- Ваше высочество, должно быть, беспокоится, что долгое отсутствие во дворце, может повлечь за собой крайне неприятные для вас последствия. Боюсь, что я не смогу вам помочь даже в этом...

Дрожащей от волнения рукой она потянулась в карман, вытащила позолоченную трубку, в которой Орадо сразу же узнал ритуальную курильницу.

- Вы позволите, - спросила Аки-Ваша. - Во имя всех богов, я все еще никак не могу прийти в себя..., - Не дожидаясь ответа, она сняла с пояса мешочек, наполненный благовониями, развязала его и принялась набивать благовониями трубку. - Через несколько дней в Кеми, по приглашению моего отца, приедет король Юдхиштхира, - она поднесла курильницу к огоньку, плясавшему на свече. По комнате, тут же разошелся терпкий аромат каких-то восточных трав. - Мне, как дочери властителя миров, предписывается лично встречать этого человека.

- Тот самый Юдхиштхира, который правит городами объединенного Пондава? Я слышал, что это весьма влиятельный, богатый старик.

Трубка в ее руке дрогнула, а губы девушки исказила брезгливая усмешка.

- Это мой будущий муж, болван!

- Ааа..., - протянул Орадо. Сам он никогда не знал семейной жизни, поскольку считал себя слишком занятым человеком для того, чтобы погрязнуть в семейных неурядицах и в делах, что не были связаны с его профессиональной деятельностью. Отца своего он никогда не знал, а мать - женщина знатного происхождения, близкая ко двору ахеронского владыки, оказалась рада отдать нелюбимого сына в услужение жреческому оракулу, из которого, по достижении совершеннолетия, Орадо сбежал в Десятый Фанкордум - одну их пограничных крепостей на севере. Несколько лет молодой человек занимал должность веналия, при главном магистрате, но военная карьера его задалась. После того, как крепость была разрушена объединившимися варварскими племенами, коих на границах Ахерона было великое множество, ему пришлось бежать. В числе немногих выживших, Орадо пробирался через занятые дикими племенами земли на юг, в те места, до которых не дошел вихрь войны. После целого месяца скитаний по неизведанным землям, потеряв в стычках с дикарями всех своих друзей, он и наткнулся на руины Камеспеса - древнего города, основанного некогда учеными мужами Валузии.

При воспоминании о том, что пришлось пережить ему на северных территориях, после разрушения Десятого Фанкордума, Орадо задумчиво коснулся едва заметного шрама на скуле - напоминания о его злоключениях.

- Так чего же вы от меня хотите? - спросил он.

- Если я не буду находиться во дворце ко времени его появления, то опозорю своего отца. - промолвила Аки-Ваша. - Этого я допустить не могу.

Орадо помедлил с ответом. Он очень много слышал о любовных похождениях Аки-Ваши и имел основания сомневаться в том, что девушку сильно заботит репутация своего рода. Некоторое время он смотрел на курившую трубку девушку, пытаясь понять, о чем она на самом деле думала в эти минуты. И запах благовоний, странный, дурманящий, уводил все его мысли куда-то прочь из этой комнаты.

"Боги милосердные! Да ведь это же травы оракула!"

- Вас и правда заботит то, что о вас, или вашем отце скажут люди? Я слышал, что Царь Царей без того крайне непопулярен в народе. Его власть держится только на силе верных ему Стражей Пустыни. Оттого, что Владыка Вселенной не жалует поклонников змеебога и гонит от себя жрецов Сета, трон под ним сильно шатается. Того и гляди, рухнет с треском. Ко всему прочему, даже здесь, в Пифоне, ходят слухи, что правитель восточных земель Стигии, принц Тутхамон открыто заявляет об объединении обоих царств и о своем желании занять трон в Кеми. Если он заручится поддержкой служителей главных святынь, то...

- Жрецы Черного Храма верны моему отцу! Его имя никогда не сотрут со стен памяти!

- Надеюсь, что вы правы. Однако, я подозреваю, что вы чего-то мне не договариваете о вашем отце. Вы ведь торопитесь попасть домой не только потому, что беспокоитесь о чести своего рода, правда?

- Разумеется. Отец решит, что я сбежала и отречется от меня. От меня, любимой его дочери! После этого даже жрецы змееликого запретят мне показываться в своих храмах.

- Ах, так вот вы о чем...

- Конечно же..., - проникновенным голосом сказала она. - Как много все это вызовет толков! Стать отлученной от Черного Храма и оказаться лишенной отцов-ского покровительства... Эта мысль на меня действует ужасно!

Орадо задумался. Принцесса, если верить ее словам, находилась в отчаянном положении. С одной стороны - немилостивый отец, с другой - опала жрецов, которые и без того недовольны правлением непопулярного в народе царя. В придачу, взошедший на трон юго-восточных земель дикарь - сумасброд, которому Аки-Ваша была обещана с самого своего рождения. Участи ее, в любом случае, позавидовать было нельзя.

- Не сочтите меня бестактным, ваше высочество, но я должен вам сказать, что Юдхиштхира был бы очень плохой пассией для вас. Старикашка достаточно дряхл, а вы недостаточно зрелая особа. Я слышал, что ему не менее трехсот лет.

- А, перестаньте! Это старый, похотливый верблюд! - произнесла девушка, взмахнув руками. При этом с бус, украшавших одно из ее запястий, упала на пол какая-то мелкая деталь. Упала и покатилась куда-то в тень. - Он такой же черный, как и мои рабы, хоть и родился в землях к юго-востоку от Стигии. Я дала бы любую клятву, прочла бы любую молитву, лишь бы отделаться от этого дикаря. Но, боюсь, что ничего из этого мне уже не поможет.

- Почему? Я слышал, что у вас достаточно мягкие законы в отношении бракосочетаний.

- Такие как я чтят только законы Маат.

- Вы хотите сказать, что законы человеческие для вас ничего не значат?

- По-моему, вы не отдаете себе отчета, какое важное значение имеет благородство крови в моей стране. Когда мои предки пришли на берега Стикса, они повстречали чернокожих дикарей, молившихся каким-то омерзительным богам. То была нечистая раса, не знавшая скотоводства и не умевшая возделывать землю. Низшая каста. Естественно, что эти черномазые стали рабами моих пращуров. В результате смешения голубой и черных кровей рождались смуглокожие дети, не имевшие права называть себя потомками перворожденных. Со временем, на берегах Стикса чистая кровь стала цениться наравне с золотом, а белая кожа - свидетельством девственной чистоты. Теперь в наших городах почти не возможно найти людей, в жилах которых есть кровь первых богов. Пожалуй, осталось лишь несколько семей, какие по праву могут приближены к Змеиному Трону. Одна из таких семей правит Кеми, другая - Луксором. Но правитель Луксора - неразумный, похотливый мальчишка, который еще не успел обзавестись потомством. Зато Владыка Темных песков обзавелся гаремом из пятидесяти жен. На него и обратил свое внимание Юдхиштхира задолго до моего рождения. Мне, дочери Царя Царей, рожденной в ночь Красной Луны, предназначено стать восьмой женой этого беспутного жреца шакала!

- Девятой, - задумчиво произнес Орадо. - Год назад старик взял в свой гарем восьмую супругу и посвятил ее богу плодородия.

Аки-Ваша всхлипнула еще раз.

- О, несчастное дитя... Он, должно быть, принес ее в жертву вечно воскресающему божеству юго-восточных лесов Кьямака! - с минуту она размышляла над участью той бедняжки, которая закончила свою жизнь на алтаре из черного камня, потом обреченным голосом прошептала. - А как же я? Какому божеству он принесет в жертву меня?!

- Не думаю, что ваш брак будет носить религиозный характер. Городам южного Пондава нужен такой союзник как Стигия.

- Что с того? Я не смогу смириться с положением законной супруги коронованного дикаря. Мне всего шестнадцать лет, Орадо! Если меня отдадут замуж за этого старика, то остаток своей жизни я проведу взаперти, в какой-нибудь позолоченной клетке, как и все прочие его жены... Мне останется только смотреть на позолоченную вершину великой ступенчатой горы и растить детей от этого святого Куру!

- Я не знал, что старик называет себя святым.

Девушка презрительно фыркнула.