— Дальность 12 000 метров и увеличивается, — вставил Калиничев, решив уточнить.

Адмирал вздохнул.

— Карпов только что отправил еще две или три тысячи человек на дно.

— На борту «Миссисипи» было более тысячи человек, — сказал Федоров. — Крейсер «Куинси» — еще восемьсот. Он должен был быть потоплен через год и один день, 9 августа 1942 года в бою у острова Салво у Гуадалканала. Но я боюсь, что японцам не придется этого делать. Другой крейсер, «Уичито», пережил войну, отличившись как в Атлантическом, так и на Тихом океане.

— Но не эту войну, — сказал Вольский. — Еще восемьсот погибших… — Он потер лоб. Доктор Золкин внимательно следил за ним.

— Хорошо. Рулевой, уводите нас на север, подальше от этих эсминцев. Я хочу нанести ответный визит господину Карпову и вернуть командование с главного поста. Благодарю всех вас, — сказал он своим младшим офицерам. — Я назначу вас на новые должности на главном командном посту, когда разберусь во всем этом бардаке. Федоров, доктор Золкин, прошу следовать за мной.

Они вышли, а адмирал окинул взглядом своих подчиненных и сказал.

— Громенко, мостик ваш. Но не слишком этому радуйтесь.

— Так точно! — Громенко улыбнулся. Это был первый раз в его жизни, когда он принимал командование боевым кораблем. Он передал свой пост другому старшине и очень тихо сел в командирское кресло. Мгновение он просто сидел молча, с выражением глубокого удовлетворения на молодом лице и радостным блеском в глазах.

Вольский шел по коридорам корабля, обдумывая ситуацию.

— Карпов атаковал американцев ядерным оружием, — угрюмо сказал он. — Я надеялся начать переговоры и нанести визит господам Рузвельту и Черчиллю, но я не думаю, что после такого мы можем рассчитывать на теплый прием. Этот идиот угробил больше пяти тысяч человек за последние несколько дней. О чем он вообще думал?

— Я полагаю, он считает, что может изменить ход войны, адмирал, — сказал доктор Золкин. — Возможно, он тоже хотел посетить эту конференцию, но не как союзник Великобритании или Соединенных Штатов, и даже не как равный нейтральный представитель от Советского Союза. Он утверждал, что боевые действия были навязаны ему противником, но мы знаем, что это не так.

— Я предупреждал его не стрелять по американцам, сэр, — сказал Федоров. — Я говорил ему, что эти самолеты не вооружены и авианосец нам не угрожает, но он отстранил меня от обязанностей. Он не желает прислушиваться к голосу разума.

— Теперь вопрос в том, что намерены делать мы, — сказал Золкин. — Вы намерены продолжить эту войну, адмирал?

— Хороший вопрос, — сказал Вольский. — Продолжать будет глупо. Но что сделано, то сделано, и мы оказались влияние на ход событий. Если американцы и англичане все еще считают, что мы немецкий корабль, то атака Карпова, конечно, наполнит их страхом, но придаст и не меньше ярости. Они могут решить, что Германия также ведет работу над ядерным оружием и сумела получить работоспособный образец. Они даже могут решить, что это были некие испытания в боевых условиях, и теперь Германия намерена атаковать Америку ядерным оружием. Ситуация выходит из-под контроля с дикой скоростью. Немцы, разумеется, будут все отрицать и честно говорить, что у них никогда не было такого корабля. Но я думаю, Союзников то, что они видели собственными глазами и гибель пяти тысяч американских моряков, проймут гораздо серьезнее, чем нападение японцев на Перл-Харбор.

— Я согласен, сэр, — сказал Федоров. — Они напуганы, но не подавлены, по крайней мере, пока. Потребуется уничтожение Лондона или Нью-Йорка, чтобы они начали даже рассматривать возможность капитуляции, и даже этого вряд ли будет достаточно.

— Вы правы, Федоров. И, учитывая это, нам лучше всего направиться на восток, в Атлантический океан, и исчезнуть. Было бы глупо с моей стороны думать, что после всего этого я смогу в чем-то убедить Черчилля или Рузвельта. Мы ведь можем развивать скорость 32 узла, быстрее их линкоров?

— Так точно.

— Тогда я считаю, что нам нужно направиться в южную Атлантику, избегая дальнейших столкновений настолько, насколько это возможно. Наше присутствие здесь стало надругательством над историей. Я не знаю даже как начать думать о том, какие последствия это возымело. Мы оборвали слишком много жизней раньше времени, и, тем не менее, если эти события побудят США объявить войну Германии раньше времени, мы спасем много других людей. Возможно, предотвратим Перл-Харбор.

— Вполне вероятно, что американцы ринуться на войну с удвоенной энергией, — сказал Федоров. — И я не думаю, что мы можем рассчитывать на то, что советские войска первыми доберутся до Рейна. Что же касается японцев, то, возможно, они еще дважды подумают над таким дерзким планом — отправить шесть авианосцев через Тихий океан, чтобы атаковать Перл-Харбор. Американский Тихоокеанский флот не станет сидеть, как подсадные утки.

— Откуда нам знать? — Спросил Золкин.

— Я думаю начать долгий путь к твоему тропическому острову, Дмитрий, — сказал адмирал.

В этот момент по системе общекорабельной трансляции раздался голос Калиничева:

— Адмирал Вольский, наблюдаю большую группу воздушных целей. Сорок самолетов, дистанция сто километров, курсом на корабль.

— Должно быть, с «Арк Ройала», — сказал Федоров.

Вольский покачал головой.

— Скорее. Нам нужно добраться до главного мостика.

Они прибыли туда, застав Карпова зудящим на Роденко, махающим руками на Самсонова и громким и раздраженным голосом ругающегося на Трояка. Адмирал вошел на мостик и Золкин объявил об этом.

— Адмирал на мостике! — Его голос заглушил сдавленный голос капитана.

Трояк решительно отдал честь. Карпов повернулся, и его глаза словно светились красным в темноте.

— Какого черта вы делаете? Мы находимся в бою! Вы отключили системы мостика в критической ситуации и поставили нас всех под угрозу!

— Заткнитесь, Карпов! — Рявкнул Вольский, настолько выражая голосом нежелание вступать в дискуссии, насколько мог. Он быстро вошел в боевой информационный центр и вставил ключ в модуль управления. Быстро повернув его, он ввел пароль и восстановил управление кораблем с главного мостика. Несколькими секундами спустя восстановилось основное освещение, с гулом быстро перезапустились консоли управления и загорелись экраны. Кратное пребывание Громенко на посту командира БИЦ закончилось.

Адмирал посмотрел на Карпова с гневом в глазах и отвращением на лице.

— Капитан Карпов, я отстраняю вас от командования кораблем.

— Что вы делаете, адмирал? У вас нет никаких оснований, чтобы отстранять меня! Я действовал в рамках своих законных полномочий. Я руководил обороной корабля наилучшим образом. Орлов согласен с моими решениями. Спросите его!

— Орлова я также отстраняю от обязанностей, — сказал Вольский. — Значит, в рамках законных полномочий? Только в рамках какого закона, капитан? Закона джунглей? Вы оба помещаетесь под арест. Сержант Трояк, сопроводите капитана и начальника оперативной части в их каюты и приставьте двоих вооруженных часовых перед дверями. Они не имеют права покидать свои каюты без моего распоряжения. Если кто-то желает присоединиться к ним, то он может сделать это немедленно.

На мостике воцарилась тишина. На лице Карпова появилась смесь смертной тоски и еле сдерживаемого гнева.

— Старый дурак, — сказал он. — Что ты делаешь? Ты что, не видишь, что нас атакуют? Корабль уничтожат, пока ты тут пузыри пускаешь! Разве ты не видишь возможностей, которые перед нами открылись?

— Сержант Трояк!

Тот быстро дал рукой знак своим бойцам и те крепко взяли под руки Карпова и Орлова, потащив тех в сторону двери. Орлов усмехнулся, но не стал сопротивляться. Морпех отобрал у него оружие с ухмылкой, радуясь, наконец, получить возможность ответить на прежние издевательства начопера. Карпов посмотрел на адмирала и выпустил последний снаряд:

— Еще ничего не кончено, адмирал! Вы пожалеете о своем решении, я вам обещаю! — Это была лишь бесполезная похвальба, и Карпов сам понимал это.