(Язвительно.) Виноват!
Г а т ч и к о в (еще язвительней). Извините!.. (Садится к столу, достает из кармана кителя блокнот, авторучку. Начинает писать, произнося текст письма вслух. Пишет.) «Дорогой Толя, извини, что задержал ответ. Было много работы, готовимся к походу. Но сегодня благодаря одному шнурку время появилось…»
Воронцов замедляет шаги, прислушивается.
«Сижу теперь на «губе» и сочиняю тебе письмо…»
В о р о н ц о в. Вы не могли бы, капитан-лейтенант, заниматься эпистолярным творчеством молча?
Г а т ч и к о в (не обращая внимания). «Наверное, ты удивишься: что это, мол, старик Гатчиков загремел на «губу», как последний салага?..»
В о р о н ц о в. Я к вам обращаюсь, Гатчиков!
Г а т ч и к о в (невинно). Вы что-то сказали?
В о р о н ц о в. Сочиняйте свое послание молча!
Г а т ч и к о в. Извините, лейтенант, не могу. У меня, видите ли, с детства такая привычка. Мне вслух лучше думается. Так что простите великодушно. (Продолжает писать.) «Дело в том, дорогой Анатолий, что у нас на базе появился некий тип, воображающий себя донжуаном, этаким покорителем чужих жен…
Воронцов фальшиво насвистывает какую-то мелодию.
Но, дорогой Анатолий, ты знаешь, что к таким типам у нас, подводников, идиосинкразия. Мы их выводим без всякого ДДТ…»
В о р о н ц о в (не выдержав). Ну, ты!..
Гатчиков подчеркнуто медленно встает.
Г а т ч и к о в. Вы что-то произнесли?
В о р о н ц о в. Жалею, что отменили дуэли!..
Г а т ч и к о в. Вот в этом я с вами согласен, лейтенант!..
Стоят друг против друга, готовые схватиться в любой момент. Слышен голос часового: «Сюда, товарищ капитан третьего ранга. Тут ваши офицеры…» Появляется Х р о м о в. Воронцов и Гатчиков вытягиваются по стойке «смирно».
Х р о м о в (проницательно). Бретеры.
Воронцов и Гатчиков молчат.
Гатчиков, возьмите табуретку и сядьте в тот угол.
Г а т ч и к о в. Я готов нести наказание за свой поступок. Но и готов повторить его!
Х р о м о в. Удивлен вашим поведением, Женя. Такой выдержанный человек — и вдруг эта неприглядная история…
Г а т ч и к о в (показывает на Воронцова). Он плюнул нам в душу! Гнал бы таких из флота!
В о р о н ц о в. У вас мания величия, капитан-лейтенант!
Х р о м о в. Мне кажется, произошло недоразумение. (Гатчикову.) Почему вы решили, что между Асей Александровной и Воронцовым интрижка, а не более серьезное чувство?
В о р о н ц о в (с горечью). Вот именно!
Г а т ч и к о в. Этот гад издевается над Асей, до слез ее доводит!
Х р о м о в. Выбирайте выражения, Гатчиков… Это правда, Воронцов?
В о р о н ц о в. Я считаю ниже своего достоинства оправдываться!
Г а т ч и к о в. Гнать таких с флота! Вынуждаете нас, кадровых офицеров, служить с разными!..
Х р о м о в. Стоп, ребята. Так мы ни к чему не придем. Пожалуйста, Гатчиков, сядьте туда и не мешайте нашему разговору.
Гатчиков берет табуретку, переносит ее в дальний угол, демонстративно садится спиной.
Присядем и мы?
Садятся. Пауза.
Тревожит меня ваше поведение…
В о р о н ц о в. Я плохо несу службу?
Х р о м о в. Нет, служите вы хорошо…
В о р о н ц о в. Тогда остальное никого не касается!
Х р о м о в. Не скажите…
В о р о н ц о в. Кто вы такой — папа, мама, друг детства?
Х р о м о в. Старший по званию и замполит.
В о р о н ц о в. Вот и учите меня политграмоте, а личные мои дела пусть останутся именно моими личными делами. Тут я обойдусь без старшего по званию!
Х р о м о в. Личная жизнь офицера тоже подчинена службе…
В о р о н ц о в. Может быть, вы захотите и моей зубной щеткой пользоваться?
Х р о м о в. Не вспухайте, лейтенант. Ведите себя достойно.
В о р о н ц о в. Вы забываете, что я не только лейтенант, но и инженер. Такой же человек, как и любой штатский!
Х р о м о в. Сколько стоит ваша форменная тужурка?
В о р о н ц о в. Речь сейчас идет о другом!
Х р о м о в. Ваши ботинки? Обед?
Воронцов пожимает плечами.
Шинель, жилье?
В о р о н ц о в. Какое это имеет отношение к нашему разговору?
Х р о м о в. Самое прямое. Я хочу объяснить разницу между вами, инженер-лейтенантом, и просто инженером. И обед, и плащ, и ботинки гражданский инженер оплачивает из своей зарплаты сам, лично.
В о р о н ц о в. Я работаю, и не меньше, чем на гражданке. И в более трудных условиях!
Х р о м о в. Но кроме того, именно он — инженер, рабочий, колхозник — заботится о том, чтобы вы могли служить, не думая о цене за обед, плащ и шинель.
В о р о н ц о в. Я должен за это расплачиваться?
Х р о м о в. Подчинять и свою личную жизнь службе. Потому что вы, Воронцов, прежде всего военный человек. За нашей спиной живут люди, наши с вами соотечественники, которые хотят спокойно жить и работать, не опасаясь, что на их головы где-то в Липецке или Краснодаре может свалиться ракета с ядерной боеголовкой.
Воронцов молчит.
Когда должна приехать ваша невеста — Лина, кажется? Спрашиваю не из праздного любопытства. Мы с командиром квартиру вам хлопочем, как семейному офицеру.
В о р о н ц о в. Она не приедет.
Х р о м о в. Позвольте узнать причину?
В о р о н ц о в. Роль только моей жены ее не устраивает.
Х р о м о в. Дети у вас есть?
В о р о н ц о в. Мы еще расписаться не успели.
Х р о м о в. Дети появляются независимо от печати в паспорте.
В о р о н ц о в. Что вы говорите?!
Х р о м о в (терпеливо). Хочу разобраться, насколько серьезны ваши отношения с Асей Александровной.
В о р о н ц о в. По ее просьбе?
Х р о м о в. Причина сложнее. Сегодня в пять тридцать утра наша лодка снимается в поход. Ситуация между вами и офицерами экипажа ненормальна. Она может продолжиться в море.
В о р о н ц о в. Эти отношения сложились не по моей вине!
Х р о м о в (вздохнув). Постарайтесь понять меня правильно, Воронцов. Чувствую я себя неловко…
Г а т ч и к о в. А ему ловко!..
Х р о м о в. Представьте себя на моем месте. Вы замполит, и у вас погибает офицер, каких мало. Можно сказать, лучший из лучших…
Г а т ч и к о в. Не то что некоторые!
Х р о м о в. Гатчиков, нам с вами еще предстоит беседа!.. И вот жена такого прекрасного офицера остается здесь, на базе. Она для нас дорогой человек, она как член экипажа. Это факт немаловажный. Не каждая женщина способна на такой шаг. Некоторые жены офицеров частенько уезжают отсюда, бросая живых мужей… Проходит год. Ася ни с кем, и с ней никто. А претендентов хватало… (Поспешно.) В хорошем смысле! И я вам скажу — парни что надо. И не то чтобы Асе никто не нравился, тут другое… Как бы точнее объяснить… Она верна памяти Артема, нашего товарища, понимаете?
Воронцов молчит.
Ребята должны быть уверены в ней, уходя в море. В ее неприкосновенности, понимаете? Они должны верить в любовь. Знать, что есть такие женщины — любящие, ждущие, верные… Сами знаете, всяко бывает. «Офицерские жены» — это тоже не просто сказано… Ребята на Асю молятся. Она для них, если хотите, символ женской верности и чистоты!.. И вдруг приезжаете вы — и все рушится. Понимаете, Ким?
