Наутро после завтрака и недолгих сборов Женя с Ольгой простились с остальными и двинулись в путь. Ночью прошел небольшой дождь, и мокрый подлесок быстро вымочил обоих до пояса, но это не портило настроения. Лес был прекрасен. Солнце поднялось уже довольно высоко и ярко освещало редкие прогалины среди ровных, как на подбор, вековых сосен. Эти изумрудные пятна живописно выделялись среди темно-зеленого хвойного сумрака. Порой солнечные лучи пробивались сквозь плотную крону деревьев и прорезали пейзаж золотистыми столбами света.

Шли налегке. У Жени за спиной небольшой рюкзачок с припасом и ружье на плече, в кармане анорака компас и шар-глобус, взятый без особой цели скорее как амулет, на удачу. У Ольги - только хаудах в кобуре на поясе. Временами Женя оглядывался на Ольгу, любуясь ее ладной фигурой и плавными, текучими движениями.

После двухчасового перехода остановились передохнуть на маленькой полянке. Ольга стянула анорак и осталась в тонкой облегающей тело футболке. Она повернулась к Жене боком, разминаясь, сделала несколько наклонов, а потом подняла вверх руки и потянулась, прогнув спину и запрокинув голову. Зрелище потрясло Женю. Он никогда не видел наяву ничего подобного. Четкий контур совершенного женского тела был окаймлен солнечным сиянием. Контровый свет затенял фигуру Ольги, затушевывал детали, делая силуэт еще более отчетливым. На миг Жене показалось, что это нагая языческая жрица протягивает руки к солнцу. Он замер в восхищении, боясь спугнуть открывшееся ему чудо.

Во времена бурной молодости у Жени были все возможности для устройства личной жизни. Некоторые девушки даже делали довольно прозрачные намеки, но он сперва по причине полной моральной невинности, а позже - застарелого инфантилизма их не замечал. Потом, несколько лет спустя, вспоминая эти эпизоды, мучился от осознания тогдашнего своего кретинизма, но было уже поздно. Девственность Женя потерял случайно, на пьянке, и утром долго пытался понять: было что-то или алкоголем навеяло. Если ему нравилась какая-то девушка, его охватывала мучительная робость. Он боялся подойти, первым завязать разговор, боялся показаться смешным и нелепым. И другие подходили, очаровывали и уводили, а Женя оставался. Были редкие случайные женщины, но всегда только на один раз. Женя дошел до того, что попробовал продажной любви. Но от этой попытки осталось лишь чувство брезгливости. Со временем Женя обленился и мысль о том, что нужно будет исполнять непременный ритуал с конфетами и цветами, а после с ЗАГСом и банкетом, вызывала у него стойкое отвращение. Вот так и вышло, что к сорока годам он окончательно махнул рукой на семейные перспективы, периодически сбрасывая напряжение с помощью сайтов вполне определенного содержания.

И вот сейчас у Жени, в свое время счастливо или нет, но избежавшего даже ранних юношеских влюбленностей, вдруг сладко заныло в груди и мужское начало недвусмысленно проявило себя во всей своей нерастраченной мощи.

Примерно через час пути лес стал редеть. Идти приходилось все время в гору, да еще прибавилось подлеска и приходилось поминутно продираться сквозь кусты, зачастую колючие, или идти в обход. Женя взмок и запыхался, Ольга же шла легко, без каких-либо признаков усталости. Деревья становились ниже, сосны уступили место березам и осинам. Еще немного - и лес отступил назад, открывая широкое пространство, заросшее, сколько хватало глаз, высоким - по грудь Жене - кипреем. Прямо перед ним, примерно в километре, находился невысокий холм с плоской верхушкой, близ которой росло то самое приметное дерево с раздвоенной вершиной

- Дошли, значит!

Женя откровенно радовался. Для него это была очередная, пусть маленькая, но победа.

- Пойдем, посмотрим, что там у нас зарыто.

Близость цели прибавила сил. Женя бы побежал, если бы не требовалось пробивать дорогу сквозь заросли иван-чая. Идущая следом за ним Ольга видела впереди только Женину спину - растения были выше ее головы. И когда Женя резко остановился, с разгону чуть не налетела на него. Впереди, на широкой прогалине лежал крупный бурый медведь. Женя попытался тихо сдать назад, но мишка почуял чужака, поднял голову и недовольно заревел. Затем поднялся и неторопливо сделал несколько шагов по направлению к незваным гостям.

- Что там? - шепотом спросила Ольга.

- Медведь. Здоровущий.

Женя принялся сдергивать с плеча ружье.

- С ума сошел? Не стреляй! С первого выстрела не положишь, второго сделать не успеешь.

- А что делать? - Женя подрастерялся.

- Меня поднять сможешь?

- Попробую.

- Тогда присядь.

Женя опустился на корточки, и Ольга ловко уселась ему на плечи.

- Вставай!

Коленки хрустнули, мышцы мелко задрожжали. В какой-то момент Жене показалось, что у него не хватит сил, но, миновав критическую точку, он все-таки смог разогнуть ноги. Ольга, сидя у него на плечах, принялась размахивать руками. Медведь озадаченно остановился, пытаясь понять, что за противник стоит перед ним.

- Сейчас пальни в воздух. Только постарайся не попасть, иначе обоих схарчит.

Грохот выстрела пришелся медведю не по вкусу. Он недовольно рыкнул, затем развернулся и не торопясь потрусил в сторону.

- Откуда ты знаешь, как вести себя с медведем? - спросил Женя, спустив Ольгу на землю.

- Я же библиотекарь, если помнишь.

- И что, ты в свободное время читаешь про медведей?

- Нет, конечно, - Ольга улыбнулась, - просто у библиотекарей зарплата мизерная, так что подрабатывала рефератами, благо все материалы под рукой. Вот один из последних как раз был про хищников, ну и медведей в том числе.

- А там не говорилось насчет того, куда бить медведя, чтобы сразу наповал?

- Вообще медведь очень крепок на рану. Чтобы наверняка, нужно повредить либо мозг, либо позвоночник. Но вот до позвоночника фиг доберешься. А если в голову - то стрелять нужно под основание уха. Лучше всего охотиться вдвоем. Медведь не может поворачивать голову. Поэтому пока он повернулся к одному охотнику, другой спокойно может лупить в башку.

- Ясно. Буду знать на будущее.

- А вообще спасибо тебе. Можно сказать, спасла.

- Я ж обоих спасала. А вообще - теперь мы квиты! - Ольга хитро подмигнула. - Ну что, двинулись дальше?

Но не успели они сделать и двух шагов, как от восточной границы леса взлетела ракета и три маленькие человеческие фигурки побежали к ним, размахивая над головой руками.

Три сотрудника охранного агентства были на смене. Суточное дежурство, охрана коммерческого склада. Один на воротах, другой обходит территорию, третий отдыхает в караулке.

Вячеслав Иванович Григорьев, пятидесятилетний старший сержант милиции в отставке, всю жизнь проработал дежурным на городском пульте милиции. Почти два метра ростом, атлетическая, без единой жиринки, фигура и широкие как лопата ладони, которыми он подковы не рвал только по причине отсутствия подков. Андрей Петрович Касаткин, сорок восемь лет, пехотный капитан, опять же в отставке. Невысокий, плотный, начинающий лысеть и полнеть. Борис Федорович Полетаев, сорок пять лет, отставной майор авиации, уволенный в запас за нарушение субординации - дал по морде полковнику за откровенное хамство. Белобрысый живчик, неисправимый авантюрист и бабник. Все трое холостяки, кто по убеждению, кто по обстоятельствам, сошлись на почве страстной любви к преферансу. Вечером, когда движение через ворота прекращалось, а начальство исчезало и не контролировало регулярность обходов, они садились в караулке и за рюмкой чая расписывали двадцаточку. А если под настроение, то и не одну. В ту ночь они тоже сели за пульку по маленькой. Игра затянулась. А когда вышли на улицу обойти вверенный объект, то увидели только свою караулку и охраняемые ими ворота. Причем, ворота стояли посреди дороги, у которой один конец уходил далеко в лес, а другой конец метров через двадцать обрывался в зарослях кипрея. Еды было немного - до конца смены оставалось часов восемь, основные запасы были уже подъедены. Оружие было - резиновые дубинки, ракетница с тремя ракетами и две гладкоствольные “сайги-12” в исполнении 030. И даже патроны были - по два магазина-десятки на ствол. Но вот облом: все травматические. Григорьев, страстный охотник, видел в окрестном лесу множество дичи, но много ли добудешь резиновой пулей! Вот и сидели уже почти сутки, думали что делать. Решили - еще ночку переждут, и пойдут смотреть, куда идет дорога.