Столь же добрых слов заслуживает и торпедное вооружение. Даже самые слабые японские тяжелые крейсера типов «Фурутака» и «Аоба» благодаря системам быстрой перезарядки оказались в этом отношении сильнее британских «каунти», итальянских и французских крейсеров. Только немецкие «хипперы» несли по 6 торпедных труб на борт, но меньшего калибра. А шестнадцать торпедных труб на крейсерах типов «Миоко» и «Такао» являются рекордом для тяжелых крейсеров. Столько же, но 533-мм калибра, несли только два английских легких крейсера типа «Е» («Энтерпрайз» и «Эмерод»), Японские же кислородные торпеды вообще не имели себе равных по мощности заряда, скорости и дальности. Справедливости ради надо отметить, что процент попаданий оказался ниже ожидаемого по предвоенным прогнозам - в основном из-за больших дистанций выпуска торпед. А с ростом дистанций боя заряженные торпедные аппараты и запасные торпеды оказывались лишним и зачастую очень опасным грузом. Американские тяжелые и большинство легких крейсеров в годы войны вообще не имели торпедного вооружения, которое считалось прерогативой эсминцев. Такой подход полностью совпадал со взглядами Юдзуру Хираги, которого можно назвать “отцом” японского тяжелого крейсера. Не раз относительно неопасные попадания или близкие разрывы бомб и снарядов приводили к сильным пожарам в торпедных отсеках японских крейсеров, которые заканчивались гибелью корабля или приводили к тяжелым повреждениям.
Вообще стоит отметить, что японцы, по условиям морских договоров вынужденные иметь заведомо уступавшие противнику количественно морские силы, много времени и средств потратили на создание новых типов вооружений и боеприпасов. Таких, чтобы ни у кого больше не было. “Ныряющие” и “фосфорные” (типа 3) снаряды, кислородные торпеды типа 93, “торпедные” крейсера, управляемые торпеды и ракеты “Бака” относятся к их числу. Трудно однозначно оценить их роль в войне, но часто желание стать первыми в условиях дефицита времени и отставания в промышленном развитии выглядело откровенной авантюрой и бумерангом било по японскому флоту.
Вспомогательная батарея из восьми 127-мм универсалок оказалась вполне “на уровне”. Больше стволов несли «хипперы» (12 105-мм), итальянские тяжелые крейсера (16 100-мм, к войне осталось по 12) и французский «Альжери» (12 90-мм), но все они были меньшего калибра. Безусловно превосходили “японцев” по вспомогательной артиллерии только американские крейсера военной постройки (12 127-мм). Разочаровало легкое зенитное вооружение. Не рассчитывая на долгую войну, японцы так и не позаботились создать что-либо посущественнее, чем 25-мм автомат. Простое увеличение 25-мм стволов в ходе войны не могло дать нужного эффекта без модернизации систем УЗО, для чего уже просто не было места, средств и времени. Но главная беда японцев заключалась в отсутствии хороших радаров и радиолокационных взрывателей. В зенитном отношении японские крейсера уместно сравнивать только с американскими, которые в ходе войны резко увеличивали свое преимущество в средствах ПВО, следуя принципу “зенитное орудие хорошо настолько, насколько хороша его система управления”. И, конечно, японцы уступили США по другому принципу: “лучшее зенитное орудие - истребитель”. Крейсера европейских держав на Тихом океане, где массированные воздушные атаки были частым явлением, выглядели бы бледно. Достаточно вспомнить потопление в считанные минуты палубными пикировщиками тяжелых английских крейсеров «Дорсетшир» и «Корнуолл», гибель под атаками базовых торпедоносцев и бомбардировщиков линкоров «Принс оф Уэлс» и «Рипалс». Сам 25-мм автомат был неплохим, но заметно уступал по эффективности европейским 37-мм и 40-мм артсистемам. Кроме нехватки устройств УЗО по мере увеличения 25-мм стволов на борту, японские установки имели и врожденные недостатки: малые скорости горизонтальной и вертикальной наводки, сильная вибрация при стрельбе, малая ёмкость магазина (15 патронов), отсутствие прицелов для стрельбы по скоростным целям. В результате от атак авиации японцы потеряли 8 тяжелых крейсеров, не считая «Тоне» и «Аоба», потопленных в Куре в июле 1945- го. Многие из них в ходе войны неоднократно повреждались авиацией.
Бортовые гидросамолеты на японских тяжелых крейсерах оправдали себя в большей мере, чем в других флотах. Они успешно использовались для разведки, обеспечения ночных действий и корректировки стрельбы на большие дистанции. Тем не менее, к концу войны их число на борту неуклонно уменьшалось, что обуславливалось не только развитием палубной авиации и радаров, но и производственно-эксплуатационными проблемами (нехватка сырья, топлива и материалов, опасность хранения на борту, недостаток места и веса при усилении зенитной артиллерии и т.п.).
Бронирование японских тяжелых крейсеров выгодно отличало их от большинства иностранных современников. По корпусу оно уступало только французскому «Альжери» и итальянским типа «Зара». Отсутствие достаточной защиты башен главного калибра никак не сказалось на судьбе японских крейсеров. В любом случае, при попадании 203-мм снаряда в башню тяжелого крейсера (максимум 150-мм лобовая плита на типе «Зара») башня выходила из строя. В ходе войны на Тихом океане имели место случаи, когда японские снаряды пробивали бронированные лобовые плиты американских крейсеров со взрывом внутри, а американские снаряды проходили японские башни насквозь, не взрываясь. В артиллерийских боях японцы потеряли только один тяжелый крейсер и им оказался самый первый - небольшой и слабо бронированный «Фурутака». Еще дважды («Аоба» и «Могами») крейсера получали тяжелые повреждения от артогня, но непосредственной гибелью они не грозили («Могами» был дополнительно поврежден авиацией и добит торпедой японского эсминца).
Лучше, чем на крейсерах других флотов, выглядит и ПТЗ. На высоте были как конструктивная подводная защита (развитые були и ПТП), так и системы контрзатопления. Двух торпедных попаданий оказывалось недостаточно, чтобы отправить японский тяжелый крейсер на дно. Иногда для этого требовалось целых пять. Однако средства и методы ПЛО на японском флоте оказались откровенно слабыми. Четыре крейсера погибли от торпед подводных лодок - «Како» (3 торпеды), «Атаго», «Майя» (по 4), «Асигара» (5), еще столько же получили повреждения («Такао» и «Кумано» по 2 торпеды, «Аоба» и «Миоко» - по одной). От трех мощных торпед эсминцев погиб «Хагуро». Настоящими рекордсменами по живучести оказались «Кумано» и «Нати». Первый 25 октября 1944 года получил торпеду с эсминца (354 кг торпекса), 26-го - три прямых бомбовых попадания, 6 ноября - 2 торпеды с подлодки (по 300 кг торпекса), а затонул 25 ноября, выдержав попадания пяти авиационных торпед (по 272 кг торпекса) и четырех 227-кг бомб. «Нати» погиб в Манильской бухте после попадания 10 авиаторпед, 21 бомбы и 16 ракет, полностью оправдав сложившееся о нем у американцев мнение, как о “непотопляемом”.
Скорость, мореходность и дальность плавания японских крейсеров в целом отвечали требованиям театра военных действий. Главные механизмы оказались достаточно надежными, и японцы не испытывали с ними проблем в отличие, например, от немцев, которые откровенно намучились с энергетическими установками своих тяжелых крейсеров. Зато у немцев, предусматривавших двукратное дублирование бортовой электросети, не могло быть ничего подобного тому, что случилось с «Нати» в бою у Командорских островов, когда крейсер временно лишился электроэнергии и не мог стрелять. Других случаев отказа матчасти при описании боевых действий японских тяжелых крейсеров не обнаружено (кроме роковой задержки с запуском самолета с «Тоне» у атолла Мидуэй), равно как и замечаний по поводу невозможности вести стрельбу по погодным условиям. Тогда как их американские оппоненты на волнении не могли вести точный огонь из-за резкой бортовой качки.
Конечно, столь высокие боевые характеристики достигались во многом за счет комфорта экипажа. Можно только удивляться неприхотливости и стойкости японских матросов, вынужденных в течение длительных операций, проводимых как в холодных северных широтах, так и в жарких тропиках у экватора, жить в тесных помещениях с примитивным сантехническим оборудованием и довольствоваться скромным рационом питания.
