— Стой! Стой, говорят тебе!

— Я хотел только открыть дверь, чтобы проветрить кухню...

— Попробуй сделать так еще раз, и я продырявлю голову твоему сопляку. А пока — замри!

Он подошел к окну.

— Эй, фараоны, я сейчас выхожу! С собой я веду всю семью, а мальчишку держу на руках. Предупредите всех, чтобы никто не дергался, иначе я тут же сделаю дырочку в голове мальчишки! Все поняли?

— Все, все, красавчик. Будь спокоен, никто не станет задерживать тебя. Но ты должен гарантировать, что отпустишь Апплегардов целыми и невредимыми.

Бандит разразился истерическим хохотом:

— Катитесь вы с вашими гарантиями куда подальше! Меня волнует только моя шкура. Все! Мы выходим!

Он подошел к двери:

— Ну, Апплегард, двигаем! И понял, что я говорил тебе? Попробуй только выкинуть фокус, и на одного ребёночка у тебя будет меньше, а виной этому будет твоя глупость.

Все происходило как в кошмарном сне, когда просыпаешься в холодном поту, но. прежде чем сознание окончательно вернется к тебе, ты еще успеваешь пережить несколько мгновений только что царившего ужаса и с замиранием сердца ждешь его возможного повторения. Пока я спускался по слабо освещенной лестнице, мне казалось, что вот — вот я очнусь от кошмара и окажусь в своей кровати, с Ритой, тихонько посапыающей рядом и с детьми, мирно спящими в соседней комнате. Но стоило мне спуститься еще на пару ступенек, так ощущение нереальности исчезло. На улице, прямо перед подъездом, стояла пустая автомашина. Все дверцы ее были распахнуты настежь, а запущенный мотор ровно гудел. За плотным кордоном полиции взирала на нас многоликая толпа, любопытная и настороженная.

Тут я обо что — то споткнулся и увидел, что чуть не наступил на тело одного из полицейских, убитого бандитом. Я совсем забыл об этом. Как зачастую мало значит чужая человеческая жизнь, когда твоя собственная подвергается опасности! Я предупредил Риту, чтобы она смотрела под ноги и, перешагнув через тело второго полицейского, направился к выходу.

Вид убитых полицейских произвел странное впечатление на бандита.

— Хотели меня перехитрить? — взвизгнул он, несколько раз пнув ногой тела бедняг. — Думали, что взяли меня? Черта с два!

Затем бандит снова переключил свое внимание на улицу.

— Эй, фараоны! — закричал он. — Видели ваших приятелей? Поняли теперь, что я не шутил, когда обещал пришить пацана, если кто — нибудь из вас шевельнет пальцем? Подумайте над моими словами, подумайте хорошенько!

Я первым вышел на тротуар. Машина стояла в трех метрах от подъезда. Я, было, заколебался, но подошла Рита и взяла меня за руку. Я почувствовал, что она дрожит.

Оба мы понимали, что отделяющие нас от машины три шага могут оказаться для нас последними.

По обеим сторонам подъезда, на мостовой, на тротуарах, толпились любопытные; кое — кто взобрался на автомашины, а самые любопытные —  даже на крыши соседних домов. Собралось человек четыреста, да плюс около двадцати полицейских — и никто не мог помочь нам!

Когда на пороге появился бандит, по толпе пронесся приглушенный говор, как легкий порыв ветра перед грозой.

— Шагай вперед! — нервно подтолкнул меня бандит. — Застыл, как истукан!

Я двинулся к автомашине. И в этот самый момент рослый мужчина в рабочей спецовке пробрался вперед.

— Чего мы смотрим? — крикнул он. —  Давайте схватим бандита, он не осмелится на глазах у всех застрелить ребенка! Разве вы не видите, как он дрожит от страха?

Меня как громом поразило. Я обернулся к мужчине:

— Ради бога, не торопись, приятель! Вижу, что человек ты смелый, но не вздумай нападать! Он убьет мальчика. Не тронь его!

— Если ты сядешь в машину, то обратно уж не вернешься. Разве что вперед ногами... — крикнул еще кто — то в толпе. — Если мы все дружно кинемся на него, ему не сдобровать!

— Попробуйте. Только попробуйте! — с какой — то сатанинской улыбкой завопил бандит. — Попробуйте и увидите, что я сделаю с мальчишкой! Ну, вы! Артисты!

На наше счастье подбежал полицейский, оттеснил толпу и громко приказал:

— А ну не лезьте не в свое дело! Молчите и не мешайте!

Затем он обернулся ко мне:

— Что ж, Апплегард, садитесь в машину.

И пока я шел по тротуару, он обратился к бандиту:

— Послушай, ты! Почему бы тебе не оставить эту бедную женщину с детьми? Можешь забрать с собой Апплегарда, если пообещаешь высадить его, целого и невредимого, где — нибудь по дороге. Но отпусти малышей...

— Катись к черту со своими советами, фараон! — крикнул бандит.

Полицейский взглянул на Риту, на меня и беспомощно развел руками.

— Садись за руль, Апплегард! — приказал бандит.

Я сел за руль, рядом со мной — Рита и Терри. Слезы текли по щекам Риты. Я положил ей руку на плечо, стараясь подбодрить ее, но сам сознавал, что надежд на спасение было маловато.

Тем временем бандит уселся на заднее сиденье. Он по — прежнему держал пистолет у головы Джерри, продолжая ругать полицейских. Но вот он захлопнул дверцу и скомандовал:

— Трогай, Апплегард!

Я хотел прикинуться, что не умею водить машину, но передумал: это лишь на минуту задержало бы отъезд, так как бандит мог посадить за руль любого человека из толпы и еще неизвестно, чем бы все это кончилось. Гангстер держался на пределе и при любом возражении мог потерять те крохи самоконтроля, которые у него еще остались. В зеркало заднего вида мне была видна головка Джерри и приставленный к ней пистолет. Я включил скорость и двинул машину вперед.

Наша улица, спокойная и пустынная обычно, кишела людьми и машинами. Полицейским с трудом удавалось сдерживать толпу, проложив нам узкий проезд посередине улицы. Мы медленно ехали, а столпившиеся люди с любопытством разглядывали сидевшего сзади гангстера, продолжавшего ругать всех и вся. Я затаил дыхание, моля бога, чтобы никто не сделал необдуманный жест, который мог окончиться трагедией. Но вот мы выбрались из толпы —  я вздохнул и посмотрел в зеркальце — нас никто не преследовал, по крайней мере, открыто.

— Быстрее! Быстрее! — торопил бандит.

— Куда ехать — то? — спросил я руководителя нашего жуткого пробега.

— Главное — выбраться из города. Потом едем по шоссе до первого мотеля. И гони быстрее, фараоны наверняка увяжутся за нами.

Приближался перекресток. Я затормозил перед светофором, почти физически ощущая нервное напряжение, охватившее бандита; он то и дело оглядывался, опасаясь погони и тут же его взгляд возвращался ко мне. Мне, в зеркальце хорошо было видно, как он скорчился в уголке, прижав к себе Джерри. К счастью, дети быстро привыкают порой к самым невероятным ситуациям. Джерри с интересом разглядывал в окошко сполохи реклам, витрины магазинов, дома...

— А чья это машина папа? — неожиданно спросил он.

— Чья машина? — машинально повторил я. — Одного моего приятеля, малыш.

— И мы едем на прогулку?

— Конечно. Ты доволен?

— Да, — весело ответил малыш.

— А ты купишь машину, когда окончится забастовка? — вмешалась Терри.

Логика детского мышления подчас фантастична. Терри не имела ни малейшего понятия о том, что такое "забастовка", но часто слышала, как мы с Ритой строили проекты, мечтая о времени когда она закончится.

Загорелся зеленый и я двинул машину, переводя ее в левый ряд. Увидев, что детвора успокоилась, я почувствовал себя лучше, появилась возможность пошевелить мозгами, как нам лучше выбраться из этой истории.

Шоссе, по которому мы ехали, представляло собой как бы окружную дорогу, забитую в этот субботний вечер машинами самых различных марок и моделей. Большинство народу ехало поразвлечься в более дешевые и скромные периферийные дансинги и бары и нам все дольше и дольше приходилось задерживаться у светофоров. Бандит болезненно воспринимал каждую остановку.

— Неужели ты не можешь ехать быстрее? — не выдержал он.

— Шел бы пешком! — ответил я.

Голову мне разорвала невыносимая боль: бандит ударил меня рукояткой пистолета.