− Дай ... дай мне пойти к нему, − злобно прошипел он в ухо Фицию.

Тот лишь отмахнулся от него и отошел в сторону.

− Не время! Не сейчас! Не в этой жизни!

− Жизни?! О чем ты говоришь?− со слезами на глазах заорал Арс.

Его крик был наполнен болью и страданиями. Трясущимися руками он стал тянуться к Фицию, тот схватил их. Давясь своими слезами и слюной, Арс все же вымолвил.

− Ты уже знаешь, да?

− О чем? О том, что Макс покончил с собой, да?

− ДА?! И ты спокойно говоришь об этом?!

− А почему нет? Я бы поступил так же, на его месте.

− Неделю назад убили твою дочь! Затем Линда ушла из Организации, теперь Макс убил себя! А ты!!!! А ты!!! Да ладно... Ты! А эта мерзкая тварь до сих пор живет на свободе. Эта мерзкая тварь до сих пор дышит и ЖИВЕТ!!!!!

Арс стал мотаться по кабинету с нечеловеческими криками боли. Боли его души. Он кидался о стены, разбивал руки до крови. Он просто хотел убить себя или болью физической задавить боль душевную.

− Иди за Максом. Просто иди за ним. Он выведет тебя и к этому червю и к твоей жене.

−А ты все планы строишь. Все гибнут, а ты как мерзкий Дарий все вынашиваешь что−то!

−Я не идиот Дарий! Я жажду крови!

И они взвились вверх в битве, выкрикивая обидные фразы друг другу. Через некоторое время, обессилев, оба снова оказались на полу кабинета.

− Зачем нам с тобой воевать? Не будем дураками, − едва слышно прохрипел Фиций.

− Ты только что оскорблял меня и моего сына. Ты говорил, что отберешь его у меня, ты говорил, что я не достоин Линды, что я и мой сын − изгои, ничтожества, которые не умеют бороться за свою любовь. И теперь ты такое мне шепчешь. Ты, ты! Ты, который сам молил меня все эти годы не сметь соваться к Линде, Максу и Альберту.

− Ты ни при чем, − отмахнулся от него Фиций. − Я просто зол на Максима. Он раздражает меня. Он не стал бороться за свои отношения. В первый раз он пал от своих сомнений и предал Мартину. В этой жизни он отвернулся от нее и дал случиться беде. Мне в какой−то момент стало казаться, что он не достоин ее и ее любви, потому что такой же бесхребетный, как и ты.

− Да пошел ты! - откинулся Арс и едва слышно заплакал.

− Что ты делаешь? - кинулся к нему Фиций. - Сколько можно рыдать? Ты еще успеешь. Не медли. Ты должен успеть, чтобы знать, где он будет. Срочно! Иди!

Арс, всхлипнув, сжал губы и кивнул Фицию. Он хотел покинуть его кабинет, но тот задержал его в последний момент. Фиций ринулся к Арсению и схватил его за плечи снова. Глядя прямо ему в глаза, плюясь, он стал говорить железным громким голосом.

− Стой! Стой, Арс. Только пообещай мне! Пообещай мне, слышишь, − он стал трепать Арса как куклу. − Как только ты почувствуешь, что настал тот момент, когда ты не можешь больше терпеть, когда ты не можешь более выдержать всего этого, когда ты не сможешь более бороться с собой и своими чувствами, ТЫ УЙДЕШЬ. Ты уедешь так далеко, что при всем твоем желании, ты даже сам их не достанешь!!! Иначе ты все испортишь! Верь мне! Верь мне, брат!

Арс вырвался из его рук и повалил Фиция на пол. Он бил его и не мог остановиться. Затем резко отпрыгнул и с ужасным воем, кинув хищный взгляд на Фиция, Арс махнул полой плаща и кинулся в прыжке в окно. Через секунду на его месте остались лишь осколки от разбитого стекла.

В голове лежащего Фиция пронеслось:

" А ведь Максиму так повезло. Он не мучился, как бы это ни было странно сказано. Он потерпел после смерти Дениел лишь неделю. И действительно совершил мужество: отпустил ее с надеждой встретиться опять. Он дал ей право выбора.

Если моя дочь пройдет все испытания в будущем, она встретит его и ей будет намного тяжелее− так же дать ему выбор и отпустить не мертвого человека, не фантома, а живую любовь в плоти и крови. Но только свободный выбор сможет им помочь...".

Фиций, не меняя взгляда, поднялся, поправил на себе одежду и промолвил в пустоту:

− Настанет время, когда правда придет. И тогда тебе придет конец, мерзкий червь, боящийся света. Теперь я буду играть твоими методами, − и он стремительно покинул кабинет, даже не кинув на него взгляд напоследок, и направился к Альберту на их последнюю встречу.

***

− Привет, мразь. Я давно слежу за тобой. Ты думал, что настолько хитер и ловок, что никто не догадывается о твоей двойной игре? - Майк развернулся на каблуках и пристально уставился на человека, стоящего к нему спиной возле стены в темном подвале.

Тот стоял не двигаясь.

− Что, воды в рот набрал, мерзкий, низкий, "Глава Организации"? - на последних двух словах Майк сделал ударение и подавил легкий смешок, исходящий из его груди.

Стоящий неподалеку от него человек медленно, при свете одной единственной свечи, стал поворачивать к нему голову, не меняя при этом положения тела.

− A где же твой брат? Альберт! Эй? Альберт?! Ты где? Выходи, не прячься! - издевательским тоном продолжил Майк и, наконец, расхохотался.

Фиций, стоящий все время у стены, умело присел на пол и прислонился к стене, неестественно поджав под себя длинные ноги таким образом, что они будто сложились вдвое.

− Признаю, ты просто мастер трансформации. Твоя способность перевоплощаться в твоего якобы "братца" Альберта перед Темными в те краткие разы, когда они тебя видели, просто впечатляет.

Признаться, я давно уже раздумывал: ты просто сумасшедший, и это у тебя проявляется в виде приступа или ты действительно сознательно так себя ведешь? Ну да! А кто подумает на тихенького скромного Главу Организации, на этого сдержанного маленького человека, у которого есть брат, − исчадье ада, гадкий чернокнижник, − которого он так любит. И которого, − что самое смешное, − никто никогда не видел. Хотя, как и каждый псих, наверное, ты хочешь, чтобы тебя заметили. Ты наслаждаешься, когда играют по твоим правилам и попадают в твои ловушки, и ты просто вне себя от злости тогда, когда твои жертвы не догадываются об этом веками. Тогда ты и начинаешь подстрекать их к отгадке, ведь так?

Фиций ухмыльнулся и скрючился на полу в углу, раскинув ноги и мерзко сложив свои длинные руки. Майк же продолжал.

− Но со временем я понял: ты совсем не сумасшедший. Ты прекрасно понимаешь, что в тебе живут две личности, одна из которых, со временем, берет верх, и они прекрасно сосуществуют.

Ты, как и любой псих, хочешь чтобы тебя вычислили и поймали. Сейчас ты крутишь новый круг? Признайся! Ты просто низок и жалок. Мне тебя жаль, убогое одиночество. Я долго спрашивал себя: почему ты привязался именно к ним? Чего ты из века в век преследуешь одних и тех же? Ответ был очевиден: ты не смог устоять перед такой силой как любовь, которой у тебя никогда не было и не будет, мерзкая тварь.

Фиций скривился и зашелся смехом.

− Тебе никто не поверит. Проваливай.

− Так кто ты, психопат несчастный? Фиций или Альберт? Нужен ли тебе Максим? И зачем ты отослал Арсения? Ты сделал это навсегда? Ведь понятное дело, что ты не собираешься "слать ему весточку" о скорой возможности возвращения к семье. Неужели ты и вправду любишь Линду? Или все это для тебя лишь круг новой игры? Может, ты сам запутался или просто просчитал уже все наперед? Как бы там ни было, будь уверен: тебя вычислят. Я уж постараюсь.

Фиций поднялся и перестал быть скрюченным. Его руки тряслись. Дрожащими губами он несмело начал выдавливать из себя фразу за фразой, пытаясь не встретиться глазами с Майком.

− Я... я... из нас двоих я − добрый. Я борюсь с ним, как могу. Я искренне жажду, чтобы его поймали. Он портит всем жизнь, этот мерзкий Альберт. Он просто болен! После его появления мне, как и всем остальным, нет жизни. Ты понимаешь? − и он уставился на Майка полоумным взглядом.

Тот опешил и отступил. Фиций же стал мять на себе одежду и нервно продолжил:

− Мне кажется, его породило ощущение того, что он не может обладать теми или иными качествами других людей, которых ему так не хватало, и за которые он готов был отдать все, что у него было. Когда Альберт видел то, что хотел иметь, он тотчас же пытался перенести это в свою жизнь, но вот несостыковка... Как и любое животное, которое повторяет что−то за своим хозяином, это поведение является в сущности лишь кривым зеркалом, искажением действительности. И это сводит его с ума! Это снова и снова намекает на его низость и ущербность, на то, что он просто животное, и ему никогда не стать хозяином! Те образы, которые так близки его сердцу, настолько далеки от него в действительности! Это бессознательные побуждения его больного рассудка! − вскрикнул Фиций и зажал рот руками.