С первого шага он понял, что задача эта не из простых. Ива росла настолько густо, что Женя, далеко не самый худой, вынужден был буквально проламываться сквозь заросли. Ступать приходилось прямо по гнущимся под ногами веткам, из-за чего было трудно сохранять равновесие. Но эти же ветки не были достаточной опорой и хвататься за них руками было почти бесполезно. К тому же появился странный запах, гнилостный, сладковатый, тошнотворный. Вернее, не столько появился, сколько стал отчетливо различим. Чем дальше Женя пробирался, тем сильнее становился запах. Вокруг жужжали мухи. Женя уже начал подумывать о том, чтобы повернуть обратно, как вдруг впереди металлически блеснуло. Нашел! Еще шаг, еще… Навалившись грудью на ветки, сгибая их своей тяжестью, он дотянулся до находки, ухватил, потянул, но не удержался на ногах и неловко повалился на бок, повиснув на гибких ветвях. Качнувшиеся кусты подняли в воздух целую тучу крупных зеленых мух. И Жене открылась жуткая картина: рядом с ним лежал труп. И не просто так, а труп явного представителя негроидной расы. И это в уральском, как считал Женя, лесу, где и живого-то негра не встретишь! Уже изрядно разложившийся и, видимо, объеденный хищниками. Из разорванной плоти виднелись белые кости, в ранах извивались жирные черви, и над всем этим висело плотное гудящее облако мух. Не сказать, что Женя боялся покойников, но зрелище было настолько отвратительное, что его внутренности мгновенно скрутил жесточайший спазм. Он едва успел повернуться лицом вниз, как все содержимое желудка одномоментно выплеснулось на землю.
Едва прошли первые рвотные позывы, как Женя принялся судорожно выбираться назад, почти не видя дороги, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки. Вне себя от омерзения, он буквально выпал из кустов на четвереньках и замер, тщетно пытаясь успокоить вышедший из-под контроля организм. Сердце бешено колотилось, в груди не хватало воздуха, кровь оглушительно стучала в висках. Перед глазами стояла жуткая картина. Никогда еще Жене не приходилось испытывать ничего подобного!
Слегка отдышавшись и вновь обретя способность соображать, Женя обнаружил, что сжимает в руке добычу - странного вида гладкоствольное ружье, нечто вроде короткого двуствольного обреза с рукоятью как у старинных кремневых пистолетов. Наскоро умывшись и прополоскав рот, он накинул на плечо рюкзак, подхватил котелок и со всей возможной быстротой поспешил к палатке.
Когда Женя добрался до своей поляны, он уже почти пришел в себя и был в состоянии здраво рассуждать. Во-первых, бежать сломя голову глупо. Зрелище, конечно, было малоаппетитное, но это не повод для поспешных решений, нужно хотя бы прикинуть направление. Во-вторых, хотя желудок еще бунтует, поесть все-таки надо. Иначе придется вскоре останавливаться на перекус. Ну и, в третьих, нужно осмотреть обрез и разобраться с заряжанием. Ведь раз есть покойник, есть и тот, кто отправил его на тот свет. А выйдя к жилью, ствол можно будет протереть от отпечатков и выбросить.
Через четверть часа костер уже вовсю горел, а на треноге над ним висел котелок. Пока вода закипала, Женя разглядывал найденные бумаги. На одном была нарисованная карандашом от руки карта. Женя разглядывал названия: Volga River, Spree River, Berlin… В глаза бросилось в левом нижнем углу Russia Castle. Ничего не поняв, Женя принялся за другой лист. На нем был грубо изображен план местности. Никаких надписей на ней не было. Зато, приглядевшись к значкам, Женя опознал и ручей, где набирал воду и поляну, на которой сейчас сидел. На некотором расстоянии к северо-востоку был значок домика. К северо-западу от домика было нарисовано дерево с раздвоенной вершиной. Рядом с деревом стоял крестик. Дом на плане Женю весьма обрадовал. А что бы ему не попробовать найти этот домик? Где дом, там должны быть и люди.
Разборки с найденным ружьем не отняли много времени. Собственно, особенно разбираться было нечего. Два ствола, два спусковых крючка. Сверху рычаг и кнопка. Женя повернул рычаг, блок стволов откинулся вниз, открывая казенник. Женя вынул патроны, посмотрел в стволы. Продул, протер платком насколько достал. Вроде, чисто. Вложил патроны обратно, закрыл затвор. Раз рычаг - перезарядка, значит кнопка - предохранитель. Женя прицелился в ближнюю сосну и нажал на спуск. Выстрела не было. Он передвинул кнопку, попробовал еще. От выстрела зазвенело в ушах, отдачей чувствительно рвануло руку, а в коре сосны появилось десятка полтора дырочек. Ну, с этим ясно. Женя перезарядил обрез, поставил на предохранитель и начал паковать рюкзак.
В рюкзаках Женя толк понимал. Свой рюкзак он сшил себе сам и откровенно этим гордился, причем вполне заслуженно. Во дни, так сказать, бурной молодости, когда зов романтики поманил Женю в леса, в магазинах продавались только чудовищные брезентовые “шарики” различных размеров. Шарики - потому, что как тщательно ни укладывай вещи, рюкзак все равно превращается в зеленый (или синий, или коричневый) шар.
Женя раздобыл по знакомству технического капрона, затарился в швейном отделе разной длины “молниями” и разной ширины корсажными лентами, закупил лавсановых ниток и багажных ремней и выклянчил у бабушки старую швейную машинку с ручным приводом. После чего засел в библиотеке, перерывая подшивки журналов “моделист-конструктор”, “техника молодежи” и всего прочего, где можно было подсмотреть удачную конструкцию. Интернета в те годы не было и в помине. В результате изысканий родился набросок, превратившийся постепенно в полноценный чертеж будущего рюкзака. Еще с месяц все свободные вечера Женя, никогда ранее ничего не шивший, проводил за швейной машинкой, учась на своих ошибках, порой переделывая один шов по нескольку раз. Ткань при раскрое сыпалась - он стал кроить паяльником, крепление плечевых ремней не выдерживало нагрузки - он придумал оригинальное усиление. Конструкцию поясной пряжки-самосброса он тоже придумал сам и собственноручно изготовил пряжку из найденной алюминиевой крышки от стиральной машины. В итоге к началу сезона, к майскому сплаву, у него был лучший рюкзак среди всех ребят из туристического кружка. С широкими мягкими плечевыми ремнями, точно подогнанными по росту, разгрузочным поясом, стяжками, шнуровками, кармашками, модным скользящим клапаном. Вершиной же триумфа стал случай, когда какой-то мужик спросил у Жени, где он купил такой рюкзак.
С отвычки, укладка заняла почти час. Женя дважды вытряхивал все из рюкзака и начинал заново. Зато когда закончил, рюкзак был плотно утянут, ничего не болталось и не брякало, консервные банки не упирались в спину. Все вещи были на своих местах, в своих кармашках. Даже топорик был аккуратно пристегнут к поясу. Вот только вышло все это тяжеловато. Разъезжая на машине, Женя отвык считать вес вещей. Теперь он на своем собственном горбу ощутил цену излишеств. Он честно пытался максимально облегчить ношу всякими “маленькими хитростями” - навроде переливания коньяка из стеклянной бутылки в трофейную фляжку. Но даже с учетом этого, упакованный рюкзак тянул за двадцать кило. Вроде, не так и много. В свое время он и поболе нашивал. Вот только с тех пор мышцы изрядно подсдулись, а пузо, напротив, наросло. И еще огорчало Женю то, что рядом с упакованным рюкзаком лежала кучка вещей, которые приходилось оставить: раскладной стул, резиновые сапоги, надувная подушка, складной мангал с шампурами и, что было самым огорчительным, чехол с гитарой. Со всем этим рюкзак зашкалил бы далеко за тридцать кило, и под таким весом вряд ли Женя ушел бы хоть сколько-нибудь далеко.
Спортсменом Женя всегда был весьма посредственным. Он и в школе не блистал мускулатурой. В институте был классическим ботаном. А в последние несколько лет после вступления в наследство и получения машины двигательная активность и вовсе свелась к минимуму. В итоге намечавшийся животик превратился в солидное брюшко, обещавшее со временем стать объемистым, а, может, и необъятным, пузом. Время от времени он спохватывался, начинал пытаться делать по утрам небольшую зарядку, ходить по магазинам исключительно пешком и задумываться о покупке велотренажера или беговой дорожки. Но благих намерений хватало ненадолго. Через месяц, максимум через два все возвращалось на круги своя и наметившееся было уменьшение объема талии превращалось в ее увеличение, о чем неумолимо свидетельствовал брючный ремень, не желая застегиваться на привычную дырочку. Следом за весом подскакивало давление, начали похрустывать колени. В общем, как ходок Женя был не очень, а навьючился основательно, прямо как в золотые дни юности, когда был он молодой и кудрявый.
