- Они не восстановятся самостоятельно после такого, - оглядываясь по сторонам, предположил Северед, наблюдая весь этот разгром, - Даже если не брать в учет все разрушения, барон, только посмотрите, сколько погибших. И по большей части взрослые мужчины, на которых и приходится основная часть работы... На поселке можно смело ставить крест...
- Ни за что. Достаточно только посмотреть на все это, - развел руками Эдвард, словно пытаясь охватить руками весь комплекс, - Это место нельзя оставить просто так, из-за каких-то налетчиков. Подробные сады ничуть не хуже тех, что используют на Рейнсвальде. Если использовать их не так примитивно, как до сих пор делали местные, то можно решить проблему еды для всей будущей колонии.
Барон пальцем указал на полузаброшенные оранжереи, распаханные примитивными инструментами местных фермеров. Структура и порядок организации, использованные здесь, впечатляли даже родившихся в Рейнсвальде людей. Гидропонные поля были сконструированы в виде огромных шестигранников, размещающихся на разной высоте и с разных сторон купола, расставленных друг над другом в виде правильной решетки. С нижней стороны на этих платформах прежде находились лампы, имитирующие наиболее оптимальное освещение для благополучного роста растений. Они сохранились только частично, по большей же части разбитые или перегоревшие из-за неправильного ухода. Не работали и системы обновления и промывки почвы, из-за чего местным фермерам приходилось вручную поливать и распахивать поля, но их сил хватало лишь на то, чтобы обрабатывать лишь пару нижних ярусов, оставив все остальное медленно загнивать без надлежащего ухода.
В центре этой всей системы находилась диспетчерская вышка из гладкого белого композита, до сих пор чистого и неповрежденного, уходившая далеко наверх, к самой вершине оранжерейного купола. Оттуда, вероятно и велся контроль за работой, и там же, у ее основания, располагались основные корпуса для обработки и уборки продукции, когда-то полностью автоматизированные и самообеспеченные, о чем говорили остатки конвейерных линий и роботоцехов, ныне почти разобранные местными на различные детали или для переплавки металла. Часть из них была заброшена за непригодностью, а другая часть использовалась не по прямому назначению, приспособленная под нужды местных крестьян, явно не понимавших предназначение автоматизированной фабрики, отключенной от энергоснабжения, а потому и бесполезной. Одним из этих корпусов, как сказал Северед, и должно быть то последнее укрепление, где могут прятаться остатки населения деревни. Туда же, должны были стягиваться налетчики, не до конца утолившие жажду крови и разрушений.
- Движение! - спецназовец, передавший сообщение, открыл огонь по мелькнувшим в проходе между домами теням. Несколько налетчиков, пытавшихся укрыться среди развалин, все же выдали себя и вынуждены были броситься вперед, надеясь, что успеют втянуть солдат в рукопашную схватку прежде, чем их перестреляют, но лишь попали под перекрестный огонь. Изрешеченные пулями тела повалились всего лишь в нескольких шагах от своего укрытия.
- Итак, о нас теперь знают, - сухо прокомментировал Эдвард, первый делом проверяя датчик патронов, поскольку громкое эхо от шума выстрелов разошлось далеко под куполом, сообщая буквально каждому о произошедшем здесь, - Надо торопиться. Скорее всего, теперь эти мутанты переключатся на нас. Распределите сектора обстрела вокруг отряда, двоих в резерв, остальным огонь на поражение, но экономьте патроны, мы даже не представляем их число.
Отряд перестроился в стрелковую цепь, теперь направившись к диспетчерской башне. Эдвард старался успеть к ней прежде, чем налетчики сообразят, что действительно происходит. Только чем ближе подходили к центру, тем дикарей становилось больше, занятых, в основном, грабежом брошенных домов и складов. Мало кто из них действительно был готов к бою, оставив оружие либо поблизости, либо просто бросив его, не видя здесь больше других опасностей.
Спецназовцы расстреливали каждого встречного без всякой жалости, как только замечали. И не в силах что-либо противопоставить мощи скорострельного оружия, налетчики пытались бежать, но все равно валились под прицельным огнем. Немногие даже понимали, что происходит, звуки автоматического оружия им были незнакомы, напоминая сухую трескотню, в отличие от громких залпов примитивных местных мушкетов. Раненых и еще дышавших дикарей солдаты добивали пистолетными выстрелами, поскольку барон приказал не брать пленных. Да и о пощаде они не просили, только выли что-то непонятное сквозь крепко сжатые зубы.
Первое серьезное сопротивление отряд Эдварда встретил, только выйдя на дорожную развязку перед старыми терминалами сортировки и загрузки. Старые конвейеры и грузовики так и стояли до сих пор с давно сгнившими шинами и резиновыми траками когда-то брошенные здесь рабочими, поскольку убрать с дороги столько тонн ржавого металла у местных не было никаких возможностей. Разоренные металлические контейнеры, разложенные в штабеля для будущей транспортировки, здесь сложились в целый лабиринт, когда-то составленный большими погрузочными рельсовыми кранами, передвигавшихся по сложной системе переходов над головой, но теперь больше напоминавших древних застывших чудовищ с металлическими ногами, навеки застывших на месте.
И, скорее всего, в этом лабиринте было что-то ценное или важное, раз такое количество нападавших выбегало на солдат оттуда. На открытых расстояниях против автоматических очередей дикари ничего противопоставить не могли, но в узких переходах между высокими стенками ржавых контейнеров солдаты успевали сделать лишь несколько выстрелов, прежде чем приходилось сходиться в рукопашной с очередным дикарем, неожиданно выскочившим из-за только что убитого товарища. Единственным, что спасало и оставляло преимущество, было силовое оружие. Спецназовцы использовали широкие и короткие клинки, уверенно кромсая ничем не защищенных дикарей без брони, барон с корсаром куда более изящные силовые шпаги, аккуратно разрезавшие человеческий торс без единой зацепки, с легкостью рассекая мясо и кости, в то время как Ярвик вытащил широкий абордажный палаш монокулярной заточки, с легкостью рубивший примитивное оружие дикарей.
Пережив пару коротких, но жестоких схваток, Эдвард приказал использовать дронов-разведчиков, помогавших избежать подобных засад, зависавших сверху и заранее обнаруживая налетчиков, после чего солдаты их закидывали гранатами. Не подозревая о подобном оружии, дикари толпись за поворотами, сбиваясь в группы, видимо, чувствуя прилив храбрости от наличия сородичей поблизости. И даже одной брошенной осколочной гранаты хватало, чтобы вывести из строя не меньше десятка человек.
- Кто-нибудь, подключите огнемет! - скомандовал Эдвард, уставший от постоянных рукопашных схваток, - Выкурите этих мутантов отсюда! - он снова взмахнул шпагой и дикарь, выскочивший словно из ниоткуда, повалился на спину с рассеченной грудью, брызнув фонтаном крови.
Струи химического пламени, за несколько секунд превращавшие человека в обугленный кусок мяса, заливавшие проходы на десятки метров вперед, вселили в дикарей религиозный ужас, наконец-то обратив в бегство и вынудив бросить позиции на развязке. Выбитые на открытое пространство, они уже не представляли особой опасности, и бойцы прицельно расстреливали их из автоматов, быстро сокращая количество возможных целей.
- Пусть бегут, - наконец, в очередной раз перезарядившись, приказал Эдвард, опустив шпагу и наблюдая за тем, как уцелевшие разбегаются в разные стороны в панике, что-то крича и бросая оружие. В том, что они смогут навредить, будучи поодиночке, разбитые и рассеянные, равно как и выжить в диких развалинах, барон сомневался. Тем более, что их задачей было не полное уничтожение всех явившихся сюда дикарей, а поиск выживших, - передайте транспортам, чтобы следили за окружающей территорией. С воздуха подавлять любые попытки перегруппироваться. Если таковые будут, сообщать мне и уничтожать.
