— С ума сошел?! Больно же!

— Да ты обгорела…

На третий день затворничества я решила, что с ума сойду, если не искупаюсь. Варя настаивала на дискотеке, но с меня хватило вчерашних попыток замазать тональным кремом обгоревший нос.

Поздно вечером на пляже никого не было, только сердитые дворники собирали мусор между шезлонгов. Издалека доносился нестройный грохот сразу нескольких дискотек. Я села на песок у самой кромки воды; море по ночам и правда теплее, чем днем.

— Почему ты не танцуешь? — рядом устроился Ликин ухажер, сменивший рыжий гидрокостюм на гавайскую рубашку дикой расцветки. На его ресницах поблескивали кристаллы морской соли.

— Слишком жарко. — Я почему-то не могла смотреть ему в глаза, ныряла рассеянным взглядом между волнами и совсем не пыталась поддерживать разговор. — Пойду купаться…

Он рассмеялся, бросил свою кошмарную рубашку на мое аккуратно сложенное платье и с разбегу кинулся в воду. Я поплыла за ним, налетела на устрашающих размеров медузу, взвизгнула, захлебнулась.

— Вот дурочка! Что она тут забыла?

Это про меня или про медузу?!

— Надо ее обратно в море…

Интересно мне знать, а где мы сейчас?

Черная вода была похожа на масло. Он бесшумно плыл, слегка подталкивая перед собой огромную медузу. Мне все время казалось, что где-то под нами ищут свою жертву жуткие морские чудовища; я торопливо плескалась в волнах, мечтая об одном — поскорее опять оказаться на пляже. Он нырнул под линию ограничительных буйков, галантно пропустил вперед медузу и улыбнулся мне.

— Дальше нельзя… — робко предположила я.

— Море уже недалеко, — он кивнул на разомкнутые края бухты. — Если устала — полежи отдохни…

— Да?! — на моем лице ясно отразилось сомнение.

— Ляг на спину, раскинь руки в стороны… И тебя понесет течением в сторону моря, так что на обратном пути обязательно встретимся. Ну не бойся же. — Он легонько надавил мне на плечи и уложил на спину, поддерживая снизу рукой. Вода подступила к самому носу, я судорожно вздохнула. — Расслабься.

Волны плескались у самых глаз. А тут раза в два больше звезд, чем у нас в городе. И луна такая огромная… Не вовремя вспомнила про морских чудовищ, которые непременно должны были подо мной плавать, и потеряла равновесие. Слава богу, буйки были недалеко. Схватилась за колючий железный трос, огляделась по сторонам. Где же этот ихтиандр, бесстрашный спаситель медуз? Чуть не угробил меня из-за бесполого морского животного с отвратительными щупальцами! Мне показалось, что я пробултыхалась, цепляясь за трос, как минимум час до его возвращения. Он еще издали заметил меня и весело рассмеялся. (Очень смешно! У меня уже руки сводит!)

— Почему же ты так боишься воды? Вот теперь, наверное, еще больше устала… Отпускай!

Он сам схватился за трос и обхватил меня чуть выше талии. Странно, мы столько времени в воде, а руки у него горячие…

— Ты пахнешь молоком, — прошептал он.

— Сметаной, — уточнила я. — Я обгорела и мазала спину сметаной.

Уже на берегу он вдруг обнял меня за плечи, совсем как там, в море, уложил на песок и поцеловал, едва касаясь губами. Машинально раскинула руки в стороны: мне все равно, пусть несет по течению. Настоящий курортный роман. Лика обзавидуется, хотя… я же ей не скажу…

— Ты совсем замерзла.

Я что-то промычала в ответ, где-то далеко услышала всплеск воды, поняла, что его уже нет рядом.

— Отлично! — Рядом стояла Варя в Ликином купальнике с клубничками и трясла меня за плечо. — Лика чуть с ума не сошла! Это новая мода спать на пляже?

Уже в номере я поняла, что спаситель медуз забрал рубашку, но почему-то не стал меня будить. Ему на все наплевать! Кроме медуз, конечно…

Утром кожа из ярко-красной превратилась в бархатно-шоколадную. Холодильник починили, Варя отсыпалась после вчерашней дискотеки и что-то бормотала во сне.

На пляже были только самые стойкие бабушки и их внуки и внучки с надкусанными яблоками и пирожками в руках. Далеко в море мелькал знакомый гидрокостюм под стрекозиным крылышком виндсерфа. Интересно, он научил Лику управляться с парусом? И не целовал ли он ее потом на песке? Вполне возможно…

Через пару часов я с огромной порцией мороженого сидела на пирсе и улыбалась мелким рыбкам в воде. Морское чудовище в гидрокостюме не смогло меня напугать — я заметила его издалека. Он подтянулся на руках, уселся рядом на горячий камень и откусил от моего мороженого.

— Ты здорово выглядишь сегодня!

Вот нахал! А вчера?!!

— Спасибо. Как поживает медуза?

— Отлично. Передавала тебе привет. Навестишь ее вечером?

— Вечером я иду на дискотеку с мамой, — мстительно посмотрела я на подбежавшую Лику.

Она нахмурилась, а парень звонко рассмеялся и соскользнул в воду.

— У тебя отличная мама! — авторитетно заявил он. — Лика, завтра в восемь утра, не забудь!

Это солнце так припекает или я от злости могу расплавить пирс?

Мы с Ликой — отличный пример конфликта яйца и курицы. Ну почему у всех девушек нормальные мамы, которые варят борщи и стирают своим любимым дочкам носки по пятницам, а у меня вместо этого нимфетка-переросток, которая спит и видит, как бы отбить у меня очередного бойфренда? Конечно, Лика делает это не специально: она просто кокетничает с любым мужчиной (парнем, дедушкой, мальчиком-детсадником, соседским котом, бабушкиным зубным врачом, страшным пьяным сантехником и т. д., и т. п., главное, чтобы объект был мужского пола), который попадается ей на пути.

Уверена, она и Трюфеля согласилась оставить, потому что щенок оказался кобелем (знал папа, что дарил). Кстати, этот породистый иуда явно предпочитает ее общество моему, потому что Лика кормит его печеньем, хотя собаке нельзя сладкого. Собственно говоря, с мужчинами точно так же. Я их «печеньем кормить» не умею, поэтому ничего у меня с организацией личной жизни не выходит.

— У всякой уважающей себя девушки должны быть проблемы с учебой! — вдохновенно закатив глаза над томиком Петрарки, провозгласила Варежка на весь буфет.

— Точно-точно! — подтвердил худенький второкурсник за соседним столом, удрученно разглядывая залитую чаем зачетку.

— Ты же не девушка, — усомнилась Варя.

Я заткнула уши и попыталась вникнуть в заумный текст учебника по фотожурналистике. Сессия через два месяца, но у нас другие проблемы. Мы — студенты, деградировавшие до уровня приматов и обросшие «хвостами». Раньше мне это счастье было неведомо, и я только искренне удивлялась, как это Варя умудряется отдыхать летом, когда на сердце камень стыда, на душе тяжесть несделанной работы, а над головой угрожающе навис список литературы. Оказалось — отлично можно отдохнуть. Заморочки проявляются только в непосредственной близости от следующей сессии. Но я и тут умудрилась выделиться.

— Ну ты звезда! Нет бы завалить литературу или технику СМИ, — сетовала Варя. — По фотожурналистику! Это же Одуванчикова! Ей вообще еще никто живым не пересдавал!

Лилия Владимировна Одуванчикова — вообще отдельная история. Даже не история, а эпохальный роман размером с «Войну и мир». Одно время университетский актив награждал каждого сдавшего ей студента камуфляжной футболкой с кроваво-красной надписью «Я пережил Одуванчикову». А отличников показывали младшим курсам как местную достопримечательность.

Преподаватель по фотожурналистике для всего газетного отделения — что-то вроде детсадовской Бабайки, поэтому на первой лекции мы ожидали увидеть минимум чемпионку по бодибилдингу с клыками, как у вымершего саблезубого тигра, с которых еще капает кровь невинных жертв. В аудиторию вошла всего-навсего сухонькая старушка в синем костюме. На шее у Одуванчиковой вместо ожерелья из голов поедавших студентов болталась норковая горжетка, а в руках (вместо ножа для снятия скальпов) — обычный мужской кейс, который на ее фоне казался огромным.