К воротам портового города верховые приблизились уже за полночь, незадолго до того, как над черными пилонами храмов зажглись огни повиновения, возвещавшие о начале охоты главного из сыновей змеиного бога. Слишком много страшных историй ходило на землях, лежавших к северу от Стикса о ночных охотниках Кеми. Да и черные храмы, возле которых извивались в разных позах каменные змеи, казались Орадо сосредоточием вселенского зла. Он знал, что всякий человек, вышедший из своего дома в это время суток, подвергался риску быть сожранным ползучими гадами, которых жрецы Сета выпускали по ночам из подземелий. Мерзкие полозы, случалось, подползали к самым проходным воротам и нападали на охранников. Оказывать сопротивление священным сыновьям Сета не имел права никто, поскольку противодействие такого рода неминуемо вызывало гнев змеепоклонников, а участи еретика можно было только посочувствовать. По этой причине, страшась встречи со страшными городскими хищниками, Стражи Пустыни нещадно погоняли ездовых животных, стремясь как можно скорее пройти священную арку. Едва же за ними затворились Священные ворота, стигийцы направили ящериц по главной городской дороге, ко дворцу.

Теперь они двигались по улицам огромного, спящего города, наполненного богатыми усадьбами, низенькими ухоженными домишками, храмами, раскрашенными статуями звероликих богов, термами с портиками, высокими оградами, покрытыми вьющимися многолетниками и лианами. В просветах между развесистыми деревьями виднелись фонтаны, не прекращавшие свою работу даже ночью, а дальше, в том месте, где городская стена обрывалась, были заметны лунные блики, игравшие на водной глади священной реки. Там, у самого берега стояли одномачтовые торговые суденышки и рыболовецкие шхуны. Глядя на них, Орадо подумал, что ему было бы любопытно побродить по блистательному городу в дневное время. Ведь год назад, когда молодому человеку довелось побывать с визитом в Кеми, у него совсем не было времени на осмотр достопримечательностей.

Конечно же, днем эти улицы и переулки кишели торговцами, ремесленниками, комедиантами, моряками, портовыми грузчиками, толстосумами и нищими. Сейчас же, многотысячный город безмолвствовал и, как будто, застыл в преклонении перед кошмарными ползучими тварями, что наводили ужас на всякого человека.

Однако, беспокойство Орадо было напрасным. На протяжении всего пути маленькому отряду не встретилось ни одного полоза. В свете развешенных фонарей попадались на глаза одни лишь кошки, коих, по слухам, в Кеми было огромное количество. Маленькие хищники не без любопытства смотрели на людей, осмелившихся нарушить покой ночного города. Но даже они казались Орадо выходцами из какого-то другого мира, безмолвными слугами богини Луны, Бастет.

Благополучно избежав каких-либо затруднений в пути, пустынные воины достигли дворцовых ворот. Дворцовая стража пропустила верховых во внутренний двор и они, наконец-то, почувствовали себя в относительной безопасности.

Спешившись, Орадо посмотрел на охранников спешно закрывающих ставни массивных, резных ворот, бросил взор на высокий каменный свод, украшенный множеством самоцветов. В свете огней, этот потолок напоминал ахеронцу звездное небо, однако отображенный художниками небосвод, отнюдь не являлся сосредоточием известных ему созвездий. То было небо одной из тех эпох, о которых в воспоминаниях людей не осталось ничего, кроме легенд и преданий. Лишь боги ведают, насколько древним было это место.

- Иди за мной, чужестранец, - произнес песчаный страж, положив на плечо Орадо свою руку.

Они зашагали по длинному коридору, выложенному плитами из камня, подобного которому ахеронец прежде не видел нигде, а вскоре очутились в широкой галерее, наполненной разнообразными благовониями. Здесь воздух был так насыщен разнообразными запахами, что у Орадо закружилась голова. Наверное, было в составе тех благовоний что-то наркотическое, что могло способствовать вхождению в транс обнаженных оракулов, сидевших прямо на каменном полу, близ лампад и каменных изваяний.

'Воистину, этот мир был вывернут наизнанку', - подумал Орадо, обходя какого-то старика, склонившегося над чашей, наполненной полупрозрачной жидкостью. Молодому человеку стало не по себе от мысли, что религиозные фанатики способны были влиять на социальную и политическую жизнь в этой стране и активно способствовать принятию самими монархами нелепых решений.

Галерея скоро закончилась и стражник повел Орадо по узким проходам, мимо залов, в которых предавались разнообразным развлечениям вельможи, а хищные звери, прикованные к мраморным полам крепкими цепями, поглядывали по сторонам глазами, полными жажды крови. Ахеронцу слышалось звучание воды, где-то в темных коридорах, чудилось рычание львов за поворотами, смех, разговоры, чей-то шепот в пустых комнатах. В тенях тянущихся от людей по неровным стенам, сложенным из белого камня, виделись ему образы существ, в которых не было ничего человеческого.

В целом, царский дворец, с его множественными коридорами и помещениями, был похож на муравейник. Да и большая его часть, как предположил Орадо, находилась не на поверхности, а глубоко под землей, пролегая под улицами города, под его мрачными святилищами и огромной центральной площадью. Сколько же всего залов было здесь, и как можно было вырваться из этого царства темноты и колдовства, Орадо мог только предполагать. Но каждый из них, казалось, дышал той древностью, что находилась за гранью разумения всякого человека. Возможно, этот каменный мешок, называемый людьми дворцом, был создан задолго до того, как был построен Кеми. И, может статься, его границы, находились далеко за пределами оборонительных стен блистательного города.

"А ведь, изначально, это мог быть какой-то храм, - неожиданно подумал Орадо, шагая по темному, узкому проходу. - Храм, подобный тем, что ныне покоятся где-то под толщей песка, скрытые от людских глаз... Если это так, то одни боги ведают, сколь много столетий прошло со времени его основания. Среди уцелевших памятников древности, эти каменные стены, вполне могут являться современниками легендарных, допотопных городов."

Между тем, череда коридоров, казавшихся Орадо бесконечными, закончилась. Подойдя к массивным дверям, сделанным из красного дерева, его сопровождающий громко постучал наконечником копья о металлическую пластину. Двери медленно, словно нехотя отворились и в глаза ахеронцу ударил нестерпимый свет от множества свечей и гальванических пломб, подвешенных к потолку железными крюками. Жмурясь, он вошел в небольшое помещение, украшенное гобеленами и разноцветными барельефами на стенах.

Страж Пустыни не последовал за ним. Он остался в коридоре, не смея переступить порог, зато к Орадо подошли вооруженные длинными мечами темнокожие люди, чьи лица были закрыты волчьими масками. (Да и были ли под ними вообще какие-нибудь лица?) При мысли о том, какие физиономии могли скрываться под звериными личинами, бывший веналий невольно содрогнулся. Он отметил, что чернокожие войны были чрезвычайно высокими. Ростом им бывший веналий уступал чуть ли не вдвое и это заставляло его ощущать собственную ущербность. Возможно, в жилах этих людей текла кровь древних исполинов. Впрочем, кем бы ни были подошедшие к нему великаны, они входили в дворцовую стражу, охранявшую покой самого правителя Кеми.

С любопытством молодой человек разглядывал татуировки, покрывавшие тела полуобнаженных воинов. Много ходило слухов о том, каким образом наносились эти рисунки на кожу стражников. Поговаривали, что это происходило посредством огня и магии, однако, так это, или нет, не мог подтвердить никто из людей, распространявших подобные слухи.

- Волей его величества Амен-Каури, владыки черных песков Кеми, пленник доставлен, - тихо произнес сопровождавший ахеронца стигиец. Копье, которое он держал в руках, ткнулось острием в мраморный, черный пол.

- Хорошо, ты свободен, - произнес один из великанов, небрежно махнув рукой. Страж Пустыни попятился. Внимания на него никто уже больше не обращал.