Которые растянулись для Гравейна настолько, насколько он хотел. Кроме смерти, щедро разлившейся в зале, и с годами лишь усиливавшей свою мощь, тут присутствовала только Мать-Тьма. И её было вдосталь. Столько, что даже Замок мог выдать вряд ли больше. Сырая и неподатливая субстанция, породившая жизнь, втекала в того, кого против воли посвятили ей, и превращалась в сухую, горячую и тяжёлую силу, от которой искажалось время.

Лёгкий, словно соломенный, меч с металлическим треском рассекал один за другим серые шары, расплёскивавшиеся синеватым холодным пламенем, взвивавшимся вверх, под своды зала. Морстен скользил через тьму, оказываясь возле следующей цели и наблюдая собственные тающие силуэты подле предыдущих тварей. Он сбился со счету на третьем десятке, но пространство вокруг Лаитан было очищено.

— Лаитан, — перехватив забрызганный какой-то дрянью клинок левой рукой, он осторожно прикоснулся к её плечу, — пойдем. Нам надо идти. Теперь я знаю имя Посмертника, и ему это вряд ли понравится. Но сначала — разыщем остальных.

Медноликая не поняла ни слова. Когда на её плечо легла чья-то рука, а голос предложил ещё раз что-то, чего она не слышала и в первый раз, мать матерей поняла, что терять ей уже нечего. Если и суждено умереть, то хотя бы не на коленях. Нашарив свободной рукой выпавшее у жрицы оружие, она одной рукой сбросила с плеча ладонь мертвеца, разворачиваясь для удара, и занесла оружие над кем-то, скрытым в темноте.

И в этот момент сильная пощёчина, угодившая на подживший синяк после встречи с лавой, вышибла дух из Лаитан окончательно… Сталь звонко прокатилась по полу, ударяясь о части ржавых доспехов и камни под ногами.

Морстен, успев подумать только лишь «как же не вовремя», окунулся в показавшуюся липкой и холодной темноту. Из мрака медленно проступили контуры тронного зала Замка, где на каменном троне восседал обугленный костяк предыдущего владельца. На самом деле, останки бывшего прежде него Властелина Темноты Гравейн захоронил давно. Еще в начале своего пути, рассматривая это действие как необходимый моральный долг и ритуал уважения к достойному рыцарю, правившему до него.

С тех пор Замок всякий раз вызывал эту картину при любом удобном случае, как сейчас, когда ему удалось связаться со своим хозяином. «Или марионеткой», — невпопад подумал Морстен, сжимая зубы. На таком расстоянии связь была болезненной и тягуче выматывала душу.

— Надеюсь, ты не уползёшь, стеная, и не прервёшь этого разговора, — недовольно проговорил Замок, пользуясь обугленными останками Властелина на троне. Имя его Морстен так и не узнал, было похоже, что предшественник сам позабыл, как его звали когда-то. — Было бы неловко.

— Я подумываю об этом, — в тон ему проворчал Морстен, — хотя и выдержу немного. Наверное.

— Как скажешь, — отозвался Замок. — Хочешь — сиди и мучайся.

— А что, я вполне мирный, беспорядков не нарушаю, жрать прошу немного и редко… — Гравейн улыбнулся. Давно он не пикировался со своим всезнающим и всемогущим недвижимым другом.

— Хм, очень правильно построенное предложение, — Замок пошевелил сгоревшей челюстью, — беспорядков ты действительно не нарушаешь. Но обычно их не чинят, или не учиняют. Но это — для светлых. Так что ты правильно сказал. Про себя.

— Жрать у меня с собой, светлые могут глодать свои портянки, — пренебрежительно сказал Морстен, махнув рукой куда-то по направлению к оставшимся спутникам. А беспорядки… Хоть нарушай, хоть не нарушай — один хрен, виноват по умолчанию.

— И кто же тебе мешает перестать подозревать всех и вся, мстя направо и налево, и заняться чем-то приятней поиска обвинений? Вон, варвар у тебя там скучает… составь ему компанию. Может, он хоть отстанет от служанки Лаитан.

— Мне мешает перестать принцип уккуна. Если не ездишь ты, ездят на тебе. Шутка, — сохраняя спокойное выражение на лице, ответил Морстен. — Варвар не так прост, как кажется. Даже я в нем не разобрался. Вроде бы обычный юнец с недо…статком внимания, а присмотришься, и не понимаешь — то ли тебя изучают, то ли ты.

— Возвращался бы ты к делам, властелин, — ворчливо сказал Замок, — а то, неровен час, ещё какие мысли дурные в непутёвую голову залезут. Сначала он на мужиков засматривается, потом еще, чего злого, новую девку в Замок притащит. А мне чего делать прикажешь? Тоже ей бессмертие и пластинку в… грудь вставлять? — помолчав, чёрный труп, испустив облачка угольной пыли, взмахнул рукой. — Нет уж. Одного тебя, дурня, с меня достаточно.

Морстен поморщился. Ему не нравилось, когда Замок начинал разыгрывать из себя любящего отца или старшего брата. Как правило, это означало, что надвигаются большие проблемы.

— Ты сам меня на это дело подписал, а теперь решил воззвать к голосу разума? Еще бы позвал домой, обедать? Ну, нет, — твёрдо ответил он. — До Отца мы не дошли, Тьму не накормили, варвара не уб… хм… Короче, ещё не кончен путь, и бабы тоже не кончились. А мужики — это не ко мне, это к южанам. Они больше предпочитают мальчиков с изящными фигурами и глазами испуганной барсом лани. Я таким не увлекаюсь. И тебе не советую, — Гравейн помолчал, и тихо добавил, зная, что Замок все слышит и понимает: — А про дурня мы потом поговорим, когда дойдём до цели.

— Юг близко, — зловещим голосом произнёс Замок.

— Юг далеко, — спокойно парировал Морстен, — отсюда не видать. Да и вечные льды до тошноты наскучили.

— Ох ты, скучно ему тут со мной было! — Замок клацнул горелыми челюстями, глотая ругательство. Гравейн почувствовал, как в него вливается сила Тьмы, причиняя боль, словно от укуса зверя. — Надо же, властелину приключений захотелось! А ты не подумал, что можешь там сдохнуть, как псина подзаборная? И мне что делать прикажешь? Уккуна на трон сажать?

С ударившей по подлокотнику, иссушенной огнём ладони слетели куски сгоревшей плоти, открывая кости. Даже зная, что это иллюзия, Морстен почувствовал внутри жалость к прежнему Владыке.

— От тхади и то пользы было бы больше… — продолжил распекать Тёмного Властелина Замок, фыркая и явственно злясь. — Спорит он ещё со мной.

— Сдохнуть можно и в Замке. А так — хоть с пользой, — вставил своё слово Морстен, — с тобой тоже не скучно. И вообще, не ты ли мне подал идею присмотреться к этой затее в начале?

— Ты и польза? — поражённый Замок забыл о необходимости поддерживать образ мертвеца, и размылся стремительными темными спиралями, пытаясь переварить услышанное. — Кто, кто тебе, если не я, твой Замок, скажет правду? Кому ты ещё нужен так, как мне? И я сказал присмотреться, а не кидаться, сломя голову, в разборки.

— Я всегда действую ради пользы, — упрямо продолжил гнуть свою линию Гравейн, не обращая внимания на усталость и боль. — И твоей тоже.

— Обычно — своей, — тихо ответил Замок, отойдя от пережёвывания необычного утверждения своего Владыки. — Ох, ну меня-то не приплетай… Я — Замок. Просто Замок. И прожил куда больше тебя…

— Ой, вот только не надо давить на жалость и опытность, — не выдержал Морстен. — Кто кого использует — это наша с тобой пятисотлетняя дискуссия, и конца ей нет. Подозреваю, что мои предшественники тоже вели её с тобой. Замок, не Замок — все мы в одной заднице, и надо её разгребать от накопившегося навоза.

— Выбросил бы половину глупых женщин и варваров, взял своих тхади, а остальных на привязи бы притащил к месту ожидания. А не бегал бы по ночам за девками и варварами. Подумаешь, сдохнуть ему Змея не дала! В любой момент теперь может с тебя шкуру твою палёную спустить… И я тебе помогать не буду, — Замок выпалил это на одном дыхании, привстав и вцепившись в подлокотники ломкими пальцами трупа. Он был в возмущении. — Мать-Тьма! Когда, когда это я тебя использовал?

— С первого дня и до последнего мига, — не моргнув глазом, уверенно заявил Гравейн. И добавил, чтобы сгладить впечатление: — но я и не против. Потому что использую тебя…

— Я же тебе все… все, что было, а ты… ладно бы просто бессердечный. Так тебя же и в этом не обвинишь — это правда, — непритворно огорчился Замок.