- Король при смерти, - разумно заметил Эдвард, - и теперь оказалось, что все наши с отцом усилия и деньги на взятки  королевским министрам потрачены впустую. Достигнутые ранее договоренности ничего не значат. Эти жирные толстоносы сидят и ждут нового короля, преемника несчастного Иинана, и побегут с радостным визгом за каждым его решением, как к корыту с кормом. Так что сейчас Гористару самое время начинать войну. Он рассчитывает в ней победить, а значит, сразу укрепить позиции своего претендента на престол. А тот уже одобрит любое его действие, каким бы незаконным оно ни было изначально... Полковник, велите подготовить мой корабль. Я возвращаюсь на Рейнсвальд. Придется превращать помолвку в военный совет. И все из-за этого павиана! - вздохнул тристанский барон с откровенным расстройством. Меньше всего мне хотелось бы думать о политике в такой светлый день.

Подобная фраза звучала странно в мире, где никогда не восходит солнце, но для молодого барона свадьба действительно должна была стать лучиком света в его жизни.

"В политических играх, в отличие от игры в жмурки, лишь немногие видят всё, а у всех остальных - повязки на глазах." П. Буаст

На высоте пятисот тысяч километров над поверхностью, медленно дрейфуя в открытом воздушном пространстве, окруженный поясом из многочисленных мелких и крупных обломков, размером от нескольких сантиметров до десятков километров в диаметре, вращавшихся на дальних и ближних орбитах, находится огромный материк. Поднятый в воздух неизвестной силой, вырванный из земли вместе со своими горами, долинами, впадинами и равнинами, он был одним из многочисленных летающих островов, плававших высоко в небесах над опустошенной и выжженной поверхностью. Его основу и опору, не дававшую всему материку развалиться на части, составляли каменные и скальные породы, измененные потрясениями невероятного по мощности Катаклизма, когда-то прокатившегося по этим землям. И все же, в верхних слоях, даже при столь масштабных разрушениях, смог сохраниться остаток тонкого слоя почвы, ныне пересушенной до состояния мелкой пыли и поднимавшейся тучами в воздух при малейшем дуновении.

Рейнсвальд. Именно так называли его те, кто жил здесь. Название острову было дано в честь огромного, единственного в этом секторе водопада столь масштабных размеров, широким потоком низвергавшегося вниз, на поверхность мира с размытой водой скалы, названной Хребет Дракона. И именно эта вода позволяла жизни все еще существовать на этом острове, но самих источников мутных и загрязненных рек, сливавшихся в единый водопад и бравших свое начало в самых глубинах острова, никто не знал. Вода просачивалась сквозь многочисленные трещины, собираясь в подземных пещерах в большие озера, постепенно поднимаясь все выше, и в итоге разделяя на части пустоши острова извилистыми реками в руслах среди крутых берегов. Легенды гласили, что воду этому острову дает сильная аномалия, скрытая в недрах скал, такой же силы, что и поддерживающая Рейнсвальд в стабильном состоянии, не давая ему обрушиться вниз. По прогнозам, остров таких масштабов давно должен был развалиться на несколько гораздо меньших частей, но почему-то до сих пор оставался целым. Во многом сохранение острова связано и с деятельностью людей, постройками и мельмитоловыми трассами скреплявшими породу, но все же такие действия не могли стать решающим в итоге фактором.

Тишину и покой пустошных равнин и нагорий, изредка пересекаемые высокими горными хребтами, нарушали лишь слабые ветры, пролетавшие над равнинами Рейнсвальда. Изредка они превращались в настоящие пылевые бури, на огромной скорости несшие тысячи тонн пересушенной земли. Бешено воя, ураганы, достигавшие скорости десятков метров в секунду, способные сорвать с незащищенного человека кожу и мышцы с костей, прокатывались по мельмитоловым трассам, проложенным через незаселенные территории, обрушивались на сталебетонные купола оранжерей или наполовину врытые в землю жилые комплексы, где жили и работали тысячи людей, следившие за закрытыми от причуд погоды полями и парками. Без подобных аграрных комплексов, порой занимавших сотни квадратных километров, весь остров остался бы без чистого воздуха и пищи, а зародившаяся здесь цивилизация оказалась бы на пороге гибели. И каждый раз после того, как ветер утихал, на трассы снова выходили машины, расчищая покрытия от выползавших на дороги пылевых барханов, порой перекрывавших сразу несколько полос движения или же закрывая технические постройки на обочинах.

Или же, пылевые бури, закручиваясь в вихри и торнадо, поднимавшие в воздух целые обломки скал и вырывая с корнями столбы и указатели, пытались засыпать стены древних военных замков, где несли службу гарнизоны многочисленных Домов, древних и богатых дворянских родов, разделивших эту суровую землю на свои владения. Ветра обрушивались на керамитовые и полиметаллические стены, разбиваясь о непреклонную твердость их структуры, предназначенной для отражения куда более серьезных опасностей, способной выдержать даже шквальный артиллерийский огонь и встать непреодолимой преградой на пути любого противника.

Благодаря Домам Рейнсвальд и процветал, достигнув нынешнего величия и продолжая развиваться и расширяться, раскинувшись не только на сам остров, но и на многие другие острова и колонии, далеко раздвинув свои границы. Дворяне, потомки таких же простых жителей острова, когда-то давно, на заре его истории, решившихся взять на себя ответственность за судьбы и жизни всех остальных, сплотили и объединили почти разбитых колонистов, пытавшихся здесь выжить, преобразовав общество в жесткий феодальный строй. Собранные ими армии, опираясь на первые возведенные крепости, разбили и уничтожили местных аборигенов, истребили мутантов, перебили всех опасных тварей и обеспечили господство человека на этой земле. Дома разделили Рейнсвальд на феоды, поклявшись соблюдать установленные границы и не мешать благополучию друг друга. И с тех самых пор на острове царил относительно спокойный мир, все еще продолжавшийся до сих пор.

Дома поддерживали развитие оранжерей и кислородных фабрик, заводов по очистке воды и производству пищи, формированию целых городов, закрытых куполами или врытых в землю. Огромные промышленные комплексы под их контролем перерабатывали руды из богатых залежей на Поверхности, огромной и бескрайней земли, раскинувшейся далеко внизу. Со стапелей верфей феодов сходили большие торговые и военные корабли, подготовленные для перелетов по открытому пространству между такими же островами, порой расположенными в сотнях парсеков друг от друга.

Центром всего этого мира, столицей Рейнсвальда, был город Кенингхорм, внешне напоминавший пирамиду, сложенную из огромных, достигавших в диаметре двадцати километров, шаров, накрывавших или переходивших друг в друга. И на самом верхнем уровне находился великолепный королевский дворец, красивейшая постройка во всем Рейнсвальде, настолько прекрасная, что ему не требовалось даже названия. Это был просто Дворец. Единственное здание в столице, не закрытое защитным куполом, вместо этого окруженное мощными силовыми барьерами.

Такие же пылевые бури, с одинаковым постоянством засыпающие полушария куполов маленьких рабочих поселков и внешние стены столицы, бессильно разбивались о ветрорезы высоких внешних стены из камня и полиметаллов, необычайно крепких и прочных, но удивительно легких материалов, ставших еще одним подарком Катаклизмов.

Катаклизмами называли безумные штормы энергии и разрушенной материи, порой накрывавшие целые области. Они оставались кошмаром этого мира, порой стирая десятки тысяч квадратных километров из этой реальности, либо же превращая их в нечто новое и презде неизвестное, но они же оставались и последней надеждой на выживание. Энергия Катаклизмов, закручиваясь в самом эпицентре в гигантские вихри, разрушала обычные структуры веществ, изредка образуя новые, порой более надежные соединения, такой же природы, как и аномалии, но столь же необходимые человеку, как воздух и вода. Из подобных материалов, ни с чем несравнимых по крепости и надежности, строились все мощные укрепления городов и замков Рейнсвальда.