— Нет. Об этом позаботится Герцог.

На смуглых скулах араба заиграли желваки. Он мрачно взглянул на старика и буркнул:

— Ты настучишь на меня этому упырю?

Жан чуть прищурил морщинистые веки.

— Не называй его упырем, сынок. Герцог — хороший человек, только чуть более разочаровавшийся в жизни, чем другие. Разочарования сделали его неуравновешенным.

— Герцог — настоящая мразь, и ты об этом знаешь.

— Возможно, — признал Жан. — Но не тебе об этом говорить, сынок. Ты завалил чету Готье так, словно они жертвенные барашки на рождественском алтаре Санта-Клауса.

— Они умерли быстро и безболезненно.

— И они страшно благодарны тебе за это, — насмешливо произнес старик. — Беда лишь в том, что, если бы не твое милосердное вмешательство, они могли бы жить и дальше. Кушать рождественского гуся. Ходить в театр и кино. Трахаться на своем брачном ложе из позолоченного тикового дерева. Но ты все решил по-своему, и теперь они в морге. Лежат на холодных железных столах, голые, беззащитные, выпотрошенные, как две макрели. Разве это справедливо?

Додо поморщился и издал горлом хриплый, недовольный звук, похожий на рычание.

— Мне надоело тебя слушать, старик.

— А мне надоело твердить тебе одно и то же, — в тон ему сказал Жан. — Я хочу получить пятьдесят тысяч евро. В противном случае я расскажу о твоем «скачке» Герцогу.

— Думаешь, он и сам не догадывается?

Жан улыбнулся.

— Сынок, мы не жандармы. Нам мало одних догадок. Чтобы закатать в ящик фартового человека, нужны твердые основания. Нужны доказательства! И я ему их предоставлю.

С полминуты Додо размышлял, затем вздохнул:

— Ох и сволочь же ты, Жан.

— Такая же, как и ты, — невозмутимо парировал старик. — Так что ты надумал?

— Хорошо, — выдохнул Додо. — Ты получишь свои пятьдесят кусков.

Старик улыбнулся.

— Вот это уже другой разговор. Я знал, что ты гораздо умнее, чем кажешься.

И тут старый Жан допустил оплошность. Расслабившись, он отвел лезвие ножа от лица араба. Додо сработал молниеносно. Он ударил старика головой в лицо, затем перехватил его руку и резко вывернул ее. Нож со звоном упал на бетонный пол гаража. Додо быстро подхватил его и, прежде чем старик успел что-то понять, ударил его ножом в шею.

Старик повалился на пол, сжал пальцами разрез, из которого толчками вытекала кровь, и вытаращил глаза на Додо.

— Ты… ты… — захрипел старик, не в силах выговорить ни слова.

Додо смотрел на него с ненавистью.

— Когда я покончу с тобой, — медленно произнес он, — я возьмусь за твою шлюху дочь. Не думай, что она умрет быстро. Я буду убивать ее медленно.

Старик снова захрипел и забился под рукой Додо. Араб, глядя в лицо Жана, усмехнулся.

— Я вырежу ей глаза, — продолжил он. — А потом я вырежу ей сердце.

Старик попробовал вырваться, но Додо держал крепко, а сам старик потерял слишком много крови и сил. Додо приблизил к нему свое лицо и слегка отвел в сторону руку, сжимающую нож.

— Ты хотел пятьдесят кусков? — холодно осведомился он. — Ну так получи!

Лезвие вонзилось Жану в живот.

— И вот еще! — И Додо снова ударил его ножом в живот. — И еще! И еще!

Додо снова и снова втыкал нож в живот старого Жана и не перестал бить даже тогда, когда старик затих и глаза его закатились под дряблые веки.

Лишь выбившись из сил, Додо остановился. Хрипло дыша и с трудом восстанавливая дыхание, он выпрямился, взглянул сверху на труп и сипло проговорил:

— Что, черт возьми, случилось с миром? С чего они все решили, что могут мне угрожать?

Жанна закончила свой небольшой монолог и откинулась на спинку стула.

— Ну, как? — спросила она.

Кремнев с полминуты размышлял, после чего сказал:

— Что ж, это сможет сработать. Вы сказали, что знаете, где Жозе Седин будет находиться в три часа дня.

— Да. Он будет обедать в кафе «У Перри». Селин в некотором роде гурман и терпеть не может еду, которую заказывают его коллеги в ближайшей пиццерии.

— Вы просто фонтанируете информацией. Неужели все это можно было разузнать за какие-нибудь три часа?

— Это далеко не все, что я знаю. Но, чтобы вас не шокировать, я буду выдавать информацию по частям.

— И все-таки… — Кремнев сунул в рот сигарету. — Как вы узнали, что этот Селин посещает салон садо-мазо? Обычно люди тщательно скрывают эту информацию.

— Во-первых, я видела его фотографию. Вы, вероятно, помните, что я психолог и умею составлять психологический портрет человека, взглянув на его лицо. У Жозе Селина лицо крайне порочного человека. Вы сами это увидите, когда познакомитесь с ним. Этакий располневший сатир с горящими глазами и чувственным ртом. Кроме того, жена Селина на шесть лет старше его и не блещет красотой. А в прошлом году она перенесла операцию по удалению груди.

— И все же этого мало, чтобы делать выводы, — упрямо сказал Кремнев.

Жанна улыбнулась:

— Для вас да. Но мне этой информации хватило с лихвой.

— Для чего?

— Для того, чтобы вплотную заняться его. личностью. Я узнала, что в трех кварталах от квартиры; Селина есть заведение под названием «Китти».

— Пип-шоу?

— Да, и не только. Я посетила это заведение и сунула под нос управляющему фотографию Селина.

— И он не послал вас к черту?

Жанна покачала головой:

— Нет. Потому что сначала я сунула ему под нос удостоверение комиссара полиции Анны Верден. Это стерло улыбку С его сального лица. Дальнейшее было делом техники. Я сказала, что на снимке изображен маньяк. И если управляющий откажется сотрудничать с полицией, ему светит срок за пособничество в убийстве.

Егор чуть прищурил серые глаза.

— И он стал лояльным?

Жанна иронично улыбнулась:

— Он стал покорным и ласковым, как зайчик. Все двадцать минут, пока я там была, прыгал передо мной на задних лапках, как дрессированная собачка.

— А могу я поговорить с этой «собачкой» сам?

— Конечно. Я отведу вас в «Китти» и даже оплачу для вас сеанс пип-шоу. Если, конечно, вы захотите.

— Послушайте… — Егор дернул уголком губ. — Ну что за ядовитый у вас язык, а?

— Не более ядовитый, чем у вас.

— Я понимаю, что обидел вас недоверием…

— Не только недоверием, но и действием. Забыли, как угрожали мне пистолетом?

— Я вам всего лишь угрожал. А вы…

— Дала вам пинка. Я помню. Кстати, как холодный компресс? Помогает?

— Спасибо, не очень. Жанна…

— Ого! Вспомнили, как меня зовут?

— Жанна, признаюсь, я до сих пор… как бы это сказать… — Кремнев наморщил лоб, пытаясь подобрать подходящее слово. — В общем, мне кажется странным, что за столь короткий срок вы проделали такой огромный объем работы. Я бы вообще вам не поверив, но иногда мне и самому приходилось…

— Вот оно что, — сузила зрачки Жанна.

— Что? — опешил Егор.

— Значит, вам «приходилось», а я не способна работать оперативно и результативно по причине моей полной профнепригодности. Так?

Кремнев кивнул и миролюбиво произнес:

— Так.

— Какая обезоруживающая откровенность! Знаете что… Я не буду больше с вами спорить. У нас на это просто нет времени. Сейчас мы вместе отправимся в кафе «У Перри». Посмотрите на физиономию Жозе Селина. Может, даже проверите его бумажник. Я успела заметить, что у вас это неплохо получается. А вечером мы попробуем перехватить Селина в заведении «Китти».

— С чего вы взяли, что сегодня вечером он туда придет?

— С того, что сегодня пятница, проницательный вы наш. Конец недели, день, когда вся чиновничья армия устремляется в увеселительные заведения. Кстати, мсье Селин уже зарезервировал для себя апартаменты в «Китти» на восемнадцать сорок.

Кремнев вновь посмотрел на Жанну взглядом человека, ошеломленного стремительностью развития событий.

— Это вы тоже сегодня узнали? — спросил он.