— Они точно за нами. Нет, они точно за нами. — Витя начал тихонько поскуливать, как маленький ребенок. — Что же нам делать?

— Да не за нами они, — сказал Гуляев уже менее уверенно. Даже не сказал, а как будто попросил кого-то.

А Наташа ничего не сказала. Все это время она молчала, напряженно глядя в зеркало заднего вида и стараясь разглядеть водителя за рулем'. Но «Волга» не приближалась.

— Через триста метров пост ГАИ, — сказал Гуляев. — Ребенка выньте из коляски и возьмите на руки.

— Зачем? — удивился муж.

— Делай, что говорят!

Не успела Наташа вынуть Инночку и прижать ее к груди, так Юрий Вадимович резко дал по тормозам и машина замерла, так вкопанная, прямо перед носом у обалдевшего милиционера. «Волга» на полной скорости пронеслась мимо.

— Та-ак. — Гаишник подошел к машине: — Совсем уже страх потеряли? Попрошу документы.

— Начальник, тут такое дело… — попытался было заговорить Виктор, но Наташа быстро вынула из сумочки свое удостоверение и протянула его милиционеру.

— Вот. Простите ради Бога, но мы просто вынуждены были затормозить, — холодно сказала она. — Где тут у вас можно развернуться?

— Что? — не понял тот. — Ах, да-да, развернуться. Да прямо тут разворачивайтесь, я вам помогу. Он схватил жезл и побежал на другую сторону дороги.

— Куда теперь? — поинтересовался Гуляев.

— На Ярославский. Наташа посмотрела на часы. — Если постараемся, то успеем. В Вологду поедем. — Она чмокнула дочку в носик: — Инночка, хочешь в Вологду? Там такая красотища…

— Ну чё, мы теперь куда? Куда мы теперь? — Грузин еле поспевал за Ментом, семенил по тропинке и все время оглядывался, одергивая полу куцей куртки, чтобы не торчало дуло автомата.

— Я направо, ты налево, — ответил Мент. — Можно наоборот. И не дергайся ты так, а то уже все смотрят.

— Как это — направо? — не понял Грузин. — Мы что, разбегаемся?

— Да, разбегаемся. — Мент вздохнул. — Задолбали вы меня. Я уж теперь сам как-нибудь.

— Как сам, как сам? А я как же?

— Каком кверху. Вали, я сказал! — Мент вдруг развернулся и всем своим телом пихнул Грузина в ГРУДЬ. Тот потерял равновесие и полетел в кусты. Чмо поганое! На хер ты мне сдался, если баба его лупит при всех, а он сдачи дать не может!

— Да я… Да ты… — начал было бормотать Грузин, но Мент уже отвернулся и быстро шагал прочь, — Да я… Да ты… — Грузин никак не мог подняться — запутался в траве.

Мент же молча брел по тропинке.

— Ну подожди, я с тобой хочу! — Грузин наконец вскочил на ноги и бросился за ним вдогонку. Когда выскочил на улицу, увидел, что от остановки, шипя дверями, медленно отходит троллейбус.

— Эй! Стойте! — Он замахал руками и бросился наперерез. Водитель еле успел затормозить. — Открой, я тоже ехать хочу.

Дверь насилу открылась, и Грузин втиснулся в салон, наступив кому-то на ногу и кого-то вытолкав наружу.

— Мент! Ты где? — закричал на весь троллейбус, отчаянно вертя головой.

Но Мента нигде не было, только пассажиры смотрели на него с нескрываемым раздражением. Троллейбус плавно поплыл по дороге.

— Мент, ну хватит, завязывай! — Грузин двинулся по салону, безжалостно расталкивая людей. — Ты где?

Когда он пробрался с передней площадки на заднюю и понял, что Мента в троллейбусе нет, разразился таким матом, что все замолчали.

— …Ну я тебя поймаю, падла! Где тут остановка?

Грузину, естественно, никто не ответил. Только какой-то шестилетний мальчик дернул за рукав женщину и сказал, ткнув в него пальцем:

— Мама, смотри, а у него автомат.

Женщины подняли такой визг, что у Грузина заложило уши. Все повскакивали со своих мест и ринулись к кабине водителя. Троллейбус, который только что был набит битком, оказался пустым ровно наполовину.

— Остановите! — кричал кто-то. — Он нас убьет! У него автомат!

Мужчины тщетно пытались спрятаться за женщин, только какой-то пенсионер в хрущевской шляпе-решете стоял посреди салона, между Грузином и остальными, и безмолвно потрясал в воздухе своей палкой, будто хотел напугать ей Грузина.

— Останови машину! — закричал Грузин и передернул затвор. — Останови машину, падла, а то всех замочу!

Но его никто не слышал из-за визга. И тогда он дал короткую очередь поверх голов. Все тут же повалились на пол. Только старик продолжал стоять.

— Дед, отвали, я тебя не трогаю! — испуганно закричал Грузин.

— Ах ты сопляк! — Старик, сверкая полными ненависти глазами, двинулся прямо на него. — Да я таких, как ты, своими руками…

— Отойди, дед, не надо! — Грузин попятился и уперся спиной в двери. — Остановите троллейбус!

— Да я тебя сейчас, обезьяна черножопая! Дед размахнулся палкой и уже хотел ударить, но наткнулся грудью на автоматную очередь. И все еще продолжал стоять. Упал только тогда, когда троллейбус резко затормозил, чуть не перевернувшись набок.

— Всем лежать! — уже даже не кричал, а ревел Грузин. — Двери откройте! Откройте двери, я сказал!

— Уже открыты… — тихо сказал кто-то, и только тут Грузин заметил, что двери действительно уже открыты.

— Молчать, козлы! Не шевелиться! — Он выпустил еще одну очередь по потолку и выскочил на улицу.

Двери тут же закрылись, и троллейбус, загудев мотором, сорвался с места.

— А, гады! Не возьмете! — Грузин выскочил на дорогу, стараясь остановить машину. Но водители, издали завидев человека с автоматом, на полной скорости проносились мимо, выскакивая или на встречную полосу, или на тротуар. Только один «жигуленок» занесло при повороте, и он забуксовал.

Грузин сразу бросился к нему:

— Из машины, сука! Быстро из машины!

Дверца открылась, и на дорогу вывалилась женщина, судорожно бормоча:

— Не стреляйте, не надо. Берите машину и делайте, что хотите. Только не стреляйте…

Он отпихнул ее ногой и вскочил за руль. Мотор глох и никак не заводился. Грузин отчаянно вертел ключом и жал на газ, пока не сообразил, что нужно перевести на «нейтралку». А где-то позади уже визжали сирены.

Наконец мотор взревел, и машина сорвалась с места, чуть не сбив с ног ту самую женщину.

— Ну что, взяли?! — кричал Грузин, истерически смеясь. — Попробуй, зубами порву!

Он несся по шоссе, а сзади, метр за метром, его настигали сразу шесть милицейских машин.

И тут Грузин опять запел. Запел во весь голос, с переливами, как поют в кавказских селениях;

— «А я родился в яме под забо-ором! А урки окрестили меня воро-ом!..

Потом схватил автомат и начал стрелять прямо через заднее стекло, которое тут же брызнуло под колеса преследователей. Автомат прыгал и бесновался в руке, пока не затих, выплюнув в чистое голубое небо последний патрон.

Но Грузин, не заметив этого, продолжал судорожно дергать спусковой крючок. Даже не заметил, как проехал по колючей полосе заграждения, только почувствовал, что машина не слушается руля, и, оглянувшись, увидел, как из-под «Жигулей» вылетели две покрышки и вмазались в бампер передней патрульной машины.

И тут машину резко занесло и она перевернулась. Пронеслась еще метров сто, искря жестью по асфальту, и замерла посреди пустой дороги.

Тут же со всех сторон ее окружили «уазики» и «Волги» желто-голубой окраски.

— Костенко, выходи с поднятыми руками! — кричали по громкоговорителю. — Если не выйдешь, мы будем стрелять…

А Грузин лежал в кабине, задрав ноги к приборной доске, и, царапая ногтями дерматиновую обивку крыши, громко выл:

— «Ой, вот какая до-оля-а воровская-а!..

«Посадка на поезд «Москва — Вологда» заканчивается. Просьба провожающим освободить вагоны!» — передал гнусавый голос по репродуктору.

— Ну быстрее, быстрее! — Наташа бежала с коляской по перрону. Виктор с сумками был далеко сзади.

— Есть свободные? — спрашивала она у каждого проводника и тут же бежала дальше. — В каком начальник поезда?

Начальник оказался в девятом. И долго не хотел пускать.