Внутри дом выглядел совершенно не так, как можно было представить по строгому внешнему виду Андрея Ивановича: все вещи были разбросаны, на полу и на стенах копилась пыль, и в раковине на кухне лежала немытая посуда. Случайный гость, зашедший в дом, мог сразу понять, что в этой обители никогда не жила женщина, и хозяин в ней – мужчина.

– И тут ничего не изменилось, – уронив сумку на пол, сказал Дима, – Моя комната свободна?

– Да, конечно. Располагайся, а потом бегом на кухню. Я пока дрова в баню занесу.

Дима поднял сумку с пола и, особо не разглядывая дом, в котором не был почти год, прошел в свою комнату. Плюхнувшись на кровать, он сонно зевнул и попытался осознать, что поездка на поезде закончилась – его до сих пор шатало из стороны в сторону, как на резких поворотах. «Хоть от девушек немного отдохну, – нежась на мягкой постели, с облегчением подумал юноша, – От Ворот и от учебы».

Кушать ему не хотелось, но отец ждал его на кухне, поэтому юноше пришлось встать с кровати и идти к нему. На стол уже было накрыто. Отец, пока Дима был в пути, приготовил шашлык из баранины и купил в магазине две бутылки светлого пива.

– Одна для меня? – бросив косой взгляд на пиво, шутливо спросил юноша.

– Да, тебе же уже не шестнадцать, ты уже не школьник…

– Точно, но я как-то, знаешь, пока один жил совсем не пробовал даже…

– Вот и попробуешь! От одной бутылки ничего не будет.

Дима пожал плечами и присел за стол напротив Андрея Ивановича. В животе приятно заурчало, и юноша впился зубами в сочное мясо. Когда с первым куском шашлыка было покончено, он решил попробовать немного пива. «Ничего, почти как квас, – вздохнул он про себя, – Ничего страшного».

Но Андрей Иванович, наблюдая за его реакцией, не удержался и расплылся в любящей улыбке.

– Ну, как? – спросил он.

– Не так страшно, как я думал.

– Ха, конечно! А шашлык вкусный?

– Вкусный. Сам мясо мариновал?

– А как же? – отец обиделся, – Свежее мясо мне знакомый из города привез, а готовил я его сам.

– И всю еду тоже сам готовишь?

– Только пока здесь живу. В городе-то уже готовую еду можно купить, а в деревне все самому готовить приходится. Подожди немного, я сейчас приду.

Андрей Иванович встал из-за стола и вышел на улицу, оставив Диму одного. Юноша огляделся по сторонам. «Все строго, как в классицизме, – подумал он, – За год папа так и не нашел себе женщину».

Вскоре Андрей Иванович, держа в руках запечатанную двухлитровую банку с жидким красным содержимым, вернулся и сел обратно за стол.

– Вишневый сок, – сказал он, – Сам ягоды собирал.

– Неужели после мамы ты никого больше не нашел? – Дима сам не знал, почему задал такой вопрос, – Знаешь, женщина бы все это за тебя делала.

Отец сделал такое выражение лица, будто его молнией ударило. После ссоры с бывшей женой он пока не думал о том, чтобы вновь заводить отношения.

– Это, конечно, правильно, но пока нет, – сознался Андрей Иванович, – А сам-то как? Все так же?

Диме вопрос не понравился, и он лишь коротко бросил:

– Все так же.

– Святой Рыцарь, да?

– Ага.

Над накрытым столом повисло неловкое молчание. Оба, и отец, и сын хотели что-то сказать, но не решались заговорить первыми.

Дима опустил взгляд к полу, и через пару минут Андрей Иванович, изучивший феномен отчуждения от женщин вдоль и поперек, все же пересилил себя и нарушил едкое молчание, которое не давало ему даже пива нормально отхлебнуть.

– Если ты злишься из-за матери, то не надо, – сказал он строго, – Она была не лучшим примером женщины. В мире есть бесчисленное множество хороших женщин. Наверняка, и в твоей группе найдется парочка.

– Не в этом дело, папа, – при таких разговорах у Димы неприятно ныл живот, – Мама не виновата.

– Тебя обидел кто-то другой?

– Никто меня не обижал, – Дима вздохнул, – Знаешь, есть множество причин, но в то же время нет ни одной причины.

– Что?

– Я никогда не смогу объяснить тебе, почему я не желаю встречаться с девушками. Это сложно, и сейчас я понимаю, что шел к этому решению всю жизнь. Это так, будто ты всегда жил по одному своду правил или придерживался лишь одной религии, а потом вдруг изменил сам себе.

– То есть, ты хочешь сказать, что если полюбишь кого-нибудь, то перестанешь себя уважать? – непонимающе спросил Андрей Иванович.

– Я не это хотел сказать, но ты прав. Можешь считать это одной из причин.

Отец обреченно вздохнул. Вся информация об отрицающих любовные отношения с женщинами людях, о которых он читал в интернете и к которым причислял своего сына, не подходила под Диму, и в этом бою он остался безоружным, а юноша вышел победителем. Дима часто говорил ему, что поступок матери никак не влияет на его поведение, но отец не верил сыну и все беды сваливал на бывшую жену… чепуха о Святом Рыцаре его ничуть не впечатляла.

Андрей Иванович, после короткого спора с сыном, нисколько не думал, что хоть немного приблизился к разрешению проблемы, а Дима в очередной раз остался при собственном мнении.

– Да, как-то так, – юноша пожал плечами, – Я вот спросить хотел…

– Что? – отец заинтересовался.

– Помнишь, ты мне рассказывал про старичка какого-то, который в лесу живет и постоянно бредит о параллельных измерениях? Не смейся!

– Помню-помню, – еле отдышавшись, сказал Андрей Иванович, – Видел я его недавно.

– И где его можно найти?

– А он тебе зачем?

«Действительно, зачем? – задумался Дима, – Ну, может он знает что-то о Воротах… А вот отцу об этом говорить не надо. Он не поймет».

– Да так, – опустив взгляд, сказал юноша, – Знаешь, я на филологическом факультете учусь, пишу много разного. Его истории могут мне пригодиться.

Андрей Иванович улыбнулся. Когда-то давно он пытался написать роман, но текст получался не выразительным и кривым, поэтому художественное и выразительное писательское ремесло было заброшено им почти сразу же, как только началось. Вместо этого Андрей Иванович решил стать сценаристом.

– И что же ты пишешь? – поинтересовался он.

– По-разному, рассказы всякие, – Диме было неудобно лгать, но признаваться в том, что он пытается открыть загадочные Ворота ему никак не хотелось.

– Это просто замечательно, Дима! – Андрей Иванович похлопал сына по плечу, – Вот только живет этот старик далеко. Отсюда километров пятьдесят будет. Но на автобусе быстро доберешься.

– А ты меня не довезешь? – Дима удивился.

– Машина не заводится, прости.

Юноша ожидал чего-нибудь подобного. Как ему становилась нужна помощь, у отца сразу находились важные дела или случались обстоятельства, из-за которых он не мог помочь сыну.

– Ладно, тогда завтра на автобусе съезжу, – надув щеки, сказал Дима.

– Выйдешь на дорогу, поедешь на восток, потом доберешься до первой на пути деревни – там спросишь про старика.

– Будто квест какой даешь, – Дима улыбнулся.

– Да-да. Соберешь в лесу ягод и получишь за это пятьсот золотых монет.

– Увижу – соберу, а пока пойду спать. Устал немного.

Отец улыбнулся, а Дима встал из-за стола и прошел в свою комнату. Спать хотелось ужасно.

Сорокин Николай Федорович, пожилой человек, живущий в лесу недалеко от одной из деревень в Подмосковье, всегда любил детей. Он любил их, а затем закапывал в своем шикарном цветочном саду, чтобы истерзанные тела удобряли кустарник и цветы, которые он обожал больше всего на свете.

Бывало, он выходил на крыльцо своего обветшалого домика, построенного из шатающихся бревен, и в нос сразу бил сладкий запах сирени или алой годеции, растущей рядом с домом. В такие моменты Николай Федорович понимал, что жизнь прекрасна, что ему не нужно забрасывать любимое дело, а для этого необходимо делать то, что говорит ему Бог. В один день, спустя неделю после смерти его уже пожилой жены, которая завещала ему ухаживать за небольшим садиком у окон их квартиры в городе, старик услышал голос, доносящийся из-за облаков. Голос говорил, что цветы будут жить дольше, если в жертву им приносить познавших взрослую жизнь детей. Николай Федорович долго думал, как заставить своих жертв познать взрослую жизнь, и вскоре понимание, вместе со словами Бога, снизошло на него, объяснило все и указало на плодородную землю, на которой стоял заброшенный дом лесника, на место, в котором старику было суждено прожить часть оставшейся жизни.