Пушкин сопровождает Прасолова, как всякого человека, взыскующего идеального, гармонического, жизнеравного, от первого сознательного дня до последнего. В прасоловской строке он присутствует незримо и зримо. От прямых цитирований и ссылок, весьма ответственных, вроде «И я, как Пимен, говорю» до стихотворения с названием «Пушкин», в котором автору никогда не виденное им «…море теплое шумит, Но сквозь михайловские вьюги…»

Пушкин для Прасолова — мера всего истинного. У него народное, платоновское отношение к нашему национальному гению — читать его бережно, возвращаться к нему постоянно.

Пушкин — явление золотого века России: «Там Пушкин встал у основанья, у изголовья — Лев Толстой». Но Пушкин — и современник всех веков, всех поколений.

Впервые попав в Москву, Прасолов, прежде чем появиться у Твардовского, идет к бронзовому Пушкину — великому опекушинскому памятнику, и этот зигзаг как бы подчеркивает преемственность отечественного поэтического слова.

В снежную буранную полночь в Репьевке, одном из райцентров Воронежской области, Прасолов читает хозяйке квартиры «Руслана и Людмилу», читает в один присест от начала до конца. И записывает в дневнике:

Необходимо сказать слова благодарности ушедшим и живущим, всем, кто так или иначе был соучастником прасоловского мира, кто понимал и понимает поэта, — его честное сердце, строгую душу, проницательный разум. Его высокий дух. Первое и великое спасибо — матери поэта. И малой родине. Спасибо всем проселкам и местам, где он побывал, — пусть даже и горестным, — поэт и там жил жизнью живой! Спасибо тем, кто помог ему на первых порах литературной деятельности, кто родственно и душевно был с ним рядом в трудные и горькие годины жизни, кто проводил его в последний путь.

После ухода поэта из жизни в Воронеже издаются сборники его произведений, все более полные. Их последовательность: 1976 — «Алексей Прасолов. Осенний свет. Стихи.» Предисловие В. Скобелева; 1984 — «Алексей Прасолов. Стихотворения, поэмы, повесть, статьи, письма.» Составление Р. Андреевой-Прасоловой, послесловие А. Абрамова; 2000 — «Алексей Прасолов. „И душу я несу сквозь годы…“». Составление Р. Андреевой-Прасоловой, послесловие В. Акаткина. Этот последний, наиболее полный сборник прасоловских произведений издан Центром духовного возрождения Черноземного края, переиздан Центрально-Черноземным книжным издательством.

Выходят книги поэта и в Москве. Их последовательность: 1978 — «Алексей Прасолов. Стихотворения». «Советская Россия». Составление и вступительная статья В. Кожинова; 1983 — «Алексей Прасолов. Стихотворения, фрагменты из писем». «Советская Россия». Составление В. Кожинова, И. Ростовцевой, вступительная статья В. Кожинова; 1988 — «Алексей Прасолов. Стихотворения». «Современник». Составление Р. Андреевой-Прасоловой, послесловие Ю. Кузнецова, рецензенты И. Ростовцева, Ю. Кузнецов, художник С. Косенков.

Прасоловское творческое наследие открывается все новыми гранями — в газетах, журналах, альманахах, ежегодниках в разные годы появляются прежде неизвестные широкому читателю поэтические и прозаические произведения Алексея Прасолова («Жестокие глаголы», «Подъем», 1980, № 3; «Безымянные», маленькая трагедия, «Литературное обозрение», 1984, № 2; «Ранняя строка», «Коммуна», 1988, 30 апреля; «Неизвестные стихи Алексея Прасолова», «Дон», 1988, № 8).

В разные годы, в разных изданиях много опубликовала и о поэте, и непосредственно прасоловских строк И. Ростовцева, хранительница богатейшей переписки с А. Прасоловым.

Не так давно вышла в свет подготовленная ею большая книга — «Алексей Прасолов. Я встретил ночь твою.» (Роман в письмах. М., Хроника, 2003), где широко представлены прасоловские письма, неизвестная проза, рисунки.

Существует большой корпус сказанного, написанного о поэте учеными-литературоведами, критиками, писателями, поэтами — А. Абрамовым, В. Акаткиным, Л. Аннинским, Вл. Гусевым, А. Жигулиным, В. Кожиновым, Ю. Кузнецовым, В. Кулиничевым, С. Риммаром, Н. Банк, В. Скобелевым, В. Семеновым, А. Вольданом, О. Ласунским, А. Поповым, О. Разводовой… О поэте вспоминают хорошо знавшие его М. Шевченко, И. Татаренко, Е. Новичихин, В. Белов, В. Самойлов, В. Шуваев… Есть большой «венок» памяти — из поэтических строк.

На седьмом съезде писателей СССР 1 июля 1983 года Ст. Куняев свое выступление посвятил Прасолову, его стихотворению «Еще метет во мне метель…» — одному из лучших о Великой Отечественной войне.

К пятидесятилетию поэта Воронежская областная научная библиотека имени И. С. Никитина подготовила библиографический указатель литературы — «Алексей Тимофеевич Прасолов» с послесловием Вл. Гусева.

С 1987 года работает комиссия по литературному наследию Алексея Прасолова.

Творчество Алексея Прасолова, как всякое значительное, не застывшее в своем часе явление, духовно соучаствует в нынешней нашей жизни и продолжает путь в будущее.

Очевидное: без поэтического слова Алексея Прасолова, которого в свое время заметил, высоко оценил и представил читающей России ее великий поэт Александр Твардовский, немыслимо во всей полноте увидеть и понять образ отечественной поэзии двадцатого века. Столь же очевидное: творчество поэта по-своему не только отобразило сложное, драматическое движение личности, народа, страны и мира в двадцатом веке, но в чем-то оказалось пророческим, адресованным будущему: в контрастах, разломах, противоборствах как человеческих судеб, так и земных да и космических сфер, запечатленных в его слове, угадан век двадцать первый, в самом начале которого замаячили тени и сполохи новых социальных, религиозно-этнических, техногенных всемирных потрясений.

Хочу повторить свои слова о Прасолове, сказанные давно: чем дальше он от нас в своем часе физического ухода, тем ближе духовно. Тем ближе его поэтическое наследие, ибо свойство истинной, серьезной поэзии — укрупняться со временем, становиться необходимой многим.

Уходит неглавное, мелкособытийное, плоскобытовое, случайное. Остается Слово. Прасолов никогда не гремел речами, не спешил к микрофону и на телеэкран, не спешил «заявиться». Не размениваясь на суетное, он пронес свое слово по жизни верно и строго.

Ныне о нем говорят провинция и столица, к его творчеству обращаются за рубежом. А у нас, в Воронеже?

Есть мемориальная доска на бывшем доме губернатора (проспект Революции, 22), где после войны располагался «Молодой коммунар» и где Прасолов работал в 1953–1955 годах. Мемориальная доска — как бы свидетельство того, что город взял поэта в свои верные и вечные спутники. Есть улица имени Алексея Прасолова. Проходят прасоловские встречи, появляются статьи о творчестве поэта, строка Прасолова не редкость на страницах местных изданий. К семидесятилетию поэта его имя присвоено одной из воронежских библиотек. Администрация области помогла выпустить в свет объемный сборник прасоловских произведений.

И все же… Как творческий мир неисчерпаем и не имеет последней точки, так и человеческая память завершающего шага не имеет: она живет и углубляется в каждом новом поколении. По крайней мере, так должно быть.

«Смерть живая — не ужас, Ужас — мертвая жизнь», — сказал поэт перед своим уходом, и трагические эти строки заключают многое: философское и бытийное, личностное и национальное. Не здесь углубляться в них. Но если есть «мертвая жизнь», — беспамятная, обесчеловеченная, обезбоженная, — то есть и живая жизнь, и она не может осуществить себя вне честной памяти — в сердце, в слове, в делах рукотворных.

Убежден, пришло время поставить памятник Алексею Прасолову на воронежской земле. Другие литературные края нашего Отечества благодарно воздали должное своим рано ушедшим сыновьям-поэтам. На вологодской земле воздвигнут памятник Николаю Рубцову, на владимирской — Алексею Фатьянову, на близкой к нам черноземной Орловщине — Дмитрию Блынскому.