— Ты была суфражисткой? Боже правый.

— Хуже, — улыбнулась мама. — Из-за меня твоего дедушку Никсона чуть не хватил удар.

Фингал выпрямился, забыв про свой кофе.

— Как это?

— Закончив школу, я сообщила ему, что в 1899 году медицинский факультет колледжа Королевы в Белфасте начинает прием студенток.

Фингал привстал.

— Так ты хотела стать врачом, мама?

Он не верил своим ушам, настолько невероятно это звучало.

— Шокирующее откровение, да? Я знаю. — На этот раз ее улыбка была грустной. — Вот и дедушка так считал.

— Да нет, я не об этом. У нас на курсе три девушки, ну и что в этом странного? Просто я удивился, услышав о медицине от тебя.

— Так или иначе, — продолжала мать, — дедушка и слышать об этом не захотел. Справедливости ради следует заметить, что он не мешал мне изучать английскую литературу. Так я и познакомилась с твоим отцом — дедушкино решение принесло пользу.

Фингал уставился на мать.

— И с тех пор ты жалеешь о том, что так и не поступила на медицинский?

Она покачала головой.

— Я же сказала: сожаление — бесполезное чувство.

Фингал помнил эти слова, но уловил, как дрогнул ее голос.

— Поэтому ты и помогла мне бросить вызов отцу?

— Помнишь, мы когда-то читали вместе Йейтса?

Он кивнул.

— «Свои мечты я расстелил, не растопчи мои мечты». — Голос матери вновь зазвучал непривычно резко. — Никому не позволено топтать чужие мечты. Никому.

Глаза Фингала защипали подступившие слезы.

— Спасибо, мама, — очень тихо выговорил он.

Вслед за матерью он перешел в столовую, отодвинул стул и сел к столу, на котором Бриджит уже расставила приборы. Мама подала ему чашку кофе и села напротив. Услышав скрип открывшейся двери, Фингал обернулся и увидел в дверях отца. Под его неподвижным взглядом Фингал быстро поднялся.

— Коннан! — воскликнула мать. — Я не ждала тебя так скоро.

— Негодный студент так и не явился.

— Это даже к лучшему, — возразила мать. — Фингал зашел проведать нас, а ты вернулся пораньше. — Она многозначительно взглянула на сына. — А ты расстраивался, что не застал отца, — верно, Фингал?

— Как дела, папа? — спросил Фингал.

— Прекрасно, — отозвался тот. — А как твои дела, Фингал?

— Ради всего святого, Коннан, ты же не в аудитории. Присядь, выпей кофе, — предложила мама.

Фингал сел, отец занял место рядом с матерью.

— Как продвигается твое… изучение медицины?

— Неплохо, — ответил Фингал, — пожалуй, даже отлично. Как тебе известно, до сих пор я сдавал все экзамены первым.

— Ничего другого я и не ожидал. — Отец повернулся к матери.

— Мэри, будь добра, налей мне кофе.

Фингал затаил дыхание: краткое слово похвалы пришлось бы сейчас очень кстати. Он посмотрел, как встает мама, потом снова перевел взгляд на отца, сидевшего напротив. Тот держался прямо, развернув плечи, внушительный в своем безупречно сшитом костюме-тройке в тонкую полоску.

Видеть отцовское безразличие было нестерпимо обидно. Фингала так и подмывало отказаться от завтрака и уйти, но он мысленно запретил себе. Нет смысла устраивать скандал.

Только теперь Фингал понял, что ему уже никогда не заслужить одобрение отца, значит, придется довольствоваться тем, что хоть кто-то из родителей радуется его успехам.

Погружение Фингала Флаэрти О’Рейли в глубины клинической медицины началось прохладным дублинским утром. Когда он прибыл в учебную больницу, Чарли Грир уже ждал его вместе с еще четырьмя студентами. Фингал дружески поздоровался со всеми. Спустившийся с крыльца навстречу студентам невысокий мужчина произнес:

— Доброе утро! Я доктор Миккс, преподаватель фармакологии и терапии, а также штатный врач больницы сэра Патрика Дана.

Доктор Миккс был худощавым, его узкое лицо напомнило Фингалу скелет из колледжа, носивший прозвище Глэдис. На носу доктора Миккса сидели очки в тонкой металлической оправе, поверх одежды был накинут длинный белый халат.

— Моя задача — приветствовать вас в первый день шестимесячной практики, — продолжал он. — Вам предстоит совершать обходы и работать с пациентами стационара, а также посещать амбулаторные приемы и все обязательные занятия.

Фингал судорожно сжимал в кармане стетоскоп — так, как древний кельт мог сжимать рунический талисман. Он с блеском сдал вторую часть промежуточного экзамена и в июне получил диплом бакалавра. Его мать присутствовала на церемонии вручения, на которой дипломов удостоились все друзья Фингала, в том числе и совершенно ошарашенный этим событием Боб Бересфорд. Мама извинилась перед сыном за отсутствие отца и объяснила, что тот неважно себя чувствует.

— Давайте познакомимся, — продолжал доктор Миккс. — Ваша фамилия, мисс?..

— Манвелл, сэр. Хильда Манвелл.

— А ваша, мистер?..

— Фицпатрик, сэр.

Жаль, что Фицпатрик не выбрал какую-нибудь другую больницу, подумал Фингал. С Хильдой он так и не успел познакомиться толком. По крайней мере, остальные все свои — Боб, Чарли и Кроми.

— А вы?.. — Доктор Миккс указал на Фингала.

— О’Рейли, сэр.

— О’Рейли? Если не ошибаюсь, вы и мистер Грир играете в регби за Тринити-колледж? — Доктор улыбнулся. — В таком случае желаю вам обоим удачи — при условии, что спорт не помешает учебе. Ваши успехи покроют славой колледж и больницу сэра Патрика Дана.

Доктор Миккс повернулся к Бобу.

— Бересфорд, сэр.

— А вы?..

— Кроми, сэр.

— Итак, прежде чем я поведу вас в отделение, думаю, вам следует кое-что узнать о нашей больнице.

Фицпатрик поднял руку.

— У вас вопрос, мистер Фицпатрик? — Миккс нахмурился.

— Нет, сэр. — Фицпатрик поправил свое пенсне в золоченой оправе. — Я читал про сэра Патрика.

Фингал переглянулся с Чарли, тот в изнеможении закатил глаза.

Фицпатрик старательно затараторил:

— Он родился в шотландском Абердине, в 1642 году. Накануне битвы на реке Бойн сэр Патрик лечил короля Вильгельма Оранского, раненного в плечо. Свое состояние сэр Патрик оставил медицинской школе, которую завещал основать в Дублине.

— Вижу, вы основательно подготовились, мистер Фицпатрик, — заметил доктор Миккс, снял очки, протер их и снова водрузил на нос. — Но вообще-то я хотел познакомить вас с нынешними изменениями в больнице.

Фингал встрепенулся.

— Верхний этаж восточного крыла слева от меня — инфекционное отделение на двадцать шесть коек, с отдельным входом. Новые операционные были пристроены в 1898 году и переоборудованы в 1916 году.

В год Пасхального восстания, мысленно добавил Фингал, зная, что здесь оказывали помощь всем раненым — и повстанцам, и британским солдатам.

Доктор Миккс продолжал:

— Здесь есть и комнаты для студентов, где вы будете жить во время длительной практики.

Фингал с нетерпением ждал практики еще и по этой причине: каждый месяц дарового, проживания при больнице позволял ему сэкономить на арендной плате за жилье.

Тем временем доктор Миккс рассказывал:

— Строение перед восточным крылом — амбулатория. За год в ней принимают тридцать тысяч пациентов, так что у вас будет масса возможностей для практики. А на Лоуэр-Маунт-стрит находится общежитие для студенток сестринских курсов.

Фингал заметил усмешку Чарли. Доктор Миккс, который тоже уловил ее, добавил:

— Имейте в виду: старшая сестра не спускает глаз со своих юных подопечных. А теперь следуйте за мной — сначала мы пройдемся по отделению. К нам присоединится доктор Пилкингтон — это наш врач, живущий при больнице.

Вслед за однокурсниками Фингал вошел в двери и миновал большую лестницу.

— Мы в палате святого Патрика.

В палате студентов ждал молодой человек в длинном белом халате, его сопровождали две студентки сестринских курсов, палатная медсестра и старшая палатная сестра в белом переднике поверх синего платья. Белый накрахмаленный головной убор закрывал ей лоб и спускался глубокими складками по бокам.

— Доброе утро, доктор Пилкингтон, сестра Дэли, дамы.