Кроме старой деревянной шкатулки, облепленной ветхой паутиной, и двух посеревших от времени табуретов, на одном из которых и стояла шкатулка, в подземной комнате с земляными стенами, полом и потолком, который подпирали толстые бревна, Дима больше ничего не обнаружил. Он подошел к шкатулке, сдул с нее паутину и взял странную коробочку в руки. Открыв ее, он увидел три прикрепленных к одной цепочке жетона армии США. Первый жетон принадлежал некому Джону Миллеру, другие два – Стивену Макбрайду и Джасперу Хиллу.

– Интересно, зачем они старику? – задумался Дима.

– Что там? – заинтересовавшись, спросила Алиса, – Жетоны? Американские? Если мне память не изменяет, такие были у солдат во Вьетнаме.

– А они, случайно, не всегда одинаково выглядели?

– Точно не знаю, – Алиса замялась, – Но я фильм недавно про Вьетнам смотрела. Там у солдат жетоны такие же были.

– Значит, из Вьетнама? Хм… Николай Федорович говорил, что в Афганистане воевал. Странно.

– То есть, ответов ты не нашел, а вопросов только прибавилось?

– Да, наверно.

– И что теперь?

– Пойдем обратно, – Дима поник головой, – Дом мы весь обыскали, сарай пуст был, а здесь только эта шкатулка. Возьму ее с собой, пожалуй, раз старику она больше не нужна.

Обрадовавшись такому решению, Алиса кивнула и, торопясь как можно скорее выйти из затхлого подвала, вылезла на поверхность. Дима, осмотрев все еще раз, последовал за ней.

В его голове не укладывалось, как хозяйство Николая Федоровича могло так быстро обветшать спустя всего несколько дней после его отъезда, будто не дни миновали, а долгие годы. Было всего одно единственное разумное объяснение этому: старика никогда не существовало, и разговор с ним Диме привиделся. Но жители деревни, говорившие о нем, как о своем соседе, не давали юноше думать так. Их слова о его сумасшествии и роскошном цветочном саду, за которым он ухаживал, перекрывали мысли о том, что Николая Федоровича не существовало в этом мире. «Может, я просто их не так понял? – поднимаясь по лестнице наверх, думал Дима, – Нет, они говорили о нем в настоящем времени». Такие мысли не могли оставить сознание в покое, и Дима решил пока не думать об этом. В последнее время вокруг случалось много всего фантастического, и мгновенному старению вещей удивляться не стоило. Дима твердо сказал себе это, но согласиться с самим с собой не сумел. Ему обязательно, несмотря на различные смутные решения проблемы, нужно было найти четкий ответ на этот вопрос.

Жетоны приглушенно бренчали за тонким слоем древесины при каждом его шаге. Алиса медленно топала впереди и испуганно оглядывалась по сторонам. Цветочный сад ни на миг не переставал пугать ее.

Дима чувствовал, будто на него кто-то смотрит. Они приближались к огромному кусту высоких золотых шаров потемневшей рудбекии, и юноша ощущал, как что-то большое, шевеля поникшими стеблями, лежит на земле.

– Дима, там, кажется, кто-то есть, – не оборачиваясь, прошептала девушка, – В тех цветочных зарослях.

– Ты, главное, не шуми, – косо глядя на волчьи следы на земле, так же шепотом сказал Дима, – И не волнуйся. Медленно развернись и иди обратно в дом.

– Что?

– Там, возможно, волк.

– Как волк?! – Алиса едва не закричала, – Один?

– Я не знаю. В золотых шарах один, но, может, еще в других цветах прячутся.

Больше Алиса ничего не говорила. Оставив оценивание обстановки на неопытного в этих делах Диму, она, пытаясь издавать как можно меньше шума, развернулась и зашагала в обратном направлении, а Дима, отдав ей шкатулку с жетонами, остался на месте. Ему вдруг нестерпимо захотелось защитить девушку и показать ей всю свою мужественность, поступить, как настоящий рыцарь.

Ветер стих, и волнение в цветочном саду прекратилось, но куст золотых шаров все так же неестественно колыхался из стороны в сторону. «Как перед бурей тихо стало», – подумал Дима. Волнение заставляло его пальцы и колени задрожать, и в горле пересохло, словно он ничего не пил уже целый день.

Прошло всего полминуты с тех пор, как Алиса покинула его, и куст неожиданно замер. Дима приготовился к самому худшему…

Он ожидал, что из куста на него выпрыгнет неимоверных размеров чудовище с гигантскими клыками, с которых будет капать желтая, перемешанная с кровью слюна, но его заставил убегать к дому обычный волк небольших размеров, каких полно водится в любом зоопарке. Дима, увидев его оскаленную морду, рванулся с места и со всех ног побежал к дому, изредка оглядываясь, чтобы убедиться в том, что серая размытая фигура подбирается к нему все ближе и ближе. Дима бежал вперед; цветы, которые возвышались над ним, больно хлестали его по лицу, и в панике он не заметил, как выбежал с протоптанной тропинки и оказался на разрыхленных грядках. Не припоминая ни одного случая, когда человек сумел бы на ровной местности убежать от волка, он с ужасом понял, что сейчас прольется его кровь.

Волк впился ему в среднюю часть бедра на левой ноге. Дима истошно закричал и не сумел придумать ничего иного, кроме как упасть на землю и попытаться оторвать пасть волка от кровоточащей ноги. Контроль над телом постепенно терялся, острые клыки скользили по кости, и кровь обильно вытекала из-под поврежденной кожи. Дима, находясь на грани потери сознания от боли и отчаяния, понял, что артерию волк ему не повредил. Его клыки в опасной близости прошли рядом с ней, но судьба распорядилась так, что Диме умирать было еще рано. Кровь вытекала обильно, не переставая, и была темной, словно вишневый сок.

– Помогите! – закричал юноша в отчаянии.

Пасть волка сомкнулась на его ноге, словно стальные тиски. Как бы Дима не старался, разжать ее у него не получалось.

Такой боли он еще никогда не испытывал. Хоть волк и не рвал его плоть, а лишь с каждой секундой сжимал челюсти все крепче и крепче, Дима в тот момент приравнивал себя к мученикам многих кругов ада из «Божественной Комедии». Он чувствовал, как заживо сгорает в могиле, чувствовал, как его бьют плетью по ноге, как его размазывает о скалы, чувствовал острые когти гарпий и как черти вонзают в него свои острые багры…

– Помогите!!!

Казалось, помощи ждать бессмысленно, но вдруг рядом с ним прогремел оглушающий выстрел из охотничьего ружья, и верхняя часть головы волка, обдав Диму теплой кровью и кусками черепа, взорвалась кровавым фейерверком. Челюсти ослабли, и обмякшее тело повалилось в сторону.

– Вот и опасность, о которой мне говорили, – прежде чем провалиться во тьму, услышал Дима знакомый голос Николая Федоровича.

Ночью они набрели на заброшенную деревеньку, стоящую у основания высокого холма, разбили в ней лагерь, отпраздновали начало нового 1968-ого года, а утром, уставшие и сонные, продолжили выполнение задания.

Их было четверо: капитан Джаспер Хилл был назначен командиром отряда, сержант Джон Миллер попал в него по приказу начальства, а двух рядовых солдат, Стивена Макбрайда и Грегори Уокера в отряд включил сам капитан. Задание, которое ему поручили, было не из самых сложных, поэтому, пораскинув мозгами, он решил, что оно пойдет только на пользу двум недавно прибывшим во Вьетнам новичкам.

Капитану Джасперу Хиллу недавно исполнилось тридцать три года, остальные же были еще совсем юны: гладко выбритые рядовые доросли лишь до начала призывного возраста, а сержант Джон Миллер перед отправкой во Вьетнам отпраздновал свои 22 года.

Грегори Уокер и Стивен Макбрайд ничем не отличались от остальных новобранцев. Они были такими же молодыми, неуклюжими и боящимися любого шороха в джунглях, как и все остальные юнцы, которых заставили воевать. Это было их первое настоящее задание, в котором вероятность вплотную столкнуться с врагом была весьма высока.

Раньше они уже стреляли в противника, но настоящим боем ту перестрелку назвать было сложно. Лишь пять минут джунгли сотрясали выстрелы из американских и советских винтовок, и ни одна американская пуля тогда не достигла цели. Грегори лишь прятался в укрытии и изредка высовывал голову с винтовкой, чтобы сделать несколько выстрелов в сторону врага, но, как потом доложила разведка, ни одного убитого с вьетнамской стороны не было. Американская же сторона понесла небольшие потери: один солдат получил ранение в ногу, и Стивену Макбрайду шальной пулей оторвало мочку уха, из-за чего он долгое время переживал и всячески отказывался от своего включения в отряд капитана Хилла… но армия есть армия. «Получил приказ – исполняй», – сказал ему капитан, и пришлось Стивену подчиниться.