«Родина, изба, любовь, семья…» Родина, изба, любовь, семья. Где же этот праздник бытия? Снится вновь родимое село. От луны в глухом бору светло! По степям в снегах следы волчиц И узоры свадебных лисиц. Облепиха-ягода в мороз На губах, как поцелуй до слёз! В серебре торжественных равнин Никогда не буду я один. Где-то здесь, приятны и легки, Затерялись юные деньки. Чистая дорога вдоль жнивья – Родина, изба, любовь, семья. «Усталый сын домой нагрянет…» Усталый сын домой нагрянет! Снега. По всей земле снега. Седая мать рубаху гладит – Протяжный запах утюга. Метели злые забивают Леса, овраги и пути… Но степь и солнце оживают На рукавах и на груди. Весною, юностью пахнуло, Калиной белой, молоком… Залюбовалась мать, вздохнула – Как обжигают кипятком! Ах, этот ворот белый, душный, Сугробы в маковой поре… Как будто высветлили душу! Как будто лето на дворе! Холода на Руси Неприкаянный сын, пролетая по дальним дорогам, Ты нигде не найдёшь ни уюта, ни ласки, ни зги!.. Только ржавые петли да гвозди поют под порогом, И душа леденеет от смертной какой-то тоски. Холода на Руси!.. Холода навалились на долы И пригнули к земле обнажённые ветки берёз… Мимо сельской избы, мимо русской разрушенной школы Не могу я пройти и из сердца не выронить слёз! Замело, закидало метелями пашни и хаты. Лето спит на полянах, таится в глубоком стогу. За околицей где-то сумрак серый блуждает, косматый. Волчий след под звездою, как мёрзлый цветок на снегу! И по этим цветам, да по этим весёлым дорогам – Не ищи, не найдёшь ни уюта, ни ласки, ни зги… То не снег под ногой, то не гвозди поют под порогом – То душа леденеет и стонет от смертной тоски! Холода на Руси! Холода навалились на долы И пригнули к земле обнажённые ветки берёз! Мимо сельской избы, мимо русской разрушенной школы Не могу я пройти и из сердца не выронить слёз! «Как на речке да на реченьке Нерли…» Как на речке да на реченьке Нерли, Потрудившись от темна и до темна, Мастера под звёзды камень подвели – И открылась белоснежная, она… На рассвете мимо шедший мужичок Так и рухнул на коленочки в росу – Даже слово божье вымолвить не мог, Заглядевшись да на божью на красу! То не белый храм, не белый храм в полях, Невозможно из камней такое, нет! То летели белы стаи в облаках, Посылая нам зазвонистый привет. Как на речке да на реченьке Нерли, Оставляя все печали позади, Гуси-лебеди приют себе нашли, Задремали после долгого пути. Обойди, охотник, птицу стороной – Беззащитна вся земная красота! – Не спугни её таинственный покой, Неужели ж на тебе нету креста? Сколько птиц уже сгубили на Руси! Сколько белых перьев брошено в костры! Сохрани ты её, боже, и спаси, И пускай она поёт как в те поры! 1990 После долгой разлуки
Светлый дым струят печные трубы, Тёплый снег роняют облака. Слышится гармошка возле клуба. И стоит рябина, красногубо Улыбаясь мне издалека! Всё, что было издавна знакомо, Всё, что мне казалось пустяком – Ржавая холодная солома, Смоляной конёк на крыше дома – Всё я вижу в свете золотом! Белая дорога по деревне, Чей-то нежный голос в тишине, Вечеров малиновые гребни… Родина опять мне душу греет! Песней откликается во мне! «Над великой рекой, над красавицей Обью…» Над великой рекой, над красавицей Обью Навестил я родимый осенний причал. Зарядили дожди и холодною дробью Подстрелили мою золотую печаль!.. Сам не знаю, что нынче случилось со мною? Видно, в сердце попала небесная дробь… Сколько лет я тебя обходил стороною, А теперь вот зачем-то пришёл к тебе, Обь! Были в жизни моря и далёкие страны, Я тебя забывал на ветру, на бегу… А сегодня я ранен догадкою странной Про большую любовь на родном берегу! Солнце в небе сыром полыхнёт как жар-птица И прогонит с души моей грусть и озноб. Я склоняюсь к тебе не водицы напиться – Я целую тебя, синеглазая Обь! Разговоры в Калманке Звенел июль, деньки сухие были, – Теперь я их под сердцем берегу. Как славно мы тогда поговорили – То на крылечке, то на берегу. Старушка-Обь шагала на просторах, Платок лазурный бился на плечах… Была Россия в наших разговорах – Заботы, беды, радости, печаль… Речные дали в сумерках скрывались, Свивался хмель в горячее кольцо. И перед нами будто бы являлись – Толстой, Шукшин, Есенин и Рубцов… Мечтою и надеждой сердце грея, Легко тогда мне было уезжать. И думал я, что будет ещё время И мы, конечно, встретимся опять… И вот теперь, когда его не стало, Переосмыслить многое хочу. Жизнь велика, да только слишком мало Людей, которым горы по плечу! Кремнёвые, могучие такие – Как скалы, как разливы буйных рек… Вот на таких и держится Россия, И вырастает новый человек! И мне теперь учителя седого Частенько не хватает, как отца… И снится мне, что встретились мы снова – И разговорам нашим нет конца! |
