- А почему они все только философы? - задал Кузя вопрос, который вертелся у него на языке лет пять.
Федор поднял голову от бумаг:
- Что? А... философы - все писатели... И потом, кафедра-то литературы?
Дав столь исчерпывающий ответ, Федор вновь углубился в чтение. Кузьма кивнул, полностью удовлетворенный подобным заявлением.
Федор перевернул последнюю страницу и сказал:
- Все, что я поправил, переделать. Немедленно. После завтра, что бы мне на стол.
- Федь, только к понедельнику. У меня еще...
- У тебя защита зимой. Ты монографию сдал в печать?
- Монографию - сдал, - ответил ведьмак, довольный, что хоть что-то он сделал правильно.
- Вот... Жалко! Хотел я там переделать одну штуку... А сказать тебе забыл...
Федор вздохнул и встал из-за стола.
- Забирай свои бумажки. Ты когда работаешь?
- Завтра.
- Иконы видел?
- Конечно, видел, я их оценивал, - пожал плечами Кузьма.
Федор спрашивал об иконах, что принадлежали хозяину магазина «Антик», где работал Кузьма. Он собирался выставить их на продажу, а Федор издавна интересовался фряжскими иконами.
- Стоит посмотреть?
- И выменять стоит. Там абсолютно великолепный Деисус и очень хорошие лики.
Кузьма, как настоящий православный, никогда не говорил «купить» или «продать» про икону. Федор приподнял бровь. Кузьма был хорошим знатоком старины, и услышать из его уст сразу два определения в превосходной степени - это стоило многих рекомендаций экспертов.
- Значит, поеду, посмотрю. Он меня сегодня приглашал.
- Сегодня? Боится в мою смену тебя приглашать?
- Наверно, - пожал плечами Федор, - Будто это что-то изменит.
Федор не нашел, где припарковаться у магазина, проехал за квартал, бросил «Хаммер» там и вернулся пешком. В салоне посетителей было немного. Федор кивнул охраннику и пошел искать хозяина. Карл Людвигович, хозяин магазина, разговаривал в глубине оружейного зала с несколькими дорого и броско одетыми мужчинами, показывая им меч, очень хорошо сделанный под старину. Увидев Федора, он поклонился издали и знаками показал ему, чтобы Федор сразу проходил в кабинет. Вероятно, боялся, что Федор присоединится к группе и даст реальную оценку мечу, который он собирался продать, как старинный. Клиенты странно посмотрели на Федора, одетого, ради посещения института, очень просто - в льняной костюм и неброские замшевые ботинки. Федор взгляды проигнорировал и прошел в кабинет хозяина магазина.
Иконы были выставлены в двух больших витринах. У стены, сразу перед входом, отдельно стоял Деисус. Федор благоговейно перекрестился. Старинный, XV века, на двух досках Деисус изображал Иисуса Христа с Богородицей справа и Иоанна Крестителя слева. Федор залюбовался строгим и скорбным ликом Богоматери, нежнейшими цветами в ее руках.
Переведя взгляд на витрины рядом с Деисусом, он увидел, что весь деисусный чин тоже здесь - фигуры архангелов Михаила и Гавриила были великолепны - грозны и милостивы одновременно, святые Петр и Павел в пурпурных накидках и белоснежных хитонах вглядывались в Федора, словно вопрошая - прав ли ты?
Иоанн Лествичник, Иоанн Дамаскин, Арсений Великий, выписанные на одной иконе сразу, смотрели строго и предупреждающе. Святые мученики Феодор Стратилат и Феодор Тирон со щитами и мечами, в красно-бело-золотых одеяниях, кивали одобрительно - молодец, тезка.
Святые мученики - Евстратий, Артемий, Полиевкт в красно-зеленых римских нарядах, держа в руках маленькие черные кресты, знак своей мученической кончины, смотрели ясно и умиротворенно - выбирай по совести, не гонись за сиюминутным, говорили их взгляды.
Святители Василий Великий, Иоанн Златоуст, Григорий Богослов в украшенных крестами римских тогах, протягивали Федору свитки с рукописной мудростью. Первые православные святые - равноапостольный князь Владимир, благоверные князья Борис и Глеб в богатых красно-зеленых княжеских одеяниях, глядели задумчиво, не осуждали, зная грехи и за собой.
Федор смотрел на иконы и вспоминал старинный монастырь под Печерой. Там, точно также, на него с икон смотрели строгие лики, под взглядами икон он находил новые силы для того, чтобы жить. С тех пор, как он излечил свои душевные раны в том монастыре и принял православную веру, взяв Михаила Петровича Кравченко крестным своим отцом, он на самом деле стал Федром Михайловичем Беляевым, осознав и приняв свою смертную участь. С тех пор он часто приезжал в монастырь и, чем мог, помогал. Этот Деисус и Святые идеально вошли бы в иконостас главного храма в этом монастыре, свой у них был совсем уж беден.
- Что думаете, Федор Михайлович? - спросил Карл Людвигович, войдя в кабинет.
- Сразу две мысли, Карл Людвигович, сразу две, - отстраненно ответил Федор.
- Поделитесь? - улыбнулся антиквар.
- Извольте. Первая - о том, что сегодня я утрачу целое состояние. Вторая - вы тоже.
Карл несколько мгновений напряженно думал, затем понял скрытый намек на только что проданный втридорога меч, и засмеялся.
- Увы, да. Мне не удастся променять их за три цены. Что Вы выбрали?
- А как Вы думаете? - пожал плечами Федор.
- Все.
- Именно. Вам Нострадамус позавидовать может. Двадцать пять.
- Двадцать пять? - опешил антиквар, но тут же осознал свою оплошность, - Двадцать пять?! Да Вы не одного, Вы двух состояний меня лишить вздумали! Ровно в два с половиной...
- А вот теперь - давайте спорить...
Жаркий торг продолжался битых три часа. Перебрали все. Отслоенный лак, неправильное золочение, не каноническое положение рук, не естественное положение ног, двусмысленно читаемые надписи, плохо читаемые письмена в свитках, и так далее, с одной стороны. Полный Деисус, редкостный стиль письма, превосходное состояние для XV века, новгородская школа - с другой.
- Да это в Русский музей продать можно!
- Продайте, посмотрю я, сколько они Вам заплатят!
- Воля Ваша, Федор Михайлович, больше пятисот с этой не скину!
- Не может она столько стоить. Это что - Феофан Грек?
- Да ее на «Сотби» с руками оторвут.
- Даже не упоминайте. Как они на «Сотби» попадут?
