Виноградники командорства были заложены Ставросом еще двадцать лет назад, когда он вместе с господином Дмитрием, тогда еще не получившим прозвище Меченый Маршал, стали братьями Дома Скриптория. Ставрос быстро занял вожделенный пост командорского драпиария. Через несколько лет его господин стал маршалом, и возглавил отряды, которые постоянно находились в Заморье. Родня по греческой и еврейской линии дала стареющему плуту возможность выгодно продавать удивительный напиток в Европе, так что слава портвейна «Командария» гремела повсюду, и способствовала распространению слухов об огромном богатстве тамплиеров.

Наутро Ставрос велел оседлать самого спокойного мула — несмотря на почтенный возраст, он все еще путешествовал в седле, и отправился в горы, куда от побережья было полдня неспешного хода.

Возвратившись в Дом Скриптория, за последние годы и вовсе заросший плющом, и скрытый соснами, брат драпиарий перво-наперво решил поинтересоваться у брата маршала, который как раз находился на Кипре, когда они отправляются в Акру. Финики — товар сезонный, и тут нужно было не опоздать, иначе весь багдадский урожай, как в прошлом году, уведут пронырливые венецианцы. Он приоткрыл дверь кельи, и увидел, что господин Дмитрий беседует там с самим магистром, Ронселеном де Фо.

Магистр, которому перевалило за семьдесят, хоть и сохранял полную ясность сознания, но телом был очень немощен, и редко покидал Тродос. Перед убытием Меченого Маршала в Акру, они обсуждали вопрос отсылки очередного отряда к верховьям Нила, в аль-Кусор.

— Мессир, пять лет прошло с тех пор, как мы получили у египетских жрецов согласие на выдачу ессейского клада, — говорил Дмитрий, меряя келью шагами, — мы посылали три отряда. Первый ушел через Синай, на Красное Море, погрузился на корабль, добрался до побережья Западной Сахары и сгинул в пустыне. Второй вышел из Каира в Нубию, под видом купеческого каравана, но был вырезан в трех днях пути от мамелюкской столицы, а третий утонул вместе с кораблем, который был отправлен вверх по Нилу.

Первый отряд возглавлял мой старый друг Тамош. Второй оставил нас без брата ле Бона. С корабля третьего отряда чудом спасся один лишь брат Хакенсборн. При этом вы ни разу не позволили мне возглавить экспедицию. Мы теряем лучших людей, но при этом ни на шаг не приближаемся к цели.

— Брат Дмитрий, тебе ли жалеть обо всем, что было? — спросил его сидящий за столом магистр, — как маршал самого привилегированного командорства, ты всегда имел и имеешь лучших людей, лучших коней и лучшие доспехи. Обещаю, что следующий отряд возглавишь именно ты. Но с этим, похоже, придется повременить. Начинается большая война. Султан Калаун захватил Триполи, и теперь готовится к осаде Акры. Сил у ордена сейчас мало, и братья-рыцари Дома Скриптория тоже должны принять участие в защите города.

По нашим расчетам, осада продлится несколько месяцев, пока бедуины не вернутся в пустыню, а у воинов султана не закончатся припасы. Ты ведь знаешь, что мусульмане не выдерживают длительных военных кампаний. Тогда Генрих, король Кипрский и Иерусалимский, заключит мир с Калауном, а мы получим возможность проникнуть вглубь Египта. Сразу же после того, как будет подписан мирный договор, ты сможешь отправиться в Каир, а оттуда вверх по Нилу, имея кроме пропуска жрецов, еще и охранную грамоту от султана.

— А что происходит в Европе, мессир? — спросил Дмитрий, — я давно не интересовался ничем, кроме наших поисков.

— Защита Святой Земли перестала волновать христианских монархов, — ответил де Фо, — король Генрих Кипрский назначил наместником в Иерусалимском королевстве своего брата Амори, и отправил Жана де Гралли, сенешаля Акры, в Рим, за помощью.

— Это тот самый де Гралли, вассал графа Савойского, который был сенешалем Гаскони, и обвинен Эдуардом Английским в большой растрате? — удивленно переспросил Дмитрий.

— Да, именно он, — де Фо протянул ему пергамент, — вот почта, которую доставила вчера из Мессины галера — де Гралли обратился от имени Генриха к папе. Результат превзошел все ожидания. Даже если бы Николай IV нарочно хотел навредить делу защиты Святой Земли, то вряд ли бы он смог причинить больше вреда. Венецианский флот согласился взять на борт отряды, которые набрал папа, потому что шел за грузом в Акру. Сами доблестные воины, направленные в помощь защитникам Святой земли оказались обычными крестьянами и горожанами из Тосканы и Ломбардии, на которых за мирские и церковные преступления была наложена епитимья в виде крестоносного обета! Могу себе только представить, как радовались италийские нобили, после того, как им удалось сбагрить из своих владений несколько тысяч отборного сброда. Для того чтобы довести «доброе дело» до конца, во главе этой армии папа поставил, не Отто де Грандисона — опытного воина, или, на худой конец, де Гралли, а преподобного Бернара, епископа Тира, который спит и видит себя патриархом иерусалимским.

И вот теперь италийские «крестоносцы» рыскают по Палестине, как стая волков, и грабят мусульман и иудеев, благодаря чему неустойчивый мир постоянно находится под угрозой. А преподобный Бернар, гордый своей миссией, защищает их как наседка. Ведь паломники находятся под защитой папы, и судить их по местным законам нет никакой возможности.

Посланник пишет, что средства для прокорма этого «войска» были одолжены понтификом у Грандисона из тех денег, которые ему выдал английский король на военные нужды Акры. Короче говоря, папа Николай не истратил на эту миссию ни одного солида, переправил в Акру неуправляемый сброд, от которого толку ни на денье, и при этом искренне считает, что оказал Заморью неоценимую услугу.

С этими словами Ронселен де Фо покинул маршала, и поднялся на вершину башни, где находились его апартаменты.

Из окна открывался великолепный вид на горные склоны, побережье и лимассольскую гавань, поэтому, наслаждаясь прекрасным видом, он раньше других разглядел появившиеся на горизонте многочисленные точки, выросшие постепенно в расплывчатые пятна, которые приняли очертания кораблей с красными тамплиерскими крестами на парусах. Это прибыл из Мессины долгожданный конвой.

Не прошло и часа, как из ворот командорства вышел отлично вооруженный отряд, который возглавлял брат Дмитрий Солари, шевалье де Вази, Меченый Маршал. От Лимассоладо Акры морем было три дня пути.

«Господин президент, кажется, нашли!» — голос оперативного дежурного чуть не звенел от восторга, но Дефо, прежде чем присоединиться к ликованию, предпочел выслушать доклад до конца.

— В один из дайвинг-центров на Кипре в пятницу была предъявлена карточка системы «ПАДИ» на имя Дмитрия Соларева. Ее код совпал с тем, который имеется в его досье. Он на Кипре, господин президент!

— Проверку въездных виз и паспортов провели? Есть информация о приобретении билетов? С сотрудниками центра побеседовали? — Дефо задавал вопросы так, словно забивал гвозди.

— Информация получена семь минут назад, — опомнился и перешел на нормальный деловой тон дежурный, — задача на проверку поставлена, мы связываемся с британской разведкой, чтобы провести расследование на Кипре от их имени. Но проверка паспортов вряд ли принесет результат, потому что там до сих пор учет туристов не автоматизирован. Анкеты приезжающих накапливаются на пунктах пограничного контроля, и два раза в неделю свозятся в полицейский архив Никосии. При этом никто особо не следит за их систематизацией, а зачастую они просто пропадают.

— Да, помню, — отозвался Дефо, — как-то раз, мы зря потратили трое суток, пытаясь отследить там одного «туриста». А что по консульствам?

— Только что получено сообщение по линии Интерпола, что за последние пятнадцать дней консульства Республики Кипр в России, Украине, Беларуси и еще в пятнадцати странах визу означенному лицу не выдавали.

— На всякий случай дайте запрос на второго — Ликаренко, хотя я думаю, что это тоже результата не принесет. Похоже, что они сменили паспорта, так что карточка Соларева могла всплыть на Кипре и для отвлечения внимания. В общем, как можно быстрее проведите проверку на месте, и действуйте по обстановке. В случае обнаружения, немедленно установить круглосуточное наблюдение, и без моей команды ничего не предпринимать.