— Илья, это Женя.

— Привет, Женя.

— Зачем ты сказал Варежке, что я не люблю Гошу? Она теперь мечтает его спасти из моих когтей! Ты не имеешь права решать за меня…

— Прости, пожалуйста, — прервал меня ИЛ. — Ты мне не напомнишь, откуда я тебя знаю?

— Ты не хочешь застрелиться?!

Я бросила трубку. Черт, как он мог? Он не имеет никакого права меня не помнить! Наверное, так и надо себя вести. Не заморачиваться на чужих проблемах. Даже если ты непосредственный источник этих проблем.

У меня не заморачиваться не получалось, поэтому на концерт я опоздала. Сначала от расстройства надела не ту кофточку, потом пришлось двадцать минут ждать такси. Хорошо, что уговорила Гошу ехать без меня. Но, видимо, музыканты «Тертого шоколада» тоже перетряхивали свой гардероб в поисках нужной кофточки, потому что опоздали еще больше. Концерт еще не начался, Томка сидела рядом с Лёликом, положив голову ему на плечо, а Варежка что-то ожесточенно объясняла Гоше. Кажется, они разобрались и без меня.

— Привет, малыш, — напряженно улыбнулся Гоша. — Я хотел извиниться за… — он потер забинтованную челюсть. — Не стоило так серьезно…

— Надо было сразу сказать ей про работу, Гош, — нежно промурлыкала Варежка. — С другой стороны, теперь все ясно.

Что-то я недопонимаю.

— Что ясно?

— Я сказала Гоше, что ты хочешь с ним расстаться. Нельзя же мучить человека только потому, что ты стесняешься ему отказать, — менторским тоном вещала Варя, ни капли не смущаясь.

Такое ощущение, как будто челюсть сломали мне, а не Гоше.

Я молчала, глядя в пол. Гоша явно начинал сомневаться в правильности Варежкиных выводов и почему-то расплылся в улыбке.

— Малыш, ты что? Я тебе все еще нравлюсь?

Я помотала головой и уселась на свободное место между Варежкой и Томкой. Ушла в середине концерта: сидеть между двумя парочками, которые только что нашли друг друга — сомнительное удовольствие. Дома ликующая Лика объявила, что ей разрешили обернуться простыней. Почему всем, кроме меня, сегодня повезло?

Краткое содержание автоответчика.

Понедельник.

Варя: «Женька, ты куда пропала? Болеешь или балдеешь? Хи-хи. Я сказала Гоше, что ты его не любила, а встречалась из жалости. Но это же правда? Кажется, я ему нравлюсь».

Томка: «Представляешь, Лёлик говорит, что тогда в автобусе постеснялся просить у меня телефон. Вот дурачок, правда?»

Гоша: «Малыш, мне Варежка все рассказала. Не вини себя. Я вел себя глупо. И на Варю тоже не обижайся. Она так о тебе заботится!»

Вторник.

Томка: «Твой папа подписал со мной контракт. Ура-ура-ура! Решила сделать маме сюрприз, поеду домой на выходные. Лёлик, может, тоже поедет. Не хочешь с нами? Это же все благодаря тебе! Спасибо, целую».

Варя: «Ты что, умерла?! Гоша подарил мне цветы. В благодарность за заботу. Надеюсь, все получится».

Полина, заместитель редактора YES!: «Статью я немножко переделала, но, в общем, хорошо получилось. Искренне, главное. Ты что, безответно влюблена? Кстати, одна удачная статья не освобождает от посещения рабочего места. В редакции уже подзабыли, как ты выглядишь, и спорят, блондинка ты или брюнетка».

Гоша: …

Гоша: «Черт, я забыл, что у тебя телефон с определителем. Ничего не случилось? Я волнуюсь».

Варя: «Тебя по университету ищут Болек с Лёликом и грозятся глаза выцарапать. Чем ты им не угодила?»

Ненавижу всех. Меня никто не понимает. Я сожрала пятнадцать бабушкиных пирожков с луком и недостойна считаться человеком. Господи, как же мне плохо! Не хочу идти в университет и выслушивать Варежкины оправдания. А Томка сейчас слишком счастлива, чтобы меня понять.

На третий день затворничества Лика заявила, что я отвратительная жирная свинья. Еще один день на бабушкиной стряпне, и она выгонит меня из дома, потому что я порчу ей имидж и настроение. Нужно было доказать ей, что мне еще далеко до «отвратительной жирной свиньи» и… ой-ой-ой! Три лишних сантиметра в объеме талии! Еще немножко — и перестану помещаться в любимые джинсы. Я в ужасе выплюнула очередной пирожок и выскочила на улицу.

В редакции меня и правда подзабыли, но в бухгалтерии еще, слава богу, помнили и гонорар выдать не отказались.

У каждой девушки есть две возможности для экстренного похудения: спорт или агрессивный шопинг. Так как случай был тяжелый, я решила совместить оба варианта и для начала отправилась в Томкин бассейн. Только Томка там больше не работала. Вместо нее какая-то огромная баба в розовом спортивном костюме стояла на бортике и орала на детей, иногда принимаясь оглушительно свистеть в хромированный боцманский свисток.

Томка очень изменилась с тех пор, как стала моделью. Как бы странно это ни звучало, она стала обычной. Такой, как все. Многие девушки мечтают увидеть себя на обложке журнала, а Тамара мечтала выиграть Олимпийские игры…

— Выходим!!! — заорала новая тренерша так громко, что я с перепугу хлебнула воды и закашлялась. Тут же передо мной на воду шлепнулся спасательный круг.

— Не умеешь плавать не забирайся на глубину! — басом рявкнула тренерша, и у меня разом пропало желание плавать дальше.

Все-таки Томки тут очень не хватает…

Ладно, достаточно спорта, настало время Агрессивного Шопинга. Смысл в том, чтобы найти в магазинах совершенно непривычную для себя вещь. У меня, например, двадцать джинсов, неисчислимое количество свитеров и футболочек, пять твидовых костюмов с юбками до середины колена, но всего два платья. Кстати говоря, у меня до сих пор нет мобильника, который спер какой-то шутник еще неделю назад, но кто думает о средствах связи, когда дома всего два платья! Будем штурмовать настоящую женственность…

Много-много позже. После ГУМа, ЦУМа и ТЦ «Охотный ряд».

Мамочки! Я похудела не на один килограмм, а на все двадцать. Где в этом городе можно найти нормальное третье платье? Поразмышляю об этом в кофейне.

Кроме меня, в кофейне размышляла о жизни Рита, бизнес-мама Варежки.

— Женечка, привет! — помахала она мне журналом с многообещающим названием «Власть».

Я уселась рядом и только задумалась о том, можно ли позволить себе малюсенький кусочек шоколадного торта или довольствоваться одним кофе, как Рита затронула самую щекотливую тему.

— Как у вас там дела с Варварой? Она все дозвониться никак не может.

— Она у меня парня увела, — объяснила я. — Правда, с моего согласия.

— Ну ничего себе! — удивилась Рита. — А парень как, не против?

— Вроде нет…

— А ты что такая кислая? Передумала от него отказываться?

— Да это не из-за парня, — улыбнулась я. — Это из-за платья. Никак не могу подходящее найти, все магазины обошла.

— О, давай я тебе помогу! Тут на Тверской в бутике распродажа, там одно платье есть, всего за двести баксов, скидка — процентов семьдесят! Хотела его Варе предложить, но раз у нее новый парень, обойдется пока. Только давай поторопимся, а то у меня через пятнадцать минут обед кончается.

Через пять минут я стояла в примерочной — в розовых высоких кедах и платье неземной красоты. Проблема в том, что платье было белым и до ужаса напоминало свадебное.

— Рит, оно прекрасно, — простонала я из-за двери примерочной. — Но я в нем похожа на сбежавшую невесту.

— Глупости! — Рита заглянула ко мне. — Оно отлично на тебе сидит! Берем его, и я бегу на работу, а ты — в университет.

И я сдалась. Хотя я вряд ли надену это платье до свадьбы. Слишком уж оно белое…

Стоило мне зайти в университет, как Болек с Лёликом прижали меня к стенке. Откуда только они выскочили?

— Лен, что случилось?

— Я — Оля! Как ты могла! Ты же его совсем не любишь! — последнюю фразу Болек с Лёликом прокричали хором, да так громко, что раскатистое эхо на главной лестнице несколько раз удивленно повторило: «Любишь, любишь, любишь».