До сих пор не устарело, а, напротив, становится все более обоснованным предположение Э. Хана о том, что получение молочных продуктов, шерсти, а также использование мускульной силы домашних животных возникло не изначально, а стало возможным лишь на определенной стадии развития раннего скотоводства с выведением особых пород и появлением специфической скотоводческой техники. В последние годы представилась возможность обосновать это положение многочисленными историческими данными.
Э. Хан высказал, безусловно, верную мысль о том, что одной из важнейших предпосылок возникновения полукочевого и кочевого хозяйства было знакомство с молоком и его продуктами. Эту идею поддержали и некоторые другие ученые [622, с. 96, 99, 100; 529, с. 258]. Действительно, у всех кочевников, известных этнографам, роль молочного питания необычайно велика, тогда как мясо домашних животных они используют лишь спорадически или только в определенные сезоны. Именно молочные продукты позволяют кочевникам проводить по крайней мере отдельные сезоны года в относительной изоляции, что характерно как для азиатских, так и для африканских номадов и полуномадов [529, с. 220; 953, с. 111; 512, с. 251–253; 912, с. 26–28]. Вот почему особый интерес вызывает вопрос о времени возникновения молочного хозяйства.
Письменные свидетельства его существования относятся к сравнительно позднему периоду. Доение кобылиц у скифов зафиксировано Геродотом в V в. до н. э., а у усуней — китайцами в I в. до н. э. Этим данным соответствуют находки бурдюков с запасами сыра из коровьего молока в могилах скифского времени на Алтае [912, с. 26–28]. Еще ранее Гомер сообщал о гиппомолгах, живших молочной пищей. Этот народ, видимо, обитал в южнорусских степях в начале I тысячелетия до н. э. [369, с. 75]. Античные авторы отмечают важную роль молока также в питании бриттов, галлов и германцев [148, с. 133]. Доение коров ариями во второй половине II тысячелетия до н. э. зафиксировано в Ригведе [282, X, 117, X, 19]. Геродот засвидетельствовал молочное хозяйство у ливийцев Северной Африки [87, IV, 186]. Народы Восточной Африки, судя по античным и китайским источникам, знали молочное хозяйство в I тысячелетии н. э. (соответственно 130-й и 838 гг. н. э.) [688, с. 409, примеч. 1]. Полукочевники Северной Месопотамии, известные по документам из Мари II тысячелетия до н. э., также широко использовали молоко и молочные продукты [716, с. 166].
К гораздо более древнему периоду относятся прямые данные о молочном хозяйстве в Южной Месопотамии, Египте и Сахаре. Должность «старшего молочника» фигурирует в месопотамских документах по меньшей мере со второй половины IV (с рубежа IV–III) тысячелетия до н. э. [58, с. 583]. В III тысячелетии до н. э. на месопотамских печатях довольно обильны изображения доения коз и овец [448, с. 16, 21]. Что касается доения коров, то единственным прямым источником здесь служит известная сцена доения, изображенная на фризе храма в Убейде, относящаяся к середине III тысячелетия до н. э. Процесс изготовления масла из коровьего молока описывается в одном из шумерских мифов [716, с. 166]. В Египте остатки молочных продуктов в сосудах зафиксированы во второй половине IV (рубеже IV–III) тысячелетия до н. э. Любопытно, что на некоторых из этих сосудов была обнаружена идеограмма, обозначающая «сыр» [147, с. 68, примеч. 2; 935, с. 434]. Есть некоторые основания предполагать, что жир, обнаруженный в более ранних сосудах IV тысячелетия до н. э., также получен из молочных продуктов [935, с. 434]. При наличии многочисленных изображений сцен доения коров столь же четких данных о доении коз или овец в Египте III тысячелетия до н. э. не отмечено [286, с. 55, 56]. На неолитических изображениях из Сахары известно несколько сцен доения коров. Одно из них обнаружено в Феццане [811, с. 139, рис. 105; 935, с. 437], другое в Эннеди [935, с. 438, примеч. 24]. Аналогичные сюжеты были открыты
А. Лотом в Тассили [757, с. 79; 935, с. 438]. Несмотря на относительно хорошую изученность многих районов Сахары, где известны сотни и даже тысячи первобытных рисунков, такого рода находки в ней редки. Затруднительна и датировка отмеченных сцен, так как, во-первых, сам «скотоводческий период» датируется специалистами по-разному (все же большинство относит его к V–II [IV–II] тысячелетиям до н. э.), а во-вторых, внутреннее хронологическое членение его изображений до сих пор было проведено только Ф. Мори, который датировал сцену доения средним скотоводческим периодом. Сейчас нет оснований говорить о молочном хозяйстве в Сахаре до IV тысячелетия до н. э. Дополнительное обоснование этой даты приводится ниже.
Сцена доения коровы с подпуском теленка происходит также из первобытной Ферганы первой половины II тысячелетия до н. э. Здесь, как и в древней Африке, доение производилось сбоку [124, с. 53, 55, табл. XXXII, 2].
До сих пор речь шла о прямых бесспорных свидетельствах молочного хозяйства. Кроме них существует ряд косвенных источников, которые нельзя не учитывать. Прежде всего следует отметить изображения коров с большим наполненным выменем. У диких животных, которые кормят молоком лишь детенышей, вымя неразвито и мало бросается в глаза. Напротив, увеличение вымени прямо сопутствует разведению домашних животных в домашних условиях и развитию молочного хозяйства [45, с. 56; 36, с. 68; 200, с. 34]. Кроме того, вымя мало интересовало охотников и тех скотоводов, которые были не знакомы с молочным хозяйством. Примечательно, что ни одного бесспорного изображения дикого животного с выменем не известно. И в Фенцане, и в Тассили изображения коров с раздутым выменем обычно соседствуют со сценами доения, и в то же время они почти столь же редки [811, с. 139, рис. 105; 757, с. 250, рис. 41]. Зато в пустынях, примыкающих к Нилу с востока и запада, изучено много скотоводческих изображений, на которых дойные коровы встречались гораздо чаще [1035, с. 20, 29; 1036, с. 22, 24]. Огромный интерес представляют находки, сделанные скандинавскими учеными на правом берегу Нила в 60-е годы. Обнаруженные ими рисунки коров можно с полной уверенностью интерпретировать как свидетельства становления молочного хозяйства, так как у части животных древние художники показали только сосцы, тогда как у других они изобразили также и крупное наполненное вымя [644, рис. 6]. Эти рисунки являются уникальным примером, позволяющим проследить процесс развития у коров большого вымени вследствие их интенсивного доения. Подобные же изображения коров с малоразвитым выменем еще в 30-е годы были обнаружены на левом берегу Нила в районе Джебель-эль-Увейнат. Специалисты датировали их додинастическим периодом [930а, с. 176, 177], т. е. IV тысячелетием до н. э. Синхронизируя эти находки с хорошо датированными нильскими материалами, Г. Уинклер отнес их также к IV и частично к III тысячелетиям до. н. э. [1036, с. 34]. Эти даты приняты и другими специалистами и, что очень важно, подтверждены новейшими исследованиями на Ниле [253, с. 7; 938, с. 68].
Таким образом, можно говорить о тяготении сюжетов с дойными коровами к району, эпицентром которого была Нильская долина, где молочное хозяйство практиковалось с IV тысячелетия до н. э. Свидетельством связей сахарских коровопасов с Нильской долиной может служить такая общая этнографическая черта, как доение сбоку, тогда как в древней Передней Азии коров доили сзади, подобно козам и овцам [1057, с. 218, 230; 563, I, с. 305; 811, рис. 105]. Пока что нет подтверждений идее Г. Уинклера о том, что изображение вымени перед задними ногами или между ними прямо отражает соответствующие способы доения.
В районе Африканского Рога ко II тысячелетию до н. э. относятся многочисленные изображения коров с наполненным выменем и имеется сцена доения. Все это свидетельствует о распространении у древних кушитов молочного хозяйства.
Фигурки коров с подчеркнутым выменем в Передней Азии редки. Наиболее ранние из них относятся к IV тысячелетию до н. э. [449, с. 38]. В Европе статуэтки коров и овец с наполненным выменем появляются только в период позднего три-полья в III тысячелетии до н. э. [35, с. 288].
