Еще раз, когда ты должен принести деньги?

— В двадцать два тридцать!.. — Запас мужества у Федора кончался. Он вновь начал реветь белугой. — Наташенька, я пропал!.. Мы с Эллочкой пропали!..

Томов-Сигаев размышлял, как размышляет каждый обыватель. Раз человек работает в органах, значит, одним нажатием кнопки он сможет решить любую проблему, так или иначе связанную с преступностью. «Органы» — в данном случае понятие всеобъемлющее.

И как его разубедить в этом? Какими словами объяснить, что Наташа всего лишь помощник прокурора, что она не всесильна, что она не имеет никакого отношения к розыску и поимке бандитов?

— Не отходи от телефона, — обнадеживающим голосом произнесла Наташа. — Я что-нибудь попытаюсь…

«Попытаюсь… — повторила про себя она. Тут не пытаться надо, а жизнь человеческую спасать!..»

Несколько минут она неподвижно смотрела в окно, все еще сжимая в ладони трубку.

Томов-Сигаев ждал в условленном месте, у «Детского мира», там-то его и подхватила Наташа. Такая конспирация была необходима — Федора могли «вести», то есть следить за каждым его передвижением, и если бы его заметили у дверей прокуратуры…

Через четверть часа они уже входили в кабинет Дежкиной. Все-таки Клавдия Васильевна — настоящее золотце, чудо-человек…

— Садитесь и пишите заявление. — Она положила перед Федором листок бумаги. — Что, когда, почему. Конкретно, просто и желательно без ошибок.

— И про то, что я машину, мебель и картины продал? — вскинул на нее заплаканные глаза Томов-Сигаев.

— Я же сказала — кратко! — И Дежкина, взяв Наташу за локоть, вывела ее в коридор. — Вот что, милая… Хочу предупредить тебя сразу… Гарантию, что все закончится удачно, никто дать не может. Мы попытаемся устроить облаву, но…

— Я понимаю.

— Не в тебе дело, а в друге твоем. Он должен об этом знать.

— Я уже предупредила. Он согласен, у него нет другого выхода.

— Детали обговорим попозже, а пока спустимся в картотеку.

— Нет, это не они. — Томов-Сигаев перевернул последнюю страницу толстенного альбома с фотопортретами преступников в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Таких альбомов было сорок восемь, и в каждом — сотни лиц. Вероятность, что среди них отыщутся рожи рыжего и его подельников, была катастрофически мала, но все же.

— Смотрите внимательно, — наставляла Федора Клавдия Васильевна. — Вглядывайтесь в лица, не перелистывайте так быстро.

— Не он, не он, повторял Томов-Сигаев. — Этот похож, но не он… Этот тоже похож…

— Ну? — не выдержала Наташа, заметив, как Федор аж задрожал весь от напряжения.

— Он… — наконец выдохнул Томов-Сигаев. — Точно он…

— Ну-ка? — Дежкина склонилась над альбомом. — Ба, знакомые все лица! Ну, здравствуй, Альбертик!..

— Вы его знаете? — спросила Наташа.

— Как же не знать? — Губы Клавдии Васильевны растянулись в ироничной улыбке. — Мы его голыми рученьками возьмем. И никакой облавы не нужно.

В том же альбоме, на соседних страницах, обнаружились и остальные. Вся эта шатия-братия проходила два года назад по одному уголовному делу. Тогда они ограбили табачный ларек, но скрыться с коробками болгарских «Родопи» не смогли, их взяли за первым поворотом. Именно это дело и вела Клавдия Васильевна Дежкина.

Опять совпадение… Впрочем, в последнее время Наташа, относилась к совпадениям как к чему-то само собой разумеющемуся, как к лишнему подтверждению того, что мир тесен. А может, шутка Дробышева насчет диссертации вовсе не была шуткой? «Фактор, способствующий поимке преступника…» Звучит!

— Я тогда не стала требовать изоляции, — вспоминала Дежкина по дороге к заброшенному пустырю. — Пожалела ребят… Надеялась, что несколько дней, проведенных в Бутырке, станут для них хорошим уроком. Видать, ошиблась.

Служебный «жигуленок», задорно подпрыгивая на ухабах, петлял в нескончаемом лабиринте гаражей. Вглядываясь в окружавшую автомобиль темень, Федор старался подсказать водителю нужную дорогу.

— Сейчас, кажется, направо… Нет, налево… Просто я в прошлый раз пешком добирался… Машину-то продал.

— А что за машина? — обернулась к нему Клавдия Васильевна.

— «Восьмерка», — не без гордости ответил Томов-Сигаев.

— Наверное, хорошая?

— Да, ничего себе.

— А мы который год с «москвичонком» мучаемся…

Наташа нервничала. По ее мнению, Дежкина выбрала отнюдь не лучший вариант — в одиночку разбираться с целой бандой молодчиков. Хрупкая женщина против пятерых здоровенных лбов? Как-то сомнительно.

Но Клавдия Васильевна лишь смеялась в ответ на все предостережения:

— Вот увидите, они и пикнуть не посмеют. Они же трусы.

Наконец выскочили на пустырь, и тут же их высветили мощными фарами.

— Значит, так, — сказала Дежкина. — Из машины не выходить. Я хочу поговорить с ними с глазу на глаз.

Она вышла из машины и решительным шагом направилась в сторону коротышки и его братвы.

— Эй, лярва, — окликнули ее, — вали отсюдова, пока цела!

— Здравствуй, Альбертик! — Клавдия Васильевна широко распахнула объятия. — Давненько же мы не встречались! Поди, соскучился? Ай-ай-ай, не признал старушку?

— Тетя Клава?.. — ошалело заморгал глазенками Короткий.

— Я самая! Мальчишки, и вы здесь? Надо же, какая у вас крепкая дружба!

— Здрасьте, теть Клав… — сказали все в один голос.

— А выросли-то все как, возмужали, окрепли! — продолжала искренне восхищаться Дежкина. — А Машинка какая у вас красивенькая! Сколько ж такая стоит? Наверное, копили долго? В мороженом себе отказывали?

— Атас, братва! Разбегаемся! — истерически загорланил Короткий и в следующую секунду со всех ног бросился прочь.

Остальные не тронулись с места, их будто парализовало. А Короткий, не заметив в темноте поваленного деревца, со всей своей прытью налетел на него… Казалось, хруст ломающейся кости был слышен в соседнем микрорайоне.

— Вы немедленно отвезете Альберта в больницу, а затем вернете Томову-Сигаеву его жену и все деньги, какие вы у него забрали. Все до копеечки! — приказала Клавдия Васильевна оторопевшей братве. — Завтра утром я жду вас в своем кабинете, там и продолжим разговор. Все поняли? Повторять не надо?

— Поняли… Не надо…

— И не вздумайте бросаться в бега, — предупредила их Дежкина. — Вас всех схапают через пять минут, как в прошлый раз, вы еще не доросли до серьезных поступков, мальчики…

— Помогите!.. — откуда-то из темноты донесся слабеющий голос Короткого.

— Что же вы стоите, остолопы? — воскликнула Дежкина.

— Только не сажайте нас в тюрьму, теть Клав, — взмолился один из парней.

— Больше не повторится… — заканючил другой. — Мы завяжем… Честно, завяжем…

— Посмотрим на ваше поведение, — строго сказала Клавдия Васильевна и, повернувшись к браткам спиной, осторожно тронула себя за сердце…

Пусть теперь кто-нибудь скажет, что следователь Дежкина не соответствует занимаемой должности, пусть кто-нибудь только заикнется!

Однако было страшно… Сильно страшно…

По правде говоря, Клавдия и сама не ожидала, что ее победа окажется столь легкой и быстрой. Ведь прошло-то всего несколько секунд… А показалось — вечность…

Всю дорогу домой Томов-Сигаев прорыдал. Теперь уже от счастья. Впрочем, смутная тревога все же иногда охватывала его, и он, дергая Дежкину за плечо, жалобно вопрошал:

— А они не обманут?

— Не обманут, — успокаивала его Клавдия. — Они только строят из себя крутых, а на самом деле… На самом деле очень многое зависело от вас. Если бы вы с первого момента дали им отпор…

— Но я же не знал, что они такие сопляки!..

— А вас никто ни в чем не обвиняет.

Федор на какое-то время затихал, но потом опять принимался теребить плечо следователя.

— А Эллочка?

— Все в порядке с вашей Эллочкой. Через двадцать… — Дежкина взглянула на часы: — Нет, уже через десять минут ее подвезут к подъезду. Кстати, приготовьтесь — у вас будут просить прощения.