- А помнишь, как в детстве ты кричал: "Уберите от меня эту приставучую малявку!"
Хьюго улыбнулся и заправил за маленькое ушко непослушный золотой локон:
- Ты лезла любопытным носиком во все щели. А я тогда был в лаборатории, делал опыты. Я тогда чуть не убил тебя, малыш! - При этом воспоминании плечи Хьюго передернулись. И он осторожно притянул девушку к себе, с силой прижимая ее головку к своему сердцу.
Но она была словно солнечная капелька, и стоять спокойно долго не могла.
- Хью, идем на море! Давай поплаваем под парусом на досках! - она выкрутилась из его объятий и сбежала по лестнице вниз.
- Томас, зайка, тащи мой багаж, да пошевеливайся! - уже смеялась вместе с кем-то она.
Хьюго выглянул из окна. Молодой матрос, улыбаясь Лиин, двумя руками вез ее чемоданы. Мужчину охватило ледяное бешенство. Хвост на затылке распустился, и волосы покрылись искристым инеем. От пальцев, сжимавших спинку стула, разливался студеный мороз.
- Ставь их здесь и возвращайся! - приказала Лиин.
- А внести... - заикнулся матросик, очарованный солнечной улыбкой молодой госпожи.
- Нет. - Улыбка с пухлых розовых губок сразу пропала, превращая очаровательную девчонку в высокомерную госпожу. - Спасибо.
Парень мгновенно вспотел: "Вот дурак. Забыл, с кем разговариваю!"
- Да, мэм. - Он поставил чемоданы, развернулся и ушел.
- Хью! - закричала девчонка. - Ты где? Возьми мой багаж!
Когда Лиин зашла в холл виллы, то на полу, рядом со стулом, увидела мокрое пятно. Мокрыми были и волосы брата.
- Ты чего, жарко стало? - она с сочувствием заглянула в его серебристые, еще не отошедшие от мороза глаза. - Ты хорошо себя чувствуешь?
Она взяла его за холодную руку и погладила:
- Может, тебе полежать? Ты не бойся, я и одна покатаюсь!
- Дурочка! Разве я тебя отпущу одну? - Он подхватил чемоданы. - Идем, переоденешься.
Он стоял на террасе в майке и шортах. К его белой коже совсем не приставал южный загар. Глядя на зеленовато-голубое море, он терпеливо ждал ее, чудо всей его жизни, золотоволосую Лиин.
И вот она выскочила из дверей в коротких шортиках и малюсеньком топике. Он молча залюбовался. Какой же красавицей она стала! Синие глазищи, как звезды, сияют под темными ресницами и бровями, яркие блестящие волосы развеваются в порывах теплого тропического ветра . Прямой носик с очаровательными веснушками и пухлые розовые губы. Складненькая фигурка, сильные ноги... Он мог стоять и смотреть на нее целую вечность. Она рассмеялась, и этот звонкий смех дрожью отозвался в его холодной душе, равнодушной ко всем людским радостям и горестям. Но там, в глубине морозных стен, у сердечного алтаря, горел постепенно захвативший всю его сущность яркий огонь, который он не мог, да и не хотел гасить. И который звался Лиин.
Девушка махнула рукой и побежала к небольшому лодочному домику рядом с причалом:
- Хьюго! Да поторопись же ты!
Хозяин всего этого великолепия подошел к домику и вынес два серфа, мачты и паруса. Пока он собирал конструкции, девушка прыгала вокруг него, рассказывая истории из университетской жизни. И, смеясь над действующими лицами и самой собой, иногда попадающей впросак, она не замечала, как покрывались инеем пальцы Хьюго.
А вскоре в океане уже мелькали два паруса: оранжевый Лиин и белый ее брата.
- А горячая штучка наша хозяйка! - сказал молодой матрос штурману яхты, стоящей у причала. Тот внимательно следил в бинокль за парусами. Вдруг понадобится идти спасать? Мужчина на секунду отклеился от оптики и снисходительно посмотрел на салагу.
- Ты в ту сторону даже не смотри! Иначе ее белобрысый братец выгонит тебя с волчьим билетом. А его концерн, меду прочим, полмира оплел своими сетями. Так что будешь бомжевать на помойке и проклинать тот час, когда решился заигрывать с сестрой хозяина.
- Все так серьезно?
- Да. Он так над ней трясется! Наверно, хочет выдать замуж девочкой в нефтяные эмираты, не иначе!
Матрос захохотал, а штурман продолжил наблюдение.
Вечером брат с сестрой вместе на песчаном берегу смотрели закат.
- Как же здесь красиво! - тихо говорила Лиин. - Шепот волн и небо! А ночью - огромные звезды. Млечный путь. Скажи, - она повернула голову, чтобы видеть глаза брата, к плечу которого привалилась ее головка. - А по Млечному пути можно гулять? Знаешь, мне кажется, можно! Там так чудесно!
Она поднялась и, подойдя к кромке воды, протянула руки к небу:
- Мне кажется, еще чуть-чуть, и я шагну к этим облакам, протяну ладонь к звездам и закружусь в вечных спиралях Галактик!
- Нет! - Хьюго подскочил к ней, развернул к себе, прижимая ее лицо к груди. - Не уходи, прошу! Я не могу тебя потерять! Твой бестолковый брат просто умрет без твоего смеха и твоих теплых рук.
Он схватил ее ладошки и поцеловал их по очереди.
- Хью! Ты чего? - Изумилась девушка, увидев в его глазах блеснувшие слезинки. - Ну куда же я от тебя денусь? Я просто так, помечтала!
Она усадила Хьюго на теплый белый песок и устроилась на его коленях, обняв за шею.
- Просто, когда выбираешься из зимы в лето, в голову лезут всякие глупые мысли!
- Я не спросил, как ты сдала экзамены за полугодие. - перевел разговор Хьюго.
- Все отлично. - Махнула она рукой. - Химию, из-за тебя, между прочим, я с детства люблю. А остальное - легкотня. Почти все сдала досрочно! Поэтому и приехала так рано. Кстати, - она поводила пальчиком по его груди в вырезе свободной рубахи, - времени до начала учебы у меня много и я бы хотела...
- Тебя отвезти еще куда-нибудь?
- Нет, Хью, не обижайся, но мы с ребятами с потока договорились покататься недельку на лыжах в Альпах. Елки, снег блестит... Маленькое шале с камином и лыжи! Хью!!!
Молодой человек ссадил ее на песок, молча встал и ушел.
- Дурак! - закричала она ему вслед. А потом, в сердцах попинав песок, сняла платье и нагишом вошла в воду, протянувшую к ней от уходящего Солнца золотую дорожку. И поплыла на закат.
Хьюго, тем временем, стоял у окна, кусая согнутый указательный палец, и смотрел на тоненькую девичью фигурку в солнечных лучах.
"Она начала чувствовать свою силу. Пока только чувствовать. Смутно, на грани сна и яви. Но что будет, когда однажды она ступит на лунную дорогу и пойдет по ней вверх? Она ко мне ни за что не вернется!" - Он упал на диван, сжимая занывшие виски. Глухой стон вырвался из плотно сжатых губ. Потом он вскочил, стряхивая иней с кончиков пальцев, и подошел к бару. Нашел виски, налил стакан и залпом выпил. Постоял. Волосы потихоньку перестали искрить, а ледяная дорожка, проступившая на паркете, растаяла. Он вышел на пирс и позвал:
- Лиин! Возвращайся! Не то превратишься в русалку!
Но мерно вздыхающее море было спокойно. А последний солнечный луч погас у горизонта.
- Лиин! Мы полетим танцевать в лучший отель Абу-Даби!
- Ага! - Мокрые и холодные руки обхватили его талию. - Ты - самый любимый мой братик!
Он развернулся и прижал к себе мокрое, в прилипшем платье, тело. И только выдохнул: - Лиин...
- Сэр, - издалека крикнул капитан яхты, - нам собираться?
- Нет, Дик, отдыхайте, мы полетим.
Лиин опять запрыгала рядом:
- А ты порулить дашь?
- А ты оденешь синее платье с сапфировым браслетом, что я подарил тебе к Рождеству?
- Одену, Хьюго. Я даже туфли под него купила: черные с синими стразиками. Блеск!
- Тогда одевайся, позвоню, закажу столик.
Хьюго ждал ее в холле, одетый в свободные брюки и серую рубаху с серыми же замшевыми туфлями. Нет, девушки, конечно, любят наряжаться, но чтобы потратить сорок минут на натягивание платья... Он прошел по белоснежному ковру к панорамному окну, за которым в бархате ночи мерцали разноцветные звезды. Открыл крышку рояля. Легко перебирая длинными пальцами, он заиграл ноктюрн Шопена, уносясь мыслями в прекрасное прошлое, когда малышка Лиин все время была с ним. И не услышал, как стройные девичьи ноги сбежали по лестнице вниз. Туфли были поставлены на ступень. Лиин тихонько подошла к играющему брату. Хоть ее и учили музыке, но ей по душе больше были гонки, скачки, лыжи, то есть, все то, что требует движения. Но брат играл божественно. Она тихонько встала в сторонке и слушала, как звонкими струнами рояля с ней в тишине тропической ночи разговаривает Любовь.
