- Нескольких из сбежавших мутантов видели, направляющихся в этом направлении. Они думают, что скалы остановят нас и дадут им преимущество. Конечно, я понимаю, что выслать несколько дронов было бы гораздо эффективнее, но мне показалось, подобный вариант понравится вам гораздо больше. Когда вы вообще в последний раз охотились на дикарей?

- Друг мой, это было очень давно, и я тогда еще был в неплохой физической форме, - протянул Рокфор, опираясь на свою винтовку, и под маской его противогаза даже появилось что-то, похожее на ностальгическую улыбку, - Сейчас я уже не в том состоянии, чтобы лазить по скалам. Оставь это дронам...

- Как скажете, - пожал Эдвард плечами, но почему-то слишком охотно возвратив оружие вновь подошедшему солдату. - В королевской армии мы несколько раз устраивали подобное, но почему-то мне так никогда и не удавалось выбиться в победители или даже просто в лидеры.

- В охоте не важно, кто победил, кто проиграл, - попытался выразить свое отношение к этому Рокфо., - Здесь важен сам момент охоты, противостояние того, кто охотится и того, на кого охотятся. С дикарями самое сложное в том, что охотник сам может в любой момент превратится в жертву. Какими бы мы возможностями не обладали, все же это их мир, и их законы, а мы же ограничиваемся высокими стенами и закрытыми куполами, продолжая отказываться от этого мира... от его первобытного состояния, когда важно только то, что сами из себя представляем... Эх... Эдвард, я порой жалею, что когда-то не родился в таком племени...

- Неужели, барон? - удивился его собеседник, предложив направиться обратно к борту "ноль один", где их ждал горячий чай и первые отчеты офицеров, докладывающих об уничтоженных группах противника. - Вы считаете, что они чем-то лучше нас?

- Эдвард, они не лучше и не хуже нас... они другие... - попытался объясниться Рокфор, разведя руками. - Сравнивать их и нас это все равно, что пытаться найти что-то общее между орбитальным лихтером и тяжелым танком. Они живут другими правилами и в другом мире, нежели мы сами. Сам попробуй представить подобное, когда в твоей жизни нет этой постоянной суеты, подковерной возни и непрерывных заговоров, что оплетают нас, путают и мешают даже просто понять, ради чего мы на самом деле живем... Как думаешь, наша цивилизация стоит подобного?

- А они каждый день борются за свое существование, как с окружающим миром, так и населяющими его тварями, погибая от любой мелочи, даже от глубокой царапины, где в кровь проникает заражение, но нет в наличии и простых антибиотиков. А в любой момент с неба могут спуститься работорговцы, пираты, налетчики или просто такие как мы, решившие, что отстрел дикарей с борта антиграва довольно неплохое развлечение, - напомнил Эдвард и про другую сторону. - Они каждый день заняты столь примитивными вещами, что не могут даже просто так постоять, как мы, рассуждая об отстраненных вещах... Стоит ли наша цивилизация такого? - повторил в итоге Рокфору его же вопрос.

- А ты сам не хотел бы хоть на пару дней поменять свою жизнь на что-то более простое и понятное? - сответил ему карийский барон вопросом на вопрос. - Отказавшись от всего, что есть сейчас, от той бессмыслицы, что мы называем политикой и светской жизнью? На ту, что есть у них, посвященную действительным целям, где опасности открыты, а друзья настоящие? Я понимаю твое отношение к дикарям, сам служил в королевских войсках и даже участвовал в отражении нескольких довольно крупных нашествий их орд на колонии на поверхности. И все же, с возрастом в голову приходят уже совсем другие мысли, начинаешь по-другому смотреть на совершенно привычные вещи...

- Может, и хотел бы, - задумавшись, ответил Эдвард, но быстро встрепенулся, - И все же, не нам решать, где и кем родится. Нам выпала такая жизнь, и многие бы ей позавидовали, так что остается лишь прожить ее достойно.

Эдвард закончил и зашагал к гирокоптеру, добавив совсем тихо, чтобы только сам и расслышал, всего лишь одну фразу: - Прожить, чтобы не было стыдно умирать...

Торг честью не обогащает.

Люк де Клапье Вовенарг

Рокфор отбыл обратно через пару дней после истребления стойбища дикарей и их откровенного разговора. После произошедшего Эдвард чувствовал, что отношение Карийского барона к своему будущему зятю изменилось, но при этом никак не мог понять, в плохую или хорошую сторону. Барон был все так же вежлив и общителен. Ему искренне не хотелось покидать Аверийскую колонию, но все указывал на то, что события на Рейнсвальде требовали его немедленного возвращения без учета его собственных желаний. Нельзя было пускать на самотек происходящее там, поскольку оставив ситуацию без присмотра хотя бы на еще несколько дней. Даже после подобного простоя можно было потерять над ней контроль и уже вряд ли бы получилось быстро вернуть его обратно.

А Тристанский барон после его отъезда снова остался в компании пиратов и корсара, продолжая заниматься делами колонии и искренне стараясь не думать о происходящем на родине и о своей невесте. Лишние мысли только отвлекали его внимание, которое сейчас, напротив, требовалось сосредоточить. Чем больше развивалось колония, тем больше появлялось самых различных проблем.

Несмотря на первоначальные успехи, равно как и то, что уже было достигнуто даже больше, чем можно ожидать даже в самых смелых предположениях от столь спешно подготовленной экспедиции, вся тяжелее нависал вопрос со строительством и реставрацией старых зданий. Требовались новые помещения под склады, жилые корпуса, общественные и административные учреждения. Требовались материалы и снаряжение для развития жилой инфраструктуры для местных, все больше привыкавших к «людям с неба» и все больше им доверявших. Такой процесс был неизбежен, горячая вода, свежая еда, фильтрованный воздух и качественное освещение перевешивали все возможные опасения, что еще могли испытывать аборигены по отношению к новоприбывшим. К колонистам чуть ли не каждодневно присоединялось все больше племен и деревень, но так же начинал расти поток беженцев и переселенцев, особенно после того, как было разгромлено стойбище в Ядовитых Землях.

Тем более, с мутантами ситуация складывалась тоже не самым положительным образом, особенно, если верить допросам пленных. Захваченные вожди дикарских племен с успехом выдержали и психологические атаки, и физические пытки, и только с помощью двойной дозы сыворотки правды удалось сломить их волю. Погруженные в полубессознательное состояние, они выдали ответы на все интересующие оперативников вопросы.

Как оказалось, уничтоженное стойбище действительно было съездом целого ряда племен, но далеко не всех и даже не целиком. Уничтожив его, колонисты нанесли тяжелый урон всем кочевникам Ядовитых пустошей, обессилив и обескровив их, но победа все же не оказалась решающей. Жаждущие мести за гибель сородичей и осквернения священного места, теперь дикари совершали вылазки не только за добычей и рабами, но и просто из жажды убийства, не видя особой разницы, кого следует убивать. Небольшие поселки и деревни, раскиданные по развалинам старого мегаполиса, предавались огню и разрушались после подобных жестоких налетов, погибло много невинных людей, а некоторые селения и вовсе оказались истреблены до последнего человека, от них остались только горящие развалины да подвешенные вверх ногами трупы с содранной кожей.

Ответ от колонистов последовал незамедлительно. Карательные группы солдат и абордажных команд, выдвинутые на оперативные посты с поддержкой гирокоптерами и легкой бронетехникой, догоняли такие банды и истребляли их до последнего человека. Введенная система патрулирования позволяла перехватывать многие группы, выдвигающиеся из Ядовитых пустошей, и, агрессивно реагируя на такие вылазки, уничтожать их прежде, чем успевали добраться до поселений местных аборигенов. Только этого все же оказалось недостаточно. Рейды, одинаково кровавые для обеих сторон, продолжались, и Эдвард понимал, что ему требовалось куда больше людей и техники, чтобы окончательно покончить с угрозой мутантов.