А потом пришла война.

Афанасий ушёл добровольцем, а Любу на службу не взяли из-за хромоты, оставшейся после недавнего перелома голени.

Но она не могла смириться с тем, что не участвует в защите страны и, бросив школу, пошла на курсы электросварщиков, при кораблестроительном заводе.

После возвращения из эвакуации Люба вернулась на завод, потому что сидеть в школе после такой войны ей казалось немыслимым и неприличным.

А кроме того её угнетала сама мысль, что придётся постоянно слушать пустые женские разговоры в учительской.

Похоронка на Афанасия пришла ещё в сорок втором.

Люба снова жила в своей комнате и так же продолжала одна мыть целый коридор, несмотря на то, что половина соседей уже сменилась. И хотя ей уже не хотелось этого делать, сама мысль о том, что она этим предаст Афанасия и их веру в коммунизм, была невыносимой.

Но настроение у неё становилось всё печальней.

После двадцатого съезда Любе снова захотелось жить.

Она стала собирать у себя соседских детей и читать им часами сказки и рассказы русских писателей. Кроме того она постоянно кому-нибудь из соседей помогала деньгами, потому что зарабатывала намного больше многих мужчин.

Соседи её уважали и любили, и Люба этим очень дорожила.

На заводе она тоже была в большом уважении у начальства, потому что руководила лучшей бригадой сварщиков и была активным коммунистом и безотказным общественником.

Ей даже предлагали отдельную квартиру, но Люба не могла на это пойти, когда вокруг столько многодетных семей.

Как-то возвращаясь с работы, Люба увидела во дворе тележку с хлебом, и соседи сказали, что теперь хлеб и молоко будут продавать прямо во дворах, для удобства трудящихся.

– Вот, начинается – в этом Люба увидела приближающиеся признаки коммунизма.

Но через некоторое время вдруг стали происходить перебои со снабжением продуктами. Люба понимала, что это временные трудности. Не может это долго продолжаться в стране, которая запускает спутники.

Однажды её включили в состав рабочей делегации в Болгарию.

Народ жил там бедно, но перебоев с продуктами не было, и в магазинах свободно продавался хлеб, молоко и сыр К русским отношение было тёплое, доброжелательное и открытое.

Прошёл год.

С продуктами положение становилось всё хуже, но Любе хватало и обеда на работе.

Она входила в нужды страны и Партии, тем более, что международная обстановка была тревожной.

Как-то в обеденный перерыв её вызвали в партком и женщина, представившаяся сотрудником КГБ, поздравила Любу с тем, что она включена в состав областной партийной делегации в ФРГ, как лучшая рабочая завода и орденоносец.

Женщина долго объясняла, как себя вести в недружественной стране, что позволено говорить там, и что здесь, по возвращении. Она даже объяснила Любе, как нужно выглядеть и быть одетой. Советовала меньше обращать внимание на внешние, показушные стороны, особенно на магазины, которые недоступны для основной массы трудящихся. Под конец она посоветовала Любе взять с собой консервы и сухари, потому что продукты там очень дорогие и валюты, которую выдадут, на питание может не хватить.

Из-за военных заводов в город, где она жила, въезд иностранцев был запрещён, поэтому когда в гостинице города Киля, Люба впервые увидела в лифте негра, она попыталась сказать ему на своём плохом немецком, что в Советском Союзе идёт непрерывная борьба за права негров во всём мире. Однако девушка-переводчица остановила Любу, сказав, что это промышленник из США и говорит он только по-английски.

Люба растерялась.

Около судоверфи, куда их привезли на автобусе, вся площадь была заставлена легковыми машинами, на которых, по словам переводчицы, рабочие приезжают на работу, если не хотят ездить на заводском транспорте.

Как-то незаметно делегация разделилась и Люба, с директором школы и одним ветераном-инвалидом остались с девушкой-переводчицей, а партийное руководство с переводчиком-мужчиной куда-то исчезло.

С ними ушёл и представитель организации, проводившей инструкцию.

В цехах судоверфи Любу, кроме современного оборудования, поразило доброжелательное и весёлое настроение рабочих. Она не думала, что к русским так тепло относятся в Германии.

От попутчиков Люба узнала, что на валюту нужно покупать вещи и решила накупить заводных игрушек для соседских детей.

Для этого переводчица повезла их в негритянский квартал, потому что там товары и продукты дешевле. Приехали в многоэтажный новый район, где жили африканские и турецкие эмигранты. Игрушки были невиданной красоты и конструкции.

Когда зашли в продуктовый большой магазин, Люба почувствовала себя нехорошо. Она не представляла, что колбас и сыров может быть так много сортов. Наверное, больше сотни.

А главное, удивляло то, что подходили простые африканцы и, без всякой очереди, всё это покупали.

Её спутники тоже были удивлены, но у Любы просто перехватило дыхание и зажало сердце. Стало трудно дышать.

Ей давали в гостинице какие-то лекарства, делали уколы.

Она плохо помнила, как летела на самолёте, как добиралась домой. Всё было, как в тумане.

Дома она слегла. Приходил врач, сестра делала уколы.

Но Любе ничего не помогало. Она не хотела бороться за жизнь. Она очень устала.

Соседи переживали за Любу и не оставляли её одну. Но лучше ей не становилось, и однажды ночью она умерла.

Хоронили Любу всем двором. Все женщины плакали навзрыд.

Многие годы потом матери рассказывали детям, какая удивительная женщина жила рядом с ними, и как они все любили её и любят до сих пор. И ещё о том, как она мечтала построить коммунизм.

Как-то незаметно, сначала по одной, а потом все женщины в коридоре стали мыть весь пол по очереди целиком. Сами собой почему-то прекратились ссоры. Может быть, в память о Любе.

А может быть стало немного легче жить.

А может быть просто по доброте русской души, которая умеет всё прощать.

Осенью 1988 года Ставропольский крайком КПСС распорядился снять с должности председателя Черкесского горисполкома Савельева Виктора Николаевича «За многочисленные нарушения законов о кооперации и индивидуальной трудовой деятельности». Так было написано в решении бюро крайкома.

О том, как сессия городского совета впервые со дня основания СССР ослушалась партию, да ещё и устроила оскорбительный разнос присутствующим представителям крайкома, нужно писать в отдельном повествовании. В нашем рассказе мы постараемся объяснить причину такой жестокой немилости высокого партийного начальства.

А произошло вот что…

…Житель города Черкесска Иван Иванович Аксёнов был инвалидом детства первой группы. Человеком его можно было считать только наполовину, потому что нижняя часть его тела представляла собой два тоненьких скрюченных полуметровых отростка, которые назвать ногами можно было, только обладая большой фантазией и добрым сердцем.

В свои тридцать лет он полностью зависел от матери, потому что без её забот он был совершенно беспомощным.

Во всём остальном Иван Иванович был нормальным, довольно приятным и добрым человеком, достаточно образованным и просвещённым.

Он заочно закончил экономический факультет Краснодарского института, неплохо рисовал, что позволяло ему частными уроками сделать существование своей семьи относительно безбедным.

Понятное дело, что у его матери ходить на работу не было никакой возможности.

Наверное, так и жил бы этот несчастный уродец, которого на всей Земле и знало всего-то несколько человек, если бы Господь Бог иногда не посылал на Землю своих ангелов, которые и открываются только тем, кого Всевышний соизволил отметить.

Таким ангелом для Ивана Ивановича стал Михаил Сергеевич Горбачёв со своими нескладными реформами, непонятными преобразованиями и невнятными разговорами.

Но, после неожиданного выхода законов «Об индивидуальной трудовой деятельности» и «Закона о кооперации» на Ивана Ивановича вдруг снизошло божественное откровение, и однажды он сказал матери, что ему приснился вещий сон, который поможет им разбогатеть.