солары облегчение согрело его изнутри. Значит, ей тоже не все равно. 

– Итак, вернемся к нашей побывке, – начал Доран. – Что будем делать дальше? 

Она высвободила руку, встала и через школьный двор посмотрела в сторону городской площади. 

– Я слышала, там где-то туристов в повозках катают. Проверим? А то я так объелась, что больше ничего не могу. 

– Хорошо. Но давай пройдем туда по торговой улице. 

Ему хотелось купить какой-то сувенир на память об этом прекрасном дне, физическое напоминание, которое можно будет держать, когда Солара окажется на Веге.