Двери открыла девочка лет двенадцати и, на его просьбу позвать Светлану Сергеевну Арсентьеву, крикнула:

– Бабушка! К тебе – и, не закрывая двери, ушла.

В пожилой женщине, которая вышла к нему из кухни, Некрасов никого не узнал.

Он начал задавать ей вопросы о её школьных годах, и она, недоумевая, отвечала.

Тогда он прошел с ней на кухню и рассказал историю, которая произошла с ними много десятилетий тому назад.

Светлана Сергеевна рассмеялась:

– Вы знаете, а я не забыла эту встречу, просто очень редко вспоминаю то тяжёлое время.

Кстати меня возили в Москву и там вылечили, и у меня сложилась хорошая жизнь. Вас я не осуждала. Мне было просто обидно за себя. Так что вы напрасно переживаете. Хотя я очень удивлена, что вы придали этому так много значения. Наверное, вы очень хороший человек.

Она сошла с ним вместе по лестнице, и когда он наклонился к её руке, поцеловала его голову.

И в такси, и в ресторане, и потом в самолёте, Леонид Михайлович чувствовал большой душевный подъём. Он был спокоен и счастлив.

Он попросил у стюардессы коньячку и ещё немного выпил после ресторана.

– Оказывается, выпивать интересно и приятно – до сих пор он не очень этим увлекался.

Удобно устроившись в кресле, Некрасов решил вздремнуть.

Сон был лёгкий и приятный. Снилось ему, что он летает над всеми в каком-то голубом пространстве, а мимо пролетают другие счастливые и красивые люди, и всем спокойно и весело. Никогда ему не снились такие красивые сны.

Летал он долго, потом увидел свой самолёт, который уже стоял в аэропорту.

Он медленно летел по салону самолёта к своему месту. Потом увидел людей в белых халатах, склонившихся над грузным пожилым мужчиной, который лежал в проходе и был похож на него самого. До слуха долетали разные медицинские термины.

– Это я, что ли умер? – равнодушно подумал Некрасов. Он спрашивал врачей и стюардесс, но они не обращали на него внимания, и проходили мимо, и сквозь него, не отвечая.

Однако его это совершенно не огорчило, потому что он снова летел над землёй, уже в светло зелёном пространстве, обдуваемый лёгким ветерком с запахами цветов и утреннего тумана, какие не вспоминались ему с самого раннего детства.

Говорят же, что, когда покупаешь дом, покупаешь и соседей.

С соседями Светочкиным родителям не повезло. А значит, не повезло и Светочке.

Дом у них был угловой. Но в соседнем строении, непонятно откуда взявшейся землянке, жили тётя Клава, безграмотная полоумная баба, и ее с сын Вовка. Последний раз подобное жилище Светочкин отец видел на фронте.

Зарабатывала Клава на жизнь тем, что мела по утрам соседние улицы, а Вовка, вместо школы отправлялся ей помогать.

Вовка, маленький, тщедушный, вечно голодный, мальчик, учился со Светочкой в одном классе, но ходил на занятия крайне редко и никакие угрозы и увещевания учителей не помогали.

В своей землянке баба Клава по всем укромным местам прятала сухари, на случай голода. В начале тридцатых из всей их большой и зажиточной прежде семьи, выжила только она.

Ни мать, ни отец с бабой Клавой не общались, считая это ниже своего достоинства.

Запрещали общаться и Светочке, да она и сама всё прекрасно понимала.

В 1977 году Светочка поступила в институт, а Вовку по очень большому блату пристроили работать проводником в общем вагоне поезда Баку-Москва.

Родители возили Светочку только в купейном вагоне, но когда, по дороге в вагон-ресторан, случалось проходить через общие вагоны, она старалась не смотреть на немыслимую грязь, которая, казалось, висела в воздухе. Но Вовка был рад и счастлив. Работал почти без отдыха, подменяя, всех и каждого и был на хорошем счету, потому что в его туалетах всё блестело.

Баба Клава об этом рассказывала всем знакомым и незнакомым.

Светочка после института, пошла работать технологом к отцу на завод, который выпускал измерительную аппаратуру для военной техники.

Потом она удачно вышла замуж за сына главного инженера Олега, и всё шло прекрасно.

Вовку она видела не часто, но знала, что он тайно в неё влюблён, но молчит, потому что глупо ему было бы об этом заговаривать.

Да и Светочка посчитала бы такое признание ниже своего достоинства.

Про Вовку рассказывали, что он из каждого рейса привозит кассеты для магнитофона и коробки шоколадных конфет и имеет с каждой вещи по три рубля навара.

Но и родители и Светочка считали ниже своего достоинства обращаться к нему за подобными услугами.

А потом в начале восьмидесятых рядом с землянкой Вовка затеял строительство дома. И днём и ночью что-то там строил.

Дом оказался немаленьким с бассейном во дворе. Бассейн был отделан мраморными плитами, которые Вовка натаскал из Московского метро по 1–2 штуки.

Когда они с матерью перебрались в дом, Вовка пригнал новую машину Жигули 6-й модели.

Ни машины, ни такого дома, а тем более бассейна у Светочкиной семьи не было, но завидовать какому-то подзаборному жулику было ниже их достоинства.

А потом пришёл Горбачёв со своей болтовнёй, и всё покатилось вниз.

Завод почти не получал заказов и жить становилось всё труднее.

И только Вовка хвалил Горбачёва и говорил всем и каждому:

– Пока вы думаете, что Горбачёв болтает, уже мир перевернулся, а многие люди заработали миллионы.

Он организовал с директором их завода кооператив на арендованных площадях и стал выпускать дефицитный провод, бытовые тройники и переключатели.

Работало в кооперативе человек тридцать заводских, да человек сто городских инвалидов, что освобождало Вовку от налогов.

И тут он тоже всех перехитрил. И, хотя инвалиды неплохо зарабатывали, сам он грёб деньги лопатой.

Родители Светки ждали, что его вот-вот посадят.

А потом наступило ГКЧП.

Светочкины родители верили, что всё вернётся и будет, как прежде.

А Вовка с дружками и городским прокурором разбрасывали листовки с речью Ельцина на танке. Вовку арестовала милиция, но к вечеру отпустила к огорчению Светочкиной семьи.

После провала ГКЧП Вовку и прокурора города наградили медалями «Защитнику свободной России».

Вовку избрали депутатом, а прокурора забрали в Москву.

Реформы Гайдара совсем развалили страну, и Светочкина семья просто бедствовала.

Знакомые подруги, стали ездить в Турцию и Польшу за вещами, но Светочкина семья считала такой заработок ниже своего достоинства.

Однажды Вовка пригласил Светочкиного мужа Олега к себе на работу:

– Мы хотим с другом построить два больших двухэтажных дома, но у нас нет времени этим заниматься. Возьмись за это дело и строй три дома. Третий твой. Мы даём только деньги под твой отчёт. Все расходы записывай. Трать куда и сколько надо, плати, кому найдёшь нужным, но нас не отвлекай. Построишь за пару лет, считай тысяч триста-четыреста долларов заработал. Зарплаты не будет, но на себя трать, сколько потребуется. Думай до завтра.

– Мне надо посоветоваться с женой.

– Олег! Я ещё не встречал человека, который советуется с женой и зарабатывает при этом деньги.

Однако дома на семейном совете Олегу запретили работать на этого дворника.

– Во-первых он тебя обманет, а во-вторых, ты с ним ещё в тюрьму сядешь – сказал отец.

Когда Олег узнал потом, что его товарищ по заводу Коля Фролов построил эти дома и живёт с семьёй в одном из них, а также работает у Вовки начальником мебельного цеха, то он от обиды запил.

А потом развёлся со Светочкой и, женившись снова, уехал в Германию.

Работать Светочку на новые предприятия брать отказывались, потому что требовалось то знание английского, то работа с компьютером, а то ей просто делали грязные намёки, выслушивать которые было ниже её достоинства.

– Если бы я поступилась своей гордостью, я бы могла выйти замуж за Вовку.

Я же вижу, как он на меня всю жизнь смотрит, но это ниже моего достоинства – говорила она часто подругам.