— Н… нет, — отвечая собственным мыслям, сказал Тема. — Я так это дело не оставлю. Вот ты, капитан, скажи мне, муж я или не муж?
— Я тебе скажу! Я тебе все расскажу! — пообещал капитан, набирая номер телефона дядюшки Фрола.
В трубке тут же раздался встревоженный голос тети Маши:
— Господи! Наконец-то! Отделение милиции? У вас Фрол Иванович? Слава богу!.. Да, да, это жена его. Мария Ивановна говорит!
— Извините, Мария Ивановна, — явно меняя тон, сказал старший лейтенант. — Но вам придется приехать сюда и привезти документы вашего мужа. Где вы сейчас? Высылаю машину…
Казалось бы все: недоразумение выяснилось. Но не тут-то было! Пока приехала тетя Маша, да пока оформили протокол, да с добрыми напутствиями отправили в вытрезвитель упиравшегося Тему, принявшегося «качать права», прошло битых три часа, и мы лишь под самое утро вернулись домой.
Блесны и коробочку с мотылем дядя Фрол все-таки успел выручить, и на рыбалку мы поехали, но выбрались на лед поздно, в палатке из прозрачной пленки сидели и клевали носами, а выудили за целый день всего несколько окуньков.
Дядя Фрол совсем не мстительный человек, но этот случай он пообещал не забыть Теме, как он сказал, «по самый гроб жизни».
…Я сидел у реки, время от времени вытаскивая из воды то ерша, то еще какую-нибудь «чиганашку» вроде плотицы, и сам удивлялся, с чего это пришла мне в голову эта милицейская история. Скорей всего потому, что, во-первых, в милицию пригласили Тему давать объяснения насчет керамических труб, а во-вторых, из-за того, что сам я никак не мог решить, заявлять ли мне о предложении Кати купить у нее «швейцарский» «Кардинал», в природе не существующий. Первое мое решение было — тут же заявить, но после того как пестрая Катя выдала свою привязанность к Теме, мне очень даже захотелось узнать, в чем же там, собственно, дело?
Не успел я раздуматься на милицейские темы, как увидел, что рядом со мной, всего-то метрах в пятнадцати, сидит с удочками и поплевывает на червяков, меняя наживку, начальник Костановского отделения милиции — капитан Дмитрий Николаевич Куликов. Да еще в форме, только вместо фуражки берет надел, да на китель плащ болонью накинул. Увидел, что я обернулся в его сторону, улыбнулся и спрашивает:
— Дядька-то твой, что на зорьку не пришел?
— Приболел немного, да вот ушицы захотел: один за двоих ловлю…
— Ну, передавай ему привет, скажи, чтоб скорей поправлялся, — без него на реке скучно…
— Ладно, спасибо, передам, — ответил я.
А тут как раз поплавок у меня торчал, торчал, да как нырнет в глубину! Я потащил удочку — леска воду режет. Выхватил из воды — на крючке окунишка граммов на триста болтается — уже хорошо!..
Капитан Куликов меня похвалил:
— Ого! Это уже кое-что! Так держать!..
И тут меня поразила простая мысль: все-таки существует такая штука, как телепатия! Уж сколько раз так было: идешь по улице и ни с того ни с сего начинаешь думать о человеке, которого десять лет не встречал. Заворачиваешь за угол, а он вот тебе, твой человек, идет навстречу, улыбается, да еще и заявляет: «А ты знаешь, я только что о тебе подумал…»
Персонально Дмитрия Николаевича я не вспоминал, хоть и знал, что они с дядей Фролом частенько рано утром до работы на речке встречаются — душу отвести. Тут у капитана Куликова и удочки спрятаны. Но о милиции — думал. К тому же не случайно капитан Куликов облюбовал место рядом со мной? Что ему от меня надо? Сказать или не сказать про Тему с его трубами? Да и о Кате в самый раз сообщить… Я понимал, что одно умолчание — уже вроде соучастия… Но с другой стороны, с Катей, например, был только разговор, никакого «Кардинала» я в глаза не видел. Скажешь Куликову, вот, мол, возможно, спекулянты работают, а потом на поверку окажется — все липа… Если рассказать Куликову о Теме, тоже можно попасть пальцем в небо: после звонка из милиции Тема наверняка перепрятал трубы, еще самого привлечет к ответственности «за клевету». И опять окажешься в дураках… Да и капитан, хоть и устроился рядышком, пока молчит, ни о чем не спрашивает, знай себе ловит: все-таки перекат поблизости один, а за перекатом — яма, рыба самая разная может быть: тут тебе и голавль, и судак, и жерех…
Только я так подумал, капитан повернулся ко мне и спрашивает:
— Как дела, Борис?
— Все по-старому, — отвечаю. — Строим школу. Бригада Чернова подрядилась магазин закончить, что в прошлом году начинали да только до второго этажа довели…
— Вот то-то и есть, что с прежними «шабашниками» пришлось расстаться, — заметил на это Куликов, — как только кирпич да цемент стали «налево» уходить…
Меня так и подмывало сказать, что при Теме весь универмаг вместе с подвалами и крышей может «налево» уплыть. И о показухе его: не успел приехать, «инспектором» себя заявил. Но и на этот раз я удержался: сколько раз уже было в жизни — сболтнешь, обязательно потом выйдет «не в дугу», а промолчишь, никогда не пожалеешь…
— Это я и без тебя знаю, что школу строите, а бригада Чернова — универмаг. — Я к тебе вот насчет чего хотел прийти, да раз уж ты сам объявился, здесь и побеседуем.
Тут у Куликова стало клевать сразу на двух удочках, и он, одну за другой, выхватил из воды две плотицы.
— Говорил я вчера с вашим командиром отряда Юрием Матвеевичем, — продолжал капитан, — чтобы создали вы группу комсомольского контроля: стройматериалы у вас под открытым небом лежат, ночные сторожа, конечно, охраняют, но и свой, комсомольский глаз тоже необходим… Так чтобы понадежнее все было… В общем, проявляйте инициативу, а мы, в случае чего, поможем.
— Ладно, сделаем, Дмитрий Николаевич, — ответил я, а сам подумал, что всегдашние разговоры командира нашего отряда Юры о социалистической собственности приобретают вдруг определенное конкретное оформление… Правда, пока что, если не считать керамические трубы, что «закосил налево» Тема (на стройке у нас не было таких и в помине), никто вроде бы на колхозные стройматериалы и не зарился. Но раз надо, значит, надо…
— И еще хотел тебе сказать, — снимая очередную рыбешку с крючка, продолжал Куликов. — Кое у кого в селе появились новые часы одной и той же марки, каких ни у кого не было, да и в городе таких нет. У нас специальное указание, проверить, откуда поступают именно такие часы марки «Кардинал», экспортные, на двадцати девяти камнях. Сам понимаешь, Костаново в десяти километрах от города, автобусом ехать всего ничего, — гастролеры могут и к нам заглядывать… Здесь ведь тоже, кроме строителей, солдаты на свидания к девчатам ходят. Ждем еще народ на сенокос и уборку, — так что худо-бедно, а подпольной торговле вроде бы есть где развернуться… Подумай, чтобы из наиболее надежных ребят организовать группу содействия, и, если засечете спекуляцию, не пройти мимо…
— Это чтоб я старшим группы был?
— Ну а кто ж еще? Все и всех ты тут знаешь, тебя уважают, к тому же занимаешься в секции каратэ, вроде бы и не из трусливых.
Видно, капитан Куликов точно знал, с какой стороны ко мне подойти, оказывается, ему и о каратэ известно, хоть и секция у нас самодеятельная…
— Ну если надо… — не очень уверенным тоном ответил я, а сам подумал: «Тут у вас наверняка дела поинтереснее пойдут: преподобный Тема костановской милиции скучать не даст, если не с той, так с другой стороны себя обязательно проявит».
Но ничего этого я, конечно, не сказал и ничуть не удивился тому, что капитан Куликов обратился именно ко мне. Но… Не спугнули ли Тему вежливым звонком. Лучше бы сразу пришли во двор с обыском: сейчас во дворе у Темы наверняка никаких труб нет. Правда, одно то, что капитан Куликов заинтересовался и стройматериалами и часами, говорило в пользу костановской милиции, но не в мою, раз уж я никак не мог решить, говорить ли мне о разговоре с Катей. «Когда покажет часы, тогда и думать буду», — решил я. «Главное — поймать на серьезном деле и свалить Тему, но тот теперь после звонка из милиции затаится и никак не будет себя проявлять…»
— Жаль уходить, только начало клевать, — сказал Куликов и стал сматывать удочки. — К себе на стройку идешь?
