- Скажи ему, что мы хотим помочь, - сказал Эдвард, снова поднимаясь и оглядываясь по сторонам, - Куда направились нападавшие и куда могут отступить его сородичи? Времени таскаться по всему этому комплексу нет, ни у нас, ни у них...
- Он вам не верит, - сказал корсар через пару минут, передав слова барона раненому и выслушав от него ответ, - Он говорит, что люди с небес не принесли сюда ничего хорошего, только смерть и разрушения, а их деревня и так сильно пострадала, чтобы еще отдавать ее нам на разграбление. Да... вы действительно оставили о себе хорошее впечатление, ничего не скажешь, - это уже относилось к Ярвику, стоявшему чуть в стороне и больше смотревшего на тристанскими спецназовцами, чем за возможными опасностями. Пират в ответ только презрительно усмехнулся, добавив короткую фразу о бесполезности «дикарей».
- Скажи ему, что выбор у него невелик, - предложил барон, вздохнув, не желая тратить время на лишние уговоры, - Либо всю его деревню вырежут налетчики, либо он рискнет и даст нам шанс спасти его сородичей от верной гибели. Если бы мы хотели сами их перебить, то не было бы ничего проще, чем оставить здесь все как есть, не вмешиваясь. Если этот поселок действительно снабжает едой все окрестные деревни, то он мне нужен в целостности и порядке, а не разоренный каким-то мутантами... Можешь тоже ему это перевести, если первая фраза окажется неубедительной.
Эдвард сложил руки на груди, поражаясь человеческой глупости и неспособности видеть дальше собственных пальцев.
- Хорошо, он все расскажет, - кивнул Северед через пару минут, когда перевел раненому все сказанное. Местный язык звучал слишком странно, содержавший много гласных звуков, лишь изредка перемежавшихся согласными, но почти все шипящие, - Ему все равно больше нечего терять, да и надежд у них действительно никаких не осталось... Говорит, в дальней части купола есть укрепление, там люди должны прятаться, если враг ворвался внутрь. - Корсар еще раз прислушался к тихим словам умирающего, теперь силившегося сказать как можно больше, пока еще в состоянии самостоятельно дышать. - Если кто-то еще и смог выжить, то все будут собираться только там. Внутри купола есть указатели, которые приведут нас прямо к нужным воротам... Хотя, мне кажется, гораздо проще будет идти просто по трупам. Может быть, будут еще и другие участки сопротивления, но об этом он ничего не знает, слишком много было налетчиков, ничего подобного прежде никогда не видели. Господин барон, это действительно не похоже на простой рейд.
Последние слова добавил корсар уже от себя, снимая с пояса фляжку и дав сделать раненному несколько глотков, о чем тот тоже попросил. Барон, стоявший рядом, внимательно смотрел, с каким трудом раненный мог глотать, проливая половину воды вместе с перханием кровью из горла.
- Ему нужно милосердие? - все-таки спросил Эдвард, вытаскивая из кобуры пистолет.
- Да, пожалуй, - кивнул Северед, выслушав ответ от раненого. Приняв пистолет от барона, он произнес общепринятую фразу, используемую в подобных случаях, - Ты храбро сражался, но этот бой был для тебя последним. Я освобождаю тебя от страданий...
Одиночный выстрел в сердце разом оборвал мучения несчастного.
- Теперь вперед! Уничтожать каждого, кто оказывает сопротивление! Стрелять только на поражение! - скомандовал Эдвард, принимая пистолет у корсара и убирая его обратно. Сняв автомат с предохранителя, он первым направился под купол, рассчитывая захватить снующих там мутантов врасплох, уже уверенных в своей победе и не ожидавших никак подкреплений для осажденных.
Вторые ворота, установленные на выезде из терминала, и вовсе были сбиты с петель, валяясь на покрытой трещинами бетонной площадке, а неподалеку, всего в нескольких шагах, валялся брошенный и уже ненужный таран, представлявший собой спиленное сухое дерево, очищенное от веток и коры, окаменевший ствол которого оказался достаточно прочным для использования в подобных целях.
Большая часть погрузочного терминала, превращенного местными в укрепления перед этими примитивными воротами, была разрушена и местами ще догорали последние огоньки пожаров. Вонючий и едкий дым, исходивший от медленно сгоравшего пластика и полимерных блоков, был настолько густым и сильным, что пришлось снова опустить внешние забрала, подключив воздушные фильтры.
естные, видимо, потеряв первую линию обороны, еще некоторое время пытались сдерживать нападавших около прохода под купол, но наспех собранные баррикады, по большей части представлявшие собой перевернутые телеги и корзины с камнями, которыми пытались перегородить проход, оказались бесполезны. Часть бойцами противника отброшена в сторону, открывая проход, другая часть так и осталась на своих местах, заваленые телами защитников, не успевших отступить, когда баррикады прорвали.
Для большего удобства проезда грузовых машин и провоза контейнеров архитекторы изначально сделали здесь широкий терминал на шесть полос, с мельмитоловым покрытием, но именно это и сыграло решающую роль при штурме. Слишком широкий проход, слишком тяжело защитить и полноценно укрепить для немногочисленных крестьян. Баррикада оказалась слишком длинной и ненадежной, из-за чего у защитников не хватило сил закрыть все участки под напором численно и качественно превосходящего противника.
За полуразрушенными укреплениями снова начиналась цепочка истерзанных трупов, словно у нападавших была мания на уродование тел убитых врагов, говорившая о чрезвычайной жестокости и агрессивности, делавшими возможные переговоры бессмысленными.
Эдвард, проходя мимо тел, почти что видел, как эти люди бежали, спасаясь от преследователей, догонявших их, сбивавших с ног и забивавших топорами и тесаками прямо на месте. По пути еще встречались тела налетчиков, погибших там, где обреченные все-таки оказывали последнее отчаянное сопротивление. В одном месте это оказался старик, пытавшийся защитить близких, в последней безумной и бессмысленной попытке проткнув вилами грудь напавшего на него дикаря за несколько секунду до того, как ему самому располовинили голову топором. Чуть дальше охотник с разряженным арбалетом, успевший положить троих нападавших, прежде чем его изрубили на куски. За ними, всего лишь в паре шагов, один из дикарей с топором в груди, а сразу за ним изрубленная на куски мать, все еще прижимающая к себе окровавленный сверток.
И все же, тел фермеров и мирных жителей было гораздо больше, чем нападавших, почти все изрубленные и окровавленные. Их убивали без всякой жалости, как и принято у дикарей. Убей или будешь убитым. Подобное Эдвард не раз видел на поверхности, порой и сам отдавая похожие приказы. Разглядывая тела под ногами, барон жалел их, но не потому, что они погибли в муках или так рано. До таких глупостей в отношении дикарей он еще не опустился, в душе говорили только логические рассуждения. Эти люди могли стать его поданными, а вместо этого совершенно бессмысленно полегли под ударами кровожадных дикарей, не принеся никому никакой пользы. Если бы он прибыл сюда на пару дней раньше, то ничего подобного могло бы и не произойти, все эти люди были бы живы и успешно ассимилировались бы с населением новой колонии, добавив столь нужные сейчас рабочие руки.
Эдвард вел отряд все дальше, осторожно продвигаясь среди тел, мимо разрушенных домиков и складов, разграбленных и местами даже подожженных, но огонь плохо занимался среди полимерных обломков, распавшись на маленькие, до сих пор тлеющие огоньки. Под куплом действительно разросся большой поселок, больше всего похожий на деревню со стоявшими без всякого строгого плана большими избушками из ссохшегося дерева и фрагментов старых конструкций, огороженных заваливавшимися заборами, чье охранное предназначение и вовсе сомнительно. Эти примитивные домики облепили прежние постройки сельскохозяйственного назначения, обветшалые и заброшенные, использовавшиеся еще тогда, когда анклав еще не погиб и не вернулся в первобытное состояние. Сейчас все эти примитивные и даже порой откровенно выглядевшими так, словно собранные из мусора, домики выглядели так, словно по ним ураган прошелся, с выбитыми дверями и окнами, обгорелые и с проломленными стенами.
