— Инна, отвлеки девчонок, пока реветь не начали. И сама не реви. Рано. — Затем, обернувшись к дивану, продолжил: — Вообще-то это была моя реплика. Я это должен был спросить. А ваше дело отвечать. Что действительно происходит? Почему вы как у себя дома расположились в нашей квартире? И, раз уж к слову пришлось, где наши вещи?

— Не знаю, о каких вещах вы говорите…

— О мебели из четырех комнат, бытовой технике, одежде, посуде…

— Игрушках! — прогремело из коридора.

— …архивах и библиотеке, если вкратце.

— Вещей не было, — упрямо договорил Перов. — А квартиру мы купили. Недели две уже как. Через агентство. Документы могу показать.

— Будьте любезны!

Не совсем твердо держась на ногах, Перов с пледом на плечах прошаркал к подоконнику, вытащил из стопки папок красную пластиковую, разложил ее на уголке рабочего стола и обнародовал наконец искомый файловый конвертик, сквозь который просвечивал мелкотравчатого узора казенный документ.

Видимо, дорога вымотала незнакомца не меньше, чем Перова — доводка проекта, да и нежданная встреча никого из участников не оставила полностью вменяемым. Иначе ситуация прояснилась бы куда раньше. С другой стороны, лучше поздно, чем никогда.

— Мы бы предъявили вам свой акт о покупке, да что-то я не вижу секретера с документами, — словно размышляя вслух, сообщил незваный гость (гость ли?) — Равно как и остальной мебели. Но у нас сохранились паспорта с пропиской, так что…

Выкопанные со дна безразмерного внутреннего кармана паспорта сообщали: «Горошков Марк Антонович, Горошкова Инна Ромуальдовна. Место жительства — город Санкт-Петербург, Ленинский проспект, дом 136, корпус 2, квартира 66».

— А кто такой Игорь Адамович Гловач, у которого вы купили нашу квартиру, не имею представления. Инна! — Горошков повысил голос, и оконные стекла отозвались дрожью. Певец или военный, вяло заинтересовался про себя Перов. — Ты не знаешь Игоря Адамыча Гловача?

— Какого Гловача? — Горошкова излучала в основном усталость, но отчасти и надежду — процесс-то идет, супруг добывает и перерабатывает информацию.

— Да хоть какого-нибудь! Он тут нашу квартиру, видишь ли, продал.

Горошков-супруг обличающим жестом указал на скупо присыпанный документами угол стола. Горошкова-супруга молча прошествовала и принялась читать.

— А девочки где? Что-то подозрительно тихо.

— Девочки спят. Я сдвинула два кресла, постелила одеяло, уложила их солдатиком. Сказала, чтобы отдохнули, пока мы разбираемся. Уснули почти сразу… Между прочим, Игорь, у нас шестьдесят шестая квартира. А здесь, — Инна Ромуальдовна помахала актом купли-продажи, — речь о шестьдесят пятой…

Убаюканный монотонным рассказом о способе укладки девочек, невыспавшийся Перов (как, видимо, и невыспавшийся Горошков) с опозданием осмыслил конец выступления предыдущего оратора. Фактически одновременно с подачей ответной реплики.

— Так вы из квартиры напротив!

— Нет, это вы из квартиры напротив, — с достоинством возразила Инна Ромуальдовна. — Посмотрите номер на двери.

— Последние две недели смотрю почти каждый день… — Вспомнив о двух сутках безвылазного сидения за чертежной доской, Перов задрапировался в плед и направился в коридор. Горошковы потянулись следом. Так табунком они и столпились под дверью, украшенной цифрами из тисненой латуни. Или жести. Как Перов ожидал и надеялся, то были цифры «6» и «5». Победно оглянувшись на чету Горошковых, он обнаружил их уставившимися на противоположную дверь. На утомленной физиономии Марка Антоновича расцветало нехорошее предвкушение.

— Вот скотина… — печально проговорила его супруга.

— Да не просто скотина, а еще и самоубийца. Хотя способ самоубийства он придумал сложноватый, ну да мы трудностей не боимся. Давно пора порвать подонка на заплатки.

Горошков решительно пересек лестничную площадку и вдавил кнопку соседского звонка. За дверью раздались заливистые трели, но иных признаков жизни не последовало.

— Открывай, Сова, Медведь пришел, — зловеще процедил Марк Антонович. — А может, сначала милицию надо было вызвать? Впрочем… — Подъе-е-ем! — заорал он и забарабанил в дверь.

— Подожди-ка, — супруга отодвинула разошедшегося Горошкова в сторону. — А милиция здесь, сдается мне, уже побывала. Квартира-то опечатана.

Вся троица тупо уставилась на клочок бумаги, придавленный печатью. Наконец Горошков обернулся к незадачливому владельцу спорной недвижимости:

— Звоните в свое агентство.

Встреча с Перовым и Горошковым состоялась около трех часов того же дня, когда прогремел злополучный звонок. Произошедшее между двумя этими событиями в прах разметало привычный уклад жизни нашего агентства.

Выслушав Мишеньку, я немедленно затребовала у Ольги и Анечки документацию по сделке. Но первым делом следовало разобраться с опечатанной квартирой. С милицией я общалась сама, благо за два года работы мы сотрудничали с этим отделением не впервые. Мне перезвонили довольно быстро — и, должна сказать, результаты запроса оказались, мягко скажем, озадачивающими.

Дело в том, что бывший хозяин квартиры, Гловач Игорь Адамович, три дня назад был обнаружен мертвым в своей квартире, причем, как это часто бывает, совершенно случайно. Многострадальные соседи снизу, увидев привычные потеки, угрожающе ползущие по потолку, и отчаявшись достучаться в квартиру товарища Гловача, вынуждены были привлечь милицию. Она-то, доблестная наша защитница, вскрыла двери и выяснила, во-первых, что источник потопа расположен этажом выше, а во-вторых, что Игорь Адамович пребывает дома — правда, в виде трупа. К слову сказать, изрядно несвежего. Судмедэкспертиза подтвердила диагноз — передозировка наркотических веществ.

Осмыслив информацию, я просмотрела документы. Они были в порядке — если не считать того, что, помимо договоров с продавцом и покупателем, в папке не было ни клочка бумаги. И если не придираться к тому, что при достаточно дорогой сделке (еще бы, квартира на четыре комнаты в престижном районе!) процент, полученный агентством, оказался весьма и весьма скромным. Но последнее не особенно настораживало — в нашей практике бывали подобные случаи. Если причина дешевизны данной сделки мне не известна, это еще не значит, что ее нет.

А вот что касается отсутствия в деле копий… Призванная к ответу Анечка сообщила, что через ее руки документы не проходили:

— Анатолий Эдуардович сказал, что клиент сам весь пакет подготовил. Вон, на папке пометка. А что случилось, Людмила Прокофьевна? Что-то не так?

— Да уж, случилось… Впрочем, Анечка, к вам у меня никаких вопросов пока нет. Спасибо, можете идти.

Анечка ушла, а я осталась размышлять над полученными фактами, вернее, над их отсутствием. Итак, сделку вел Лисянский. К сожалению, он сегодня показывал очередным клиентам очередную квартиру, так что поговорить с ним не представлялось возможным… Но ведь документы в любом случае должны были пройти через Снегова. Я нажала кнопку селектора:

— Мишенька, пригласите, пожалуйста, ко мне Снегова.

Ох, как хотелось верить, что этот разговор даст ответы на все вопросы!

— Рюрик Вениаминович, мне бы хотелось получить от вас консультацию.

— Слушаю вас, Людмила Прокофьевна.

Он спокоен? Скорее бесстрастен, как всегда. Держится из последних сил — или не знает за собой вины? А может, просто еще не догадывается, о чем речь? Пожалуй, я выгляжу более взволнованной, чем он. Несколько раз глубоко вздохнув, я собралась и вновь заговорила:

— Через агентство продана квартира. Четырехкомнатная, в хорошем районе. Не прошло и месяца после вселения новых жильцов, как из отпуска вернулись, судя по всему, настоящие хозяева жилплощади. Экспресс-расследование показало, что продавцом выступил сосед по лестничной площадке — там на каждой площадке всего по две квартиры. Он поменял местами номерные таблички на дверях и представил готовый пакет документов, строго говоря, на свою квартиру.