— Никаких проблем не возникнет. Серена, проводишь Элоизу в комнату для гостей. В шкафу найдутся чистые ночные рубашки.

— Тетя Арабелла, думаете, это разумно? — не выдержал Колин.

Миссис Селвик-Олдерли спокойно встретила разъяренный взгляд племянника.

— Нам обоим известно содержимое этой коробки.

— Но Розовая…

Хозяйка чуть заметно покачала головой.

— Не стоит спешить с выводами, — проговорила она. Низкий грудной голос звучал успокаивающе. — Так, Элоиза, — обратилась ко мне миссис Селвик-Олдерли, — ванная — третья дверь направо, кухня в самом конце коридора. Можете разогреть все, что понравится. О грязной посуде не беспокойтесь: завтра утром придет Консуэла и все вымоет. Я ничего не забыла?

— Только о здравом смысле, — пробормотал Колин, но его никто не слушал.

— Обещаю быть очень аккуратной! — выпалила я.

Надо же, такая удача!

— Уж постарайтесь, — съязвил молодой человек. — Вы готовы, тетя Арабелла?

Гордо подняв голову и расправив плечи, Селвик прошел к двери, но не вытерпел и оглянулся. Красивое лицо перекосилось от злобы, и я поняла, что больше всего на свете ему хочется вернуться и вышвырнуть меня в окно. Или в мусоропровод спустить, одно из двух, Колин не станет щепетильничать.

Как бы мне хотелось с достоинством выдержать этот взгляд. К сожалению, не удалось, и я криво ухмыльнулась.

Повернувшись на каблуках, мистер Селвик бросился вон из гостиной. Через секунду хлопнула входная дверь. Тот, кто ее закрывал, был явно не в духе.

Улыбаясь, я снова опустилась на персидский ковер. Второй раунд за Элоизой! Возможно, победа не совсем достойная, но до чего же здорово видеть, как золотой красавец кипит от негодования! Даже если забыть сегодняшнюю грубость, я жаждала мести с того самого момента, как прочла его мерзкое письмо. А вскрывая конверт, я в кровь порезала палец. Вот вам и телесное повреждение в дополнение к оскорблению.

Зачем так зацикливаться на семейных тайнах? Можно подумать, я читала его дневник! Лениво протянув руку, я взяла брошенные в кресло письма.

Странно, что в присутствии тетушки Колин старается сдерживать свой гнев. Может, он является ее наследником и боится прогневать? Это же классический сюжет для триллера: престарелая эксцентричная дама и тщеславный племянник… В таком случае крайняя нелюбезность мистера Селвика имеет совершенно иное объяснение и Розовая Гвоздика тут ни при чем. Получается, он боится, что, проявив интерес к их семейной истории, я вотрусь в доверие к тете Арабелле и буду претендовать на наследство.

В воображении тут же возникла любопытная картинка: я в маленьком черном платье и шляпке с вуалью восседаю в кресле, а убеленный сединами адвокат зачитывает завещание: «Все свое имущество, движимое и недвижимое, я завещаю мисс Элоизе Келли». Колин Селвик в гетрах и шляпе с широкими полями бросается прочь из адвокатской конторы, громко чертыхаясь. Еще бы, наследство уплыло прямо из-под носа! Теперь будет думать, прежде чем писать грубые письма. Теория интересная, но тогда мистеру Селвику следовало поселиться у тетушки, чтобы быть начеку и отгонять коварных американских аспиранток. И еще эта теория не объясняет невероятно грубого письма, которое Колин прислал еще до того, как увидел меня, удобно расположившейся в гостиной тетушки.

Впрочем, все это не так важно. Пусть психические расстройства мистера Селвика, а они, несомненно, имеются, волнуют его самого. В данный момент меня гораздо больше интересуют письма, а впереди целая ночь, которую нужно посвятить чтению. Зачем тратить время на современных идиотов, когда можно сосредоточиться на героях в черных плащах?

Хотя из писем Амели можно предположить, что лорд Селвик был таким же противным, как его племянник… Впрочем, у Ричарда хотя бы имелось оправдание: постоянная необходимость скрываться, а это — тяжелое испытание для психики.

Положив драгоценные письма перед собой, я сняла сапожки и прислонилась к спинке кресла. Просмотрев пожелтевшие листочки, отобрала письмо лорда Селвика своему другу Майлсу Доррингтону и погрузилась в чтение.

Нужно же дать лорду Ричарду шанс доказать, что он гораздо лучше, чем его надменный потомок!

Ну где же экипаж Эдуарда?

Амели уже в сотый раз оглядывала улицу, однако экипажа с гербом Балькуров не видела. В отличие от суеты и суматохи Дувра, так раздражавших мисс Гвен, в порту Кале в этот утренний час стояла мертвая тишина. У причала ждал только один экипаж, довольно старый, черный, с разбитым боковым фонарем. Когда девушки сошли на берег, Амели подумала, что это экипаж Эдуарда, но кучер, даже не взглянув на нее, прошел мимо. От нечего делать мисс Балькур поправила платок и стала смотреть, как суетятся матросы, выгружая из трюма коробки, сундуки и свертки. Интересно, когда приедет брат?

Услышав цокот копыт, Амели вздрогнула. К причалу подлетела элегантная черная карета, запряженная четверкой вороных. Привстав на козлах, кучер кого-то поприветствовал, причем по-свойски и на чистейшем английском. Ответил ему не кто иной, как Ричард. Почему за бессовестным Селвиком приехали вовремя, а за ними нет? Где же справедливость? Разве за совершенное предательство Ричарда не должна настигнуть Божья кара? Хотя не все потеряно. Возможно, у его кареты отвалится колесо и она застрянет в грязи.

— Привет, Роббинс! — Сбежав по сходням, Селвик подошел к карете. — Как добрался?

— С учетом состояния чертовых французских дорог, милорд, просто отлично. Прошу прощения, дамы, — поспешно добавил кучер, услышав, как громко фыркнула мисс Гвен. — Не дороги, а сплошные ямы и рытвины!

Решив, что довольно извиняться перед старой грымзой в жуткой шляпке, Роббинс повернулся к хозяину:

— Милорд, когда же я снова прокачусь по добрым английским дорогам?

— Когда Бонапарт подарит свою египетскую коллекцию Британскому музею, — автоматически проговорил Ричард — они с Роббинсом далеко не первый раз вели подобные дискуссии.

Тут внимание Селвика привлекли уже знакомые особы, беспомощно жавшиеся друг к другу на сильном ветру. Вот он встретился глазами с Амели, и та ответила раздраженным взглядом. Эффект был бы максимальным, если бы ветер не растрепал ее кудри. А так мисс Балькур очень смахивала на замурзанного котенка, запутавшегося в клубках шерсти.

Вообще-то девица его нисколько не интересует. Конечно, когда ветер прилепил тонкие юбки к ногам, Ричард что-то почувствовал… Вот и сейчас тоже… Нет, нужно бороться с собой и не думать о ножках. Зато, кроме похоти, — а это чисто физиологическая реакция на любую мало-мальски симпатичную девицу с пухлыми губками и стройной фигуркой, — он ничего к ней не испытывает. Амели просто попутчица, и если он ей не понравился, это ее проблемы. Он ведь едва ее знает.

Зато Ричард знал Эдуарда де Балькура, который мог без зазрения совести бросить сестру и ее спутниц в Кале, начисто забыв прислать за ними экипаж. Селвик живо представил, как Балькур сейчас красуется перед зеркалом, примеряя новые бриджи, вместо того чтобы беспокоиться об Амели. Естественно, в Кале существуют гостиницы, однако в них обычно останавливаются люди иного круга. Прямо в порту есть одно приличное заведение, но по собственному опыту Селвик знал, что это не место для леди: каких только проходимцев там нет! Конечно, мисс Гвен с ее ужасным зонтиком без боя не сдастся, те, кто выбрал ее в компаньонки, явно не прогадали. Но ведь она тоже женщина… Представив, как Генриетта скитается по страшному Кале, Ричард поджал губы. Похоже, ему придется взять эту троицу с собой в Париж.

Поймав взгляд Селвика, Амели вспыхнула и отвернулась.

— До чего мерзкий тип! — пробормотала она.

— Может, расскажешь, что между вами произошло? — попросила Джейн.

— Ш-ш-ш! Он идет сюда!

Сняв шляпу, Селвик прошел мимо девушек и поклонился мисс Гвен.

— Мадам, кажется, ваш экипаж задерживается. Не соблаговолите воспользоваться моим? Буду очень счастлив!