- И, все-таки я к ним обращаюсь, потому что давно уже не вижу справедливости у земных судей.
- Здесь, у Змеиного Трона ты можешь надеяться только на нашу справедливость. И судить тебя будем мы. Мы - закон. И мы - правосудие.
- Если правду говорят люди о бесстрастном и законном правосудии, которое вы вершите, великий государь, то призываю вас, божественное солнце темной пустыни, прислушаться к доводам своего рассудка.
- Но почему бы нам, в равной степени не прислушаться и к словам нашей дочери, чужеземец?
Орадо покачал головой.
- К словам той из ваших дочерей, завладела вещью, что ей никогда не принадлежала? На ее словах будет основываться ваш праведный суд, государь?
- Не ослышались мы? - в голосе старика, едва слышном, дребезжащем, ощущалось раздражение. Горла ахеронца коснулось лезвие меча чернокожего охранника. Гигант схватил Орадо за волосы и, дернув за них, запрокинул голову молодого человека, готовясь перерезать ему шею. - Ты обвиняешь в воровстве дочь правителя темных песков? Да защитят тебя твои боги от нашего гнева!
- Прошу простить, если мои слова показались вам оскорбительными, - прохрипел Орадо. - Конечно же, она не воровка, государь. По крайней мере, в той же мере, в какой и я сам не являюсь вором...
- Всё это вздор, ты же видишь, отец! - Аки-Ваша выступила из тени высокого трона. - Как долго ты будешь терпеть этого наглеца? Он оскорбляет меня. Прошу тебя, позволь своему рабу перерезать мерзавцу глотку.
- Ты так думаешь..., - тихо сказал Амен-Каури. - Мы смотрим на него и видим, пока что, только перепуганного, не сдержанного на язык мальчишку, - Он сделал знак рукой и чернокожий великан опустил свой меч. - Говорить глупости, это еще не преступление.
- Я не понимаю тебя, великий судья... Ведь он лжив, как и все ахеронцы.
Старик пожал плечами.
- Змеиному Трону доводилось видеть и лживых стигийцев.
- На улицах мертвого города он убивал моих рабов! Он преследовал меня от самого некрополя!
- Зачем вы так говорите? - растерянно промолвил Орадо. - Неужели я достоин таких слов и обвинений?
Аки-Ваша вытянула вперед руку, указывая на порез, что был на запястье. Видимо, какой-то из оживленных некромантами трупов, успел поранить девчонку прежде, чем она перерубила ему хребет. Впору было пожалеть, что те создания не сожрали эту хитрую дрянь, а всего лишь пустили ей немного крови.
- Кровь моя, пролитая на песок, взывает к отмщению.
Нетерпеливым жестом руки Амен-Каури заставил ее замолчать.
- Если ты надеешься, что кровь на твоей руке вызовет наш гнев на голову этого человека, то напрасно. Мы видели достаточно крови в нашей жизни. У всех людей она красная.
- В моих жилах течет кровь Владыки Темных песков. Я - кровь от твоей крови. Разве этого мало для того, чтобы повесить этого наглеца?
- При наличии веских доказательств, этого более чем достаточно. Но ведь рана твоя не была нанесена остро заточенным клинком. Она напоминает укус, - Амен-Каури с сомнением покачал головой. - Человек, который преклонил колени перед Змеиным Троном, вовсе не похож на кровожадного безумца.
- Я - твоя дочь и мое слово многое значит в этом зале, отец.
- У Владыки Темных песков несколько десятков дочерей, - произнес Амен-Каури. - И сыновей тоже. Этот человек желает справедливого суда. Возможно ли отказать ему в этом праве?
- Отец, я не понимаю...
- Ты обвиняешь его, это мы видим. Обвиняешь в том преступлении, которое по праву карается смертью. Но скажи нам, что ты сама делала там, в песках, вдали от города?
- Я уже говорила...
- Имей смелость повторить это в присутствии того, кого ты желаешь видеть повешенным.
- Я хотела увидеть пересохший священный родник.
- Ну еще бы! Священный родник? - старик рассмеялся. - В городе мертвецов давно уже не найдешь ничего кроме занесенных песком склепов. Разве никто не говорил тебе, что запретные территории опасны? Там шляется слишком много всякого отрепья, а хищное зверье охотится на малолетних глупышек среди древних могил.
- Ты ведь не станешь обвинять меня в том, что я воспользовалась своим правом ходить повсюду, где мне дозволяется? Ты помнишь, что это право последних дней ты сам мне дал.
- Мы не знали, что тебе вздумается прогуляться по некрополю. На что там смотреть?
Орадо будучи зрителем спектакля, что разыгрывали у подножия Черного Трона отец и дочь, с интересом наблюдал за тем, как в глазах Аки-Ваши поочередно сменяли друг друга чувства удивления, растерянности и гнева. Определенно, девица не ожидала того, что здесь и сейчас ей начнут задавать вопросы, на которые она предпочла бы не отвечать.
- С вашего позволения..., - произнес он, обращаясь к Амен-Каури, склонив голову. - Всем известно, что запретные территории влекут к себе многих людей. Среди них есть как преступники, так и простые любопытствующие. Есть и такие, которые уходят в некрополь, чтобы почтить память предков. Никакие запреты не смогут удержать их от поднесения даров душам умерших.
- Мне все это известно, - ответил старик. - Не забывай, ахеронец, что большую часть древнего захоронения уже поглотили пески, а на том немногом, что осталось на поверхности, едва ли можно прочесть хоть одно слово. Нет, чужеземец... Среди тех могил ты уже не найдешь жертвенных даров.
- Но есть и такие усыпальницы, которые, даже по прошествии двух тысячелетий после своего основания, являются местом паломничества для жрецов змееликого бога. Например, склеп Сантарсоса. Он все еще возвышается над песками, как некогда возвышался над деревьями священного оазиса.
Амен-Каури недоверчиво покачал головой.
- Сантарсоса? Того змеепоклонника? Неужели в окрестностях Кеми не нашлось ничего более стоящего для внимания моей дочери, нежели наполовину занесенная песком гробница какого-то почитателя Сета?
- Да, теперь я знаю! Я вижу..., - промолвила Аки-Ваша. - Я совершила ошибку, отец... Я потеряла своих рабов, когда приказала им задержать этого святотатца! Клянусь всеми богами, я дорого за это заплатила!
Амен-Каури тяжело вздохнул, встал со своего трона. Он медленно спустился по ступенькам к Орадо, склонился над ним.
- Мы могли бы поверить в то, что наша дочь придумала все это сама. Но она ведь права, чужестранец? Ты, преступив через наши законы, через законы наших богов, открывал двери старого склепа?
- Не я открывал те двери, государь. Их открыли другие люди...
- Ты произносишь опасные слова. Подумай хорошенько. - старик указал пальцем на Аки-Вашу. - То были ее люди?
- Этого я не знаю, государь. Ночью, в стигийских песках, как вам известно, все кошки кажутся черными.
- Это все одни разговоры. Пожалуй, наивный дурак, не знающий человеческую натуру, поверил бы тебе. Но нет, пифонец... Истину ты знаешь! Твои глаза сейчас горят, как два ярких факела. Почему ты думаешь, что твои слова в большей степени достойны доверия, чем слова нашей дочери? - старик развел руками. - Мы склонны думать, что ты говоришь неправду. Но и эта девчонка ни слова правды не сказала у подножия Змеиного Трона! Кто из вас лжет, чужеземец? Как нам разобраться?
- Я уже говорил, государь, что я не грабитель. Однако, я стою перед вами на коленях и только вы сами решаете мою судьбу. Вы вольны верить мне, или убить. У меня в мою защиту, сейчас, есть только мое собственное слово.
- Мы слишком многое видели на этом свете для того, чтобы не верить одним лишь словам. Твои нынешние фразы, подозреваю, - всего лишь вода, что утекает на горячий песок.
- В таком случае, пошлите кого-нибудь в запретное место. Пусть он убедится в том, что ни одна из печатей на стенах сокровищницы не взломана. Возможно, это послужит оправданием мне...
- Это не будет обозначать ничего, червяк! - прохрипел Амен-Каури. - Если у вора не хватает времени для того, чтобы срезать кошелек с пояса купца, то он не перестанет от этого называться вором. А с ворами в Кеми поступают очень сурово.
Орадо горько усмехнулся.
