— Она не может остаться здесь, среди людей, — безапелляционно заявил Бротандуиве. — А ты не можешь вернуть ее домой. Вас обоих схватят, как изменников.

А всё из-за чего? Из-за связей с греймазгой и того, что Вельмидревний Отче хотел использовать их, чтобы добраться до него.

Поэтому они сели на человеческое судно и пересекли океан.

То плавание в окружении простирающихся до горизонта вод казалось бесконечным. Забота о Леанальхам стала Оше даже в радость, как и тот факт, что Бротандуиве часто оставлял их наедине. Это давало Оше не думать о произошедшем.

Когда они сошли в зловонном и многолюдном человеческом городе на восточном побережье центрального континента, поведение Бротандуиве изменилось. Он поселил Ошу и Леанальхам в гостинице, а сам исчез на целую ночь. Вернулся он на рассвете… с большим луком, кучей заготовок для стрел, черными вороньими перьями, множеством странных материалов и даже несколькими стальными наконечниками.

— Верноподданные отправляются на запад по суше, — сказал он. — Мы выследим их.

Ошу не заботило, как Бротандуиве выяснил это. Но он не мог отделаться от мысли, что если верноподданные охотятся на Магьер и Лиишила, они могут также охотиться на их прошлых товарищей… например, на Винн. Ведь именно она написала тетрадь, из-за которой греймазга и Вельмидревний Отче начали открытую войну.

Этот страх заставил Ошу повиноваться греймазге. Поэтому на следующий день началось другое долгое путешествие, на сей раз по суше. И Бротандуиве не оставил Ошу в покое.

Когда в конце первого дня они разбили лагерь, «держатель теней» подошёл к нему, сидящему на земле, и потребовал:

— Дай мне основу для лука.

Оша растерялся, не поняв значения слов греймазги. Поэтому молчал, и Бротандуиве прошёл к вещам Оши и начал копаться в них. Оша тут же вскочил на ноги — в его жизнь уже и так достаточно вмешались.

Греймазга выпрямился, держа в руке белый изогнутый металлический прут.

Оша уставился на него.

— Это, скорее всего, сделано для лука, наподобие тех, что носят охранники наших кораблей, — объяснил греймазга. — Я не сразу понял это.

Он сел и достал человеческий лук, который приобрел той долгой ночью в городе. Немного надавив, он приладил прут к его внутренней стороне:

— Это, конечно, не самая лучшая подгонка, но если как следует обернуть…

Бротандуиве, порывшись в своей сумке, вытащил длинную полоску тонкой черной кожи. Ею он начал обматывать прут, полностью скрывая его под кожей. Закончив, он стал закреплять прут на дуге лука.

Оша тоже сел. Не желая смотреть на действия греймазги, он отвел взгляд туда, где на своём одеяле спала Леанальхам. Он понадеялся, что ей не снится недавнее прошлое, как ему.

— Ты научишься использовать этот лук, — произнёс вдруг Бротандуиве.

— Нет, — ответил Оша.

Он не мог отбросить возложенное на него бремя, но он не станет использовать эти вещи. Он не станет покорно терять себя во имя того, чем насильно заменили отнятое.

— Это будет непривычно, — продолжил Бротандуиве, будто Оша ничего и не говорил. — Он длиннее и чуть сильнее изогнут, чем те, что используют анмаглаки. Он имеет большую дальность и поражающую силу, но натягивать тетиву будет труднее, а значит…

— Нет, — повторил Оша.

Что-то резко ударило его в грудь и правое плечо. Боль заставила всё перед глазами вспыхнуть белым, и он упал на спину. В чувство его привёл гнев.

Бротандуиве сидел, скрестив ноги, его левая рука была немного отведена в сторону. Он все еще держал ненатянутый лук, которым и ударил Ошу. Глаза греймазги, один из которых был прорезан четырьмя резкими шрамами, строго смотрели на него.

— Хватит себя жалеть! — приказал он. — Люди в городе, которые неплохо говорят на белашкийском, называли область, что мы должны пересечь не за один месяц, Изломанными Землями. Здесь водятся существа, каких ни один из нас никогда не видел. Любой торговый караван идёт через них вооруженным до зубов и с хорошей охраной. А нас всего трое.

— Тогда мы вернёмся и найдём караван!

— Я не стану тратить на это время, необходимое на отслеживание моей цели. У тебя только один выбор, здесь и сейчас.

Оша с усилием погрузил пальцы в рыхлую землю. Только дурак напал бы на греймазгу, но его это не заботило.

— Если не ради себя, — прошептал Бротандуиве, — тогда что насчёт девочки?

Не успев сделать выпад, Оша замер и глянул на свернувшуюся калачиком во сне Леанальхам.

— Когда-нибудь может наступить такой момент, когда я не смогу защитить вас обоих, — добавил греймазга. — Как ты защитишь ее? Самодурство не повод отвергать то, что тебе дали.

Оша застыл в неподвижности.

— И так как я не могу научить тебя пользоваться мечом… — греймазга резко выбросил руку вперёд.

Оша откатился в сторону, но вместо того, чтобы снова ударить его, лук упал к его ногам.

— Сделай себя полезным, — закончил Бротандуиве.

Снова Оша обнаружил, что у него нет никакого выбора. Он не мог позволить Леанальхам пострадать из-за своих невзгод или жажды крови Бротандуиве. Но внутри всё пылало от того, что греймазга управлял им, используя другого человека… как часто делал Вельмидревний Отче.

Следующие несколько дней, когда они останавливались на ночлег, он учился делать стрелы из заготовок, но собирался работать только со стальными наконечниками и вороньими перьями, которые принес Бротандуиве. Оша не притронулся к наконечникам из белого металла и пяти черным перьям, уроненным сейильфом. Пока он работал, Леанальхам внимательно наблюдала за ним. Однажды, она предложила помощь, но греймазга запретил ей, сказав, что только Оша должен отлаживать своё оружие.

Однако сам греймазга в это время часто уходил, иногда не возвращаясь до рассвета. Бротандуиве ничего не говорил об этом, но Оша знал, что греймазга следит за командой верноподданных.

Оша закончил со стальными наконечниками, но все еще не коснулся пяти от хейнасов и черных перьев сейильфа. Тогда Бротандуиве сделал из них полноценные стрелы сам, меньше чем за вечер.

— Не используй их без крайней необходимости, — проинструктировал он. — У них есть особое предназначение, и мы с тобой должны его разгадать. Но ты научишься пользоваться луком.

Оша совсем не хотел этого. При первой попытке он смог совсем немного натянуть тетиву, поскольку тот очень отличался от лука анмаглаков. Он потянулся к стреле со стальным наконечником, лежащей на земле.

— Это не лук анмаглаков, — подытожил Бротандуиве, — но ты приспособишься. А я научу тебя тому, что преподают гораздо позже… что не положено знать ученику, только нашедшему себе йоина.

Оша немного напрягся.

— Ты узнаешь то, чему Сгэйльшеллеахэ не успел научить тебя, — произнёс Бротандуиве.

Оша был в замешательстве относительно того, что это значило. Да, он рано потерял своего наставника, единственного, которого хотел, — и, возможно, единственного, кто принял бы его. Более затруднительным было то, что это новое обучение началось не со стрельбы.

Оно началось с зажженной свечи.

Сначала он подумал, что должен будет выстрелить в неё. Даже Леанальхам смотрела на эту странность, нахмурившись.

— Сядь в десяти шагах и наблюдай за пламенем, — распорядился Бротандуиве, ставя зажжённую свечу на землю. — Слушай все вокруг себя, но ни в коем случае не спускай глаз с огня.

Так Оша и делал в те вечера, когда ветер был слишком слаб, чтобы задуть свечу. Сколько часов в сумерках и на рассвете он провёл так, пока греймазга не сказал ему остановиться? И однажды утром, вместо того, чтобы чуть трепетать на лёгких порывах бриза, пламя погасло.

Дымный след быстро рассеялся в воздухе.

— Что ты слышал? — спросил греймазга.

Оша нахмурился:

— Ветер, бриз… в траве… в деревьях.

— Что ты чувствовал телом, открытой кожей на руках и лице?

— Ветер! — отрезал Оша.

— Достаточно сильный, чтобы задуть свечу?

— Как видишь, да, достаточно, чтобы… — Оша замер, уставившись на фитиль. — Нет… не достаточно.