После жара Огня Созидания Федору было холодно. Холодно так, что сводило каждую мышцу, каждую клеточку тела. Федор, как сквозь сон, пытаясь встать, видел, как бегут к нему и к Кузе друзья. На Кирилла и обнимающую его, рыдающую Ирину он старался не смотреть. С трудом поднявшись, он несколько мгновений боролся с тошнотой, опираясь на одного из ребят, затем подошел к Кузе. Встав перед другом на колени и прощупав пульс, Федор понял, что друг его мертв. Он обнял Кузьму и закрыл глаза. По щеке прокатилась одинокая слезинка и спряталась в трехдневной щетине. Он думал: «Кузя, ну как же так! Братишка! Почему ты меня не послушал?»
Чья-то рука тронула его за плечо. Резким движением, от которого в глазах заплясали красные точки, он повернул голову и увидел, что Ирина протягивает ему полный шприц искрящегося эликсира жизни. В ее руках была на половину пустая колба. Рядом с ними на полу лежала другая колба с эликсиром жизни. Федор замер.
- На, Федя, возьми! Помоги им...
- А что это? - он показал на колбу из Кузиного пакета.
Алексей наклонился, небрежно взял ее в руки:
- Чай с медом. Кузя ожидал какой-нибудь гадости. Конечно, что они полковника Костромина превратили в такое, никто из нас даже представить не мог! Мерзавцы! - точным движением он отправил колбу в темный дверной проем.
- Кузенька мне эликсир отдал. Им двоим, наверно хватит... - вопросительно улыбнулась Ирина.
Федор улыбнулся в ответ и сказал:
- Да, Ириш! Конечно, хватит, только подольше пройдет процесс восстановления, не сразу. Надо их в лабораторию отвезти.
Введя эликсир, Федор с удовлетворением заметил слабое подергивание ресниц на красивом Кузином лице, обезобразить которое не смогла даже смерть. Облегченно вздохнув, врач горестно посмотрел на свою бывшую возлюбленную, его Мадонну, его мечту, на мать его нерожденных детей и понял, что потерял ее навсегда. Не будет у них веселой сероглазой дочки, точной копии Федора и мальчишки с огненно-рыжими волосами, как у Ирины. Она сделала мужу укол, и он протяжно застонал, сжал пальцы в кулак. Как в полусне Федор видел ребят, которые на носилках очень бережно уносили Кузю и Кирилла. Посмотрев вокруг, он увидел неровную кучку пепла, все, что осталось от Кузиной возлюбленной. Он взял горсть пепла в ладонь и прижал ко лбу. Поднявшись, он, пошатываясь, уже пошел вслед за ними, когда его взгляд упал на саблю, что позабытая лежала на полу. Он подошел и наступил на клинок так, что сталь с жалобным стоном лопнула. Клинок, отнявший жизнь его матери, наконец-то был уничтожен. Он снова пошел вперед. Его ждала Ирина. Благодарно на него посмотрев, она несмело спросила:
- А как же Кирилл? Он же был мертв?
Немного подумав, Федор ответил, буркнув себе под нос:
- Посмотрим!
Затем повернулся к спутникам Ирины:
- Срочно машину, ребята! Времени мало! Остальные препараты в лаборатории!
Вместе они пошли к выходу из метро.
Глава 25.
В секретной лаборатории, где еще сутки назад всем руководил Костромин, было совершенно пусто. Федор проковылял к блоку управления энергией. Вспыхнул свет.
- Кузьму на операционный стол, Кирилла под жизнеобеспечение.
За его спиной раздалось смущенное покашливание. Он медленно обернулся, взглянул на смущенно столпившихся у порога парней, махнул рукой:
- Кузьму на этот стол, Кирилла - вон в то кресло. Подключить тоже никто не сможет?
- Мы вообще-то военные.... Это же не вывих дернуть...
- Хорошо. Кузю разденьте, рану не трогайте, я сейчас зашью.
Федор подошел к Кириллу, подключил его к питательным веществам.
- Ир, сядь, вон там. Все у него в порядке будет. Вон видишь за полчаса, что мы ехали, под расслойкой новая кожа.
- Он... Он весь.., - еле лепетала Ирина полумертвая от страха за мужа только что вернувшегося и уже снова почти потерянного.
- Да все будет нормально! Честно!
Оставив Ирину и Кирилла, Федор вернулся к Кузе. Юноша мелко и судорожно дышал, кожа была покрыта каплями холодного пота.
Федор вздохнул и начал зашивать глубокую рану на груди.
- Федор Михайлович, как с Кириллом Андреевичем будет? - спросил кто-то из спецназовцев, Федор не заметил, кто.
- Все с ним в порядке будет... Здоровее, чем был... станет.., - пробурчал Федор, не отвлекаясь от операции.
Ему было больно и горько, что его возлюбленная и эти смелые и достойные люди больше беспокоятся о человеке, завлекшим их в смертельную западню, чем о добром и бесстрашном мальчике, который ценой своей жизни пытался их всех защитить.
Федор прооперировал Кузю и подключил его к аппарату жизнеобеспечения.
- Пусть пока здесь полежит. Не знаю я, что там в других помещениях. А здесь нормально.
В этот момент Кирилл протяжно застонал, приходя в себя.
- Ирочка...
- Да, да, Кирюша! - Ирина заплакала в три ручья.
- Кирилл Андреевич, как вы? - над ним наклонились Андрей и Валентин.
- Ох... Ниче... А вы откуда здесь? Прямо с юбилея приехали?
Мужчины растеряно молчали.
- Нет, Кирюша, ты долго болел... После того, как она тебя укусила, - сквозь слезы сказала, сразу понявшая все, Ирина.
Бездушный прогноз врача, оживлявшего Кирилла первый раз, был верен - он ничего не помнил.
Неделю Федор, несмотря на недомогание, приезжал в лабораторию, с радостью отмечая, что и Кузе и Кириллу становится лучше. На работе он взял один из неиспользованных отпусков и отключил сотовый телефон. В конце концов, в Петербурге были другие врачи, а других друзей у Федора не было.
К его удивлению, Ирина не сидела неотрывно около мужа, а куда-то исчезла на второй день, появляясь в лаборатории только, когда там не было Федора. К его полному изумлению, его бывший враг и счастливый соперник вызывал в нем все больше теплых чувств.
Кирилл действительно был всем тем, что о нем рассказывали Федору и еще больше - эрудированный и остроумный собеседник, мужественный и честный человек, офицер до мозга костей. Узнав, что официально он умер, и его не было три года, он мужественно перенес этот удар. Через несколько дней он с большим интересом стал расспрашивать о том, что произошло в это время в мире. Когда Федор ушел в очередной раз «на поверхность», Кирилл сказал Кузе:
