Я иду к Дэнни быстрее, чем когда-либо, и забираюсь в открытое окно, стараясь не издать ни звука.

Дэн здесь, копается в своем телефоне. Он нажимает какую-то кнопку, и из динамика раздается музыка. Hozier, одна из моих любимых песен, и я знаю, что он включил ее для меня. Я никогда не подозревала, что он знает так много обо мне. (Примеч.: Эндрю Хозиер-Бирн ирландский музыкант).

Он поднимает взгляд и замечает меня, стоящую около окна. На его лице расплывается такая большая улыбка, от которой моя грудь сжимается. Я хочу, чтобы именно это лицо встречало меня каждый день. Именно это лицо я хочу видеть в своей постели каждую ночь.

Дэн встает, чтобы встретить меня, когда я срываюсь с места и бросаюсь к нему.

Мои губы прожигают его, пока я резко тяну его тело на себя, а мои руки запутываются в его волосах, соединяя нас вместе. Я стараюсь получить от него так много, как только могу.

Он стонет мне в рот. Наши губы двигаются быстро и жестко, наши поцелуи никогда прежде не были такими чувственными. Будто он может почувствовать мою необходимость в нем.

Я толкаю его в сторону кровати, и он падает, а я оказываюсь сверху на нем. Мы продолжаем целоваться, как будто голодные, какой я и являюсь. Я голодаю по чему-то, что никогда полностью не сможет быть моим, поэтому хочу получить так много этого, как только могу, пока у меня есть такая возможность. Я провожу ладонями по бокам Дэна, и мурашки бегут по его коже от огромного удовольствия, пока я поднимаю вверх его футболку и пытаюсь стянуть ее через его голову.

Дэн отклоняется от меня, сжимая своей рукой мои руки и останавливая меня.

— Что ты делаешь?

— Мне нужно почувствовать твою кожу на своей.

Я думала, что мне нужны его поцелуи, но я ошибалась. Мне нужно намного больше, мне нужно то, что, я знаю, мне не позволено иметь.

Я пытаюсь поднять его футболку, пока ртом с еще большей яростью атакую его. Он пытается отодвинуться, но я настойчива. Дэн хватает меня за запястья и прижимает их над моей головой так, что я не могу пошевелиться. У него серьезное выражение лица, когда он изучает мое лицо.

— Что с тобой сегодня происходит?

— Ничего. Просто я готова к большему, — выпаливаю я, безумие разрывает мое тело.

— Все нормально, но тут что-то другое. Ты ведешь себя так, будто это не ты, — он ослабляет свой захват настолько, что я могу освободить свои руки и сжать ими его лицо, склоняя его к себе и решительно целуя. Его тело становится каменным, он не целует меня в ответ, но мне все равно. Я продолжаю целовать его, пока он опять не отодвигает мои руки, снова придерживая их у меня над головой.

— Поговори со мной.

Мое раздражение растет.

— О других девушках ты так же сильно беспокоишься?

— Нет.

— Так и со мной не начинай, — я пытаюсь освободить свои руки, но он снова прижимает их к кровати.

— Ты не такая, как другие девушки. Ты никогда не будешь, как они, — большим пальцем он проводит по внутренней стороне моего запястья, его голос становится мягким и нежным. — А теперь, скажи мне, что происходит?

— Может, я хочу быть, как те другие девушки.

— Поверь мне, ты не хочешь, — говорит он, качая головой, на его лицо тенью ложится печаль.

Я знаю, что не хочу, просто прямо сейчас я растеряла все слова. Этот вечер сделал мою жизнь слишком реальной, а я не хочу, чтобы это происходило. Я хочу, чтобы это было моей жизнью. Я сглатываю комок, образовавшийся в моем горле.

Дэн дарит мне легкое пожатие.

— Этот взгляд прямо сейчас. Расскажи мне, почему ты так смотришь.

Я подчиняюсь, не способная отказать ему ни в чем.

— Сегодня вечером я познакомилась с человеком, который будет ухаживать за мной, с мужчиной, который в скором времени станет моим мужем, как надеется на это мой отец.

Дэн хмурится, его тело резко напрягается.

— Ох.

— Ага.

— Это отстойно.

Я киваю, пытаясь сдержать слезы, которые появляются в уголках глаз.

— Эй, — говорит он слишком нежно, и это последняя капля моим неустойчивым эмоциям. Слезы проливаются, когда Дэн переворачивается так, что оказывается на спине, и прижимает меня к своему боку; мое тело наполовину на нем. Он потирает мою спину, и я расслабляюсь, лежа на нем. Он молча обнимает меня, пока я контролирую свое дыхание, заставляя себя не плакать.

После продолжительного молчания его голос прорезает тишину комнаты:

— Сколько у нас есть времени?

Я пожимаю плечами.

— Зависит от многого, но, кажется, это займет меньше времени, чем обычно. Я думаю, мои родители стремятся обзавестись множеством внуков. У Челси это заняло шесть месяцев, а у Лорен четыре.

Он бормочет под нос проклятья.

— Это не так долго.

Нет, не долго.

Он так глубоко вдыхает, что поднимаются оба наших тела.

— Почему, черт возьми, мы не начали это раньше?

— Я никогда не думала, что это возможно, — мне до сих пор не верится, что это на самом деле происходит.

— Могу я рассказать тебе секрет?

— Да.

— Я не хотел ничего, кроме этого, с тех пор, как впервые заметил тебя.

Он понятия не имеет, что значат для меня его слова, что они делают с моим телом.

— Когда это было? — нащупываю я почву, утыкаясь головой ему в шею, когда мои щеки опаляет жаром. Мне интересно узнать, в какой день он заметил меня. Для Сэм это был второй вторник с того момента, как я начала следить за ними, для Тэга — четверг на той же неделе. Остальные не замечали меня до тех пор, пока Сэм не подошла ко мне и не предложила присоединиться к их компании.

— Магазин мороженого.

Не может быть. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.

— Ты серьезно?

Он кладет руку за голову и ухмыляется мне.

— Очень, — другой рукой он заправляет прядь волос мне за ухо. — Помнишь тот день?

Я отодвигаюсь от него, потому что не могу поверить тому, что услышала.

— На самом деле, довольно неплохо.

Его ухмылка становится шире.

— Ох, правда?

Я киваю.

— Хорошо, — он кладет мою голову обратно на свою грудь. — Я просто боялся, что только я о нем помню.

— Определенно, нет.

Он целует меня в макушку, а затем тянется за телефоном. Я наблюдаю, как он ставит будильник.

— Ты устала так же, как и я?

— Да, — отвечаю я сквозь зевок, не пытаясь доказать свои слова, просто так получается.

— Давай немного поспим.

Мне нравится эта идея, поэтому я прижимаюсь ближе к нему и вырубаюсь с улыбкой на лице.

На наш город обрушивается еще одна тепловая волна (будто до этого было недостаточно жарко), и к среде даже вечерами не становится лучше, жара держится, как кальцоне за духовку. (Примеч.: Кальцо́не (итал. calzone) — итальянский пирог, на самом деле является закрытой формой пиццы, изготовленной в виде полумесяца).

Пока я иду к Дэну, по дороге все время одергиваю свою майку, чтобы немного прохладного воздуха охладило мое тело.

Фары ослепляют меня, когда грузовик проезжает мимо, но он не привлекает мое внимание до тех пор, пока машина не разворачивается и не начинает ехать рядом со мной. Мгновение я паникую, что это какой-то маньяк, который собирается похитить меня, а потом сбросить мое тело в какую-нибудь канаву, но потом замечаю на боку грузовика надпись «Ландшафтный Дизайн Шепарда» и выдыхаю от облегчения.

Дэн кладет локоть на открытое окно и высовывает голову.

— Забирайся в машину.

Он снижает скорость настолько, чтобы я успела запрыгнуть внутрь.

— Ты напугал меня, — ругаюсь я, защелкнув ремень безопасности. — Я подумала, что ты какой-то маньяк, который хочет меня похитить.

Он подмигивает.

— Ох, поверь мне, я такой.

Мое сердце грохочет, я не могу поверить, как легко мое тело отзывается на него.

— Но сегодня ночью я хочу отвезти тебя кое-куда.

— Куда? — спрашиваю я нервно. Сегодня будний день, одиннадцать вечера, и на мне моя пижама. Куда мы вообще можем поехать?