Известие об их свадьбе за два дня привлекло сюда тысячи людей.

В конце второго дня Великая Мария пришла к Исе. Она напомнила ему о первом чуде на свадьбе в Кане, где для гостей не хватило вина. Сейчас берег Галилейского моря был переполнен путешественниками, которые не ели несколько дней, а у них осталось очень мало еды. Мать попросила его подумать, как устроить свадебный праздник в этот день.

Иса призвал к себе своих ближайших сторонников. Он спросил их о том, сколько всего собралось гостей, на что Филипп ответил:

— Их около пяти тысяч, им и на двести динариев не довольно будет хлеба.

Андрей, брат Петра, посоветовал:

— Здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества?

Иса сказал им:

— Велите им возлечь на траву. Принесите мне хлебы и рыбу.

Андрей положил хлебы и рыбу в короб у ног своего учителя. Иса взял хлебы и воздал благодарение, потом отдал короб обратно Андрею со словами:

— Возьми этот короб и раздай пищу гостям. Собери оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало. Потом наполни этими кусками новые коробы и снова раздай.

Андрей последовал его указаниям с помощью Петра и остальных учеников. Они дивились, потому что коробы, в которых лежало всего несколько крошек, ломились от хлеба. Вскоре двенадцать больших коробов были полны едой. Они ходили среди народа, пока все не насытились.

Все, кто праздновал в тот день в Табге, убедились, вне всякого сомнения, что Иса Назарей — истинный мессия, о котором говорило пророчество. Его слава как великого чудотворца и целителя продолжала расти, как и росло число его сторонников среди простого народа. И в то время многие склонялись к тому, чтобы принять Марию Магдалину. Если такой великий пророк избрал эту женщину, значит, она достойна того.

С положением и ролью Марии была связана одна проблема: ее имя. В то время, когда женщин называли по имени их родственников по мужской линии, ее положение было запутанным и сложным с политической точки зрения. Не годилось упоминать о ней как о вдове Иоанна, но и не вполне приемлемо было называть ее просто женой Исы. В то время она стала известна под своим собственным именем как женщина-вождь. Ее всегда будут называть в честь ее царства, как Дщерь Сиона, Башня Стада — Мигдаль-Эдер. Ее имя будет единственным и неповторимым, как имя царицы. Люди назвали ее просто:

Мария Магдалина.

Этот период служения, последовавший за чудесным насыщением множества народа в Табге, Мария Магдалина назвала Великим Временем. Вскоре после свадьбы назарей, теперь вместе с Марией, отправились в Сирию. Во время их путешествия Иса исцелил великое множество людей. Он учил в синагогах и нес слово Пути новым людям. Но после нескольких месяцев похода они вернулись в Галилею. Мария Магдалина была беременна, и Иса хотел, чтобы их ребенок родился там, где Марии будет удобней всего — у нее дома.

По их возвращении в Галилею у Марии и Исы родилась прекрасная маленькая девочка. Они дали ей двойное имя — Сара-Фамарь. Имя Сара напоминало о благородной иудейской женщине из писаний, жене Авраама. Фамарь было галилейским именем; оно означало финиковую пальму, которая в изобилии растет в этой местности, и поколениями использовалось царскими домами как уменьшительное имя для своих дочерей.

Благородная семья росла, росло и их служение, и дети Израиля получили надежду на будущее. Это было действительно Великое Время.

Замок Синих Яблок

29 июня 2005 года

Никто не проронил ни слова, когда Питер закончил читать свой перевод первой книги. Минуту они все сидели в молчании, каждый по-своему переваривая информацию. Все они время от времени плакали — мужчины более сдержанно, женщины более открыто — над отдельными деталями истории Марии.

Наконец Синклер прервал молчание:

— С чего начнем?

Морин покачала головой.

— Я даже не знаю, с чего начать. — Она посмотрела на Питера, чтобы понять, как он справляется со всем этим. Он выглядел удивительно спокойным, даже улыбнулся ей, когда их глаза встретились. — Ты в порядке? — спросила она.

Он кивнул.

— Лучше не бывает. Это очень странно, но я не чувствую ни потрясения, ни беспокойства, ни тревоги, а просто… удовлетворение. Я не могу объяснить…

— Ты выглядишь усталым, — заметила Тамми. — Но ты проделал замечательную работу.

Синклер и Ролан единодушно согласились с ней, каждый из них поблагодарил Питера за его неустанный труд переводчика.

— Почему бы тебе не отдохнуть немного, а завтра ты приступишь к остальным книгам, — мягко предложила Морин. — Серьезно, Пит, тебе надо поспать.

Питер непреклонно покачал головой.

— Ни за что. Остались еще две книги — Книга Учеников и та, которую она называет Книгой Мрачного Времени. Я думаю, мы можем предположить, что это рассказ очевидца о распятии, и я никуда не уйду, пока не выясню это.

Когда они поняли, что Питер не сдвинется с места, Синклер принес для него поднос с чаем. Священник все еще отказывался от еды, считая, что ему нужно поститься, пока он переводит. Тогда они оставили его одного, и Синклер, Морин и Тамми перешли в столовую, чтобы слегка перекусить. Ролан получил приглашение присоединиться к ним, но он вежливо отказался, заявив, что у него слишком много дел. Он переглянулся с Тамми и ушел.

Обед был легким, потому что никого из них особенно не интересовала еда. Им все еще было трудно выразить в словах свое впечатление от первой книги. Наконец, Тамми заговорила о том, что касается Иоанна:

— После дня, проведенного с Дереком, все это приобретает гораздо больший смысл. Теперь я понимаю, почему последователи Иоанна из Гильдии так сильно ненавидят Марию и Саломею, но все равно это так несправедливо.

Морин пришла в замешательство. Она еще не была посвящена в открытия Тамми.

— Что ты имеешь в виду? Это те люди, которые напали на меня?

Тамми рассказала все, что она узнала от Дерека во время того ужасного посещения Каркассонна. Морин выслушала ее в гробовом молчании.

— Но вы уже знали, что у Марии был сын от Иоанна Крестителя? — Она задала этот вопрос им обоим. — Я просто шокирована.

Синклер кивнул.

— Это будет шоком для большинства людей. Мы знаем об этом из предания, но мало кто из людей, вне нашей — с гордостью могу сказать — еретической секты отдает себе в этом отчет. Чтобы вычеркнуть этот факт из истории, были предприняты согласованные усилия — с обеих сторон. Предположительно, последователи Иисуса не хотели, чтобы хоть какая-нибудь информация об Иоанне бросила тень на историю Иисуса, так осторожно и продуманно рассказанную авторами Евангелий.

Тамми прервала его:

— Последователи Иоанна не говорят об этом, потому что они презирают Марию Магдалину. Я начала читать документы их Гильдии, эту так называемую «Истинную Книгу Священного Грааля». Они называют ее так, потому что верят, будто единственная святая кровь происходит от Иоанна и его ребенка и это делает их династию истинным Священным Граалем, истинным сосудом святой крови. Они будут вычеркивать любое упоминание о Марии Магдалине не только из писания, но и из истории. У них в Гильдии есть закон, что ее никогда нельзя упоминать, не присоединив к имени прозвища шлюхи.

— Это не имеет смысла, — сказала Морин. — Она была матерью ребенка Иоанна, и они признают его законным. Почему же они так ненавидят Марию Магдалину?

— Потому что считают, будто она и Саломея замыслили смерть Иоанна, чтобы Мария могла выйти замуж за Иисуса — Ису — и таким образом он смог занять положение помазанника. И так он смог узурпировать положение отца ребенка Иоанна и воспитать его в назарейских традициях. Действительно, как часть своего обряда, они отрицают Христа, плюя на крест и называя его Узурпатором.

Морин посмотрела на них обоих.

— Я сомневаюсь, стоит ли поднимать этот вопрос, но мне трудно поверить, что Жан-Клод — один из них.