Мокрый песок холодил щеку. Я несколько раз глубоко вздохнула и только тогда поняла, что на какое-то время потеряла чувствительность ко всему; запахам, звукам, чувствам. Не знаю толком, почему так произошло. Первое, что вернулось — ощущения, прикосновение к плечам. Чьи-то сильные руки поддерживали меня под спину. Я еще несколько раз глубоко вздохнула и полностью пришла в себя. Шум прибоя, свист ветра, брызги воды. Все снова стало реальным, объемным, цветным. Я поднялась, опираясь на руку Гая, и твердо стала на ноги, после чего с благодарностью улыбнулась ему.

Он прошептал одними губами: «Что это такое было?»

Если бы я могла ответить…

Бус смотрел вопрошающе, и мне не составило труда прочесть его мысли. Я едва заметно кивнула, и он, с видимым облегчением, снова повернулся к Ингирит.

— Мы можем продолжить? — равнодушно спросила она. Бус не смог удержать легкой гримасы отвращения, мгновенно сменившейся на его лице спокойным вниманием. Но я, Ингирит и остальные куклы, уверена, видели достаточно. Если кого и мучали сомнения, то Ингирит нет:

— Ты видишь то, что хочешь увидеть, помощник капитана, — мягко произнесла она. Меня не отпускало чувство фальшивости происходящего.

Бус едва заметно дернул плечом:

— По поводу груза. Правильно ли я понимаю, что некая сила действовала параллельно с вами и мы стали жертвами ее злого умысла? Знаете ли вы, что именно хотели получить люди с корабля, который преследовал нас? Поймите правильно, версия о причастности Агаты выглядит довольно сомнительной, на фоне ненависти как мотивации.

— О, вы удивитесь, какой силой обладает разрушение. Ярость, злость, ненависть. Они могут многое. Люди не всегда способны любить годами, а вот ненавидеть, легко, — с легкой печалью в голосе произнесла, молчавшая до сих пор, Алиса. Ингирит неодобрительно взглянула на нее, но не прервала.

Алиса продолжила:

— Она всю жизнь положила, чтобы бороться с призраками. Видела опасность и враждебность там, где ее и не было. Она воспитала Бат такой же подозрительной, агрессивной…

— Может, хватит разыгрывать из себя невинность? — Резко прервала ее Бат. — Тебя послушать, так люди прямо монстры какие-то. А как на счет того, чтобы добавить немного правды? На счет шпиона на их корабле. Сколько ты его обрабатывала, Алиса? Сколько лет ты путешествуешь за пределами Капао? Продаешь сама себя в гаремы к коллекционерам, затем морочишь тех, до кого можешь добраться. Они такие послушные, сочувствующие, твои жертвы. Людьми вообще легко манипулировать, не так ли? Большой вопрос, кто из нас на самом деле куклы. А после, когда этот человек начал вести себя так, как задумано, легко ли было убедить его принять в экипаж куклу? Ту самую куклу, которую вы так давно ищете. Пять лет, верно? И надо же, какое совпадение, Агата пропала примерно в то же время. Не стоит развешивать уши, помощник капитана Бус. Она скажет то, что вы хотите услышать. Но будет ли это истина?

Бус повернулся к Бат и спросил:

— Значит, ничего из того, что она говорит, не является правдой? На счет груза и сигнала?

Я видела, как Бат замялась, колеблясь. Бус тоже заметил паузу и засомневался. Ингирит покачала головой:

— Ты немного завралась, девочка.

— Я тебе не девочка. И верить таким как вы может лишь сумасшедший. Куклы паталогические лжецы.

— Хочу напомнить, что ты и сама наполовину кукла, — мягко пожурила ее та.

Шрамы на лице Бат вспухли белыми нитями:

— Да, возможно, я не сказала все. Но я не верю, что на корабле, который преследовал их «Астру» находиться Агата. Это самая большая ваша ложь. Вы убили мою тетю и превратили в свое подобие, вот, в нее, — она грубо ткнула в мою сторону пальцем.

Ингирит с любопытством наблюдала за ней, склонив голову на бок:

— Ты не хочешь поверить, что Агата ушла? Позволила тебе повзрослеть, выбрать свой путь и пойти по нему? Ты всегда была ведомой, несмотря на свою особенность.

Бат повернулась ко мне и горячо прошептала:

— Не верь ничему. У каждой лжи есть оправдание. И чем ложь больше, тем достовернее оно выглядит. Но, можно ли оправдывать равнодушие, убийства, зло?

— Наш эксперимент провалился, — с легкой досадой посетовала Ингирит, — ты совершенно невменяема, Бат. Столько усилий, годы работы и все…твой психоз. В угоду болезни ты выворачиваешь любое слово, взгляд, дело. Мниться — веришь, миражи принимаешь за истину. Бат, твоя тетя жива и здорова. Она немало сотворила ради того, во что верит. Ее можно уважать за упорство, с которым она идет к цели, но средства, но последствия ее поступков! Однако не Агата устроила саботаж на «Астре», это сделала ты и твои люди. И именно ты слепо веришь в помощь неизвестных перебежчиков. Мы не настолько наивны, чтобы отрицать очевидное, но Бат, задумывалась ли ты, зачем нам преследовать собственный груз?

— Контроль. К тому же, вы могли решить убить их, чтобы люди не раскрыли ваше местоположение. А еще Табат, естественно. Нужна была гарантия, что вы заполучите ее. Алиса же вчера могла спуститься на челноке и притвориться, что давно находится на Капао, — парировала Бат.

Бус, Гай, я и Донат молча наблюдали за перепалкой.

Ингирит кивнула:

— Могла. Но не делала этого. Алиса несколько лет искала Табат, это чистая правда, но цель совсем иная, чем ты думаешь. Табат не Агата. Когда мы, наконец, вышли на нее, то сделали все возможное, чтобы безопасно отправить домой, на Капао. Она была членом экипажа, хорошего и дружного. Что могло быть лучше? Но на вашем корабле, помощник капитана Бус, находились как наши союзники, так и враги. Если бы все прошло по плану, то вы прилетели бы сюда, доставили груз, а затем, мы смогли бы спокойно поговорить о Табат. Я уверена, она с радостью вернулась домой. Вместо этого, Агата манипулировала всеми: устроила путаницу с сигналами, через подставных лиц подбила Бат на авантюру. Табат, наш человек побоялся говорить с тобой начистоту, из-за опасности, которая могла угрожать твоей жизни. Мы ведь никогда не лезли в жизнь человеческой колонии. Бесконечные упреки в наш адрес — пустые домыслы. Они самолично вырыли себе могилу, но куклы не принимали в этом участия.

— Да, — выкрикнула Бат, потеряв самообладание, — вы просто смотрели!

— А почему мы должны были помогать вам? — удивленно приподняв идеальные брови, спросила Ингирит. Это был нарочитый жест, рассчитанный на нас. Играла ли она нами или говорила правду, но естественности не было и в помине.

Бус, хмуро наблюдавший за диалогом, решил вмешаться:

— Послушайте, Ингирит, — сказал он, привлекая ее внимание взмахом руки, — Меня не очень волнуют местные разборки. Мы простые торговцы и до сих пор ничего не понимаем. Контракт был выполнен вовремя и в полном объеме. Из-за ваших интриг погиб член нашего экипажа. Мало того, вы пытаетесь предъявлять права на другого. Все, что я хочу, получить объяснения, возможность забрать Марата и, поверьте, мне совершенно неважно кукла он сейчас или человек. Также, с вашей стороны было бы неплохо расплатиться с нами, и договориться о спуске второй половины груза на надежную базу. Затем, мы уберемся ко всем чертям, и делайте тут, что пожелаете. Да, Табат улетит с нами, если только сама не решит иначе.

Ингирит выслушала его безучастно, без эмоций:

— Думаете, вы в том положении, когда можете выбирать? — Едко высказалась Бат.

Все замолчали. Напряжение явственно ощущалось в воздухе, и его концентрация становилось выше. Алиса стала рядом с Ингирит и снова вопросительно посмотрела на нее. Та на мгновение закрыла глаза.

Алиса повернулась к нам и сказала:

— Мы хотим, чтобы вы пошли с нами.

— Нет, — тут же отказалась Бат.

Я посмотрела на нее. Была ли биологическая дочь Алисы глубоко больным человеком или просто ребенком непростой судьбы, рожденным на полудикой планете, не знаю. Воспитание Агаты сыграло с ней злую шутку, собственные необычные способности, а может и пребывание в восстановителе пагубно сказались на разуме. Я уже не была так уверена в том, стоит ли принимать рассказанное ею всерьез. Но и доверять куклам у меня тоже не было никакого желания. Однажды они предали меня. Что мешает им повторить?