— Это должна быть какая-то инсценировка, — сказал Орлов. — Радиоспектакль, старые корабли, теперь еще и этот самолет.

— Капитан, — покачал головой Федоров. — В мире существует только один самолет этого типа, в музее авиации в Англии. Этого самолета просто не может быть здесь, если только… — Он сам оборвался, не желая продолжать — потому что это было невозможно, это был прыжок в пропасть, которую он был не в состоянии постигнуть. Что же случилось?

— О чем вы говорите, Федоров? Мы же только что видели этот самолет. — Адмирал посмотрел на штурмана с грубым и серьезным выражением лица.

— Это был «Фулмар Mk.II», товарищ адмирал, без всяких сомнений. Его можно определить по двигателю «Роллс-Ройс Мерлин-30» с турбонаддувом — а это понятно по удлиненному носу. Он использовался в качестве ударного и разведывательного самолета британской палубной авиации, начиная с марта 1941 года. Адмирал, единственная известная мне сохранившаяся модель этого самолета представляет собой первый летный прототип, никогда не участвовавший в боевых действиях, и он находится в музее авиации флота в Сомерсете! Я видел его своими глазами, прошлым летом во время отпуска. И этот самолет никак не мог пролететь над нами сегодня!

— Вы на одном дыхании говорите мне, что этот самолет — «Фулмар», а потом что этот самолет никак не может летать. Что это значит, Федоров? Какие мне сделать выводы? В последние три часа твориться какая-то полная чушь. И «Орел» и «Слава» пропали, не оставив ни малейших обломков, ни тепловой сигнатуры на дне, ни каких-либо сообщений. Североморск не отвечает, мы ничего не слышим по радио, кроме исторических передач и старинной музыки. К югу от нас находятся двенадцать кораблей, которые ныне не существуют, а над нами только что прошел самолет, которого здесь быть не могло — или что за дятла мы только что видели?

— Этого самолета не может быть в 2021 году, — сказал Федоров, понимая, насколько безумно звучат его слова.

Адмирал изумленно посмотрел на него.

— Вы полагаете, что мы…

— Все это бред, говорю вам, — сказал Карпов. — Это какая-то психологическая операция НАТО, или, возможно, инсценировка, как полагает Орлов. В противном случае, возможно, мы пострадали от последствий взрыва. Это галлюцинации. А все иные варианты — совершенное сумасшествие. Что вы хотите сказать, Федоров? Что мы оказались посреди Второй Мировой войны? Обратитесь к врачу! Вы явно неспособны выполнять свои обязанности!

— Это мне решать, — отрезал адмирал Вольский. Тем не менее, головная боль все усиливалась, несмотря на две таблетки, которые ему дал врач, и он понимал, что все на мостике были чрезвычайно напряжены и очень обеспокоены. Неистовые эмоции Карпова сдерживали других, помогая им оставаться на самом краю. Самсонов все еще напряженно ждал за своими пультами, Николин, широко раскрыв глаза, слушал радиопередачи ВВС, Орлон напряженно ждал, разрываясь между неистовыми заявлениями Карпова и картинкой с Ка-40 на экране, проигрываемой снова.

Вольский понимал, что нужно действовать, нужно поставить этим людям задачу, на выполнении которой они смогут сосредоточиться. И это были его офицеры. Что происходило внизу с людьми, напряженно замершими на своих боевых постах?

— Роденко, где сейчас этот самолет?

— Разворачивается на «Красного волка-два», сэр.

— Отлично. Наш вертолет?

— Держится западнее. Они не могут встретиться.

— Николин, прикажите Ка-40 немедленно прекращать выполнение задачи и возвращаться на корабль. Федоров, выведете мне нашу позицию на навигационную панель.

— Есть.

— Карпов, если вы успокоились, прошу вас присоединиться к нам.

Они подошли к прозрачной плексигласовой панели, на которой Федоров работал вручную после потери спутниковой навигации.

— Я все еще не могу установить связь ни с одним спутником, — сказал он. — Но я определил нашу позицию — вот здесь посередине между островами Медвежий и Ян-Майен. — Эта отметка обозначает предполагаемое местоположение «Орла». Эта окружность — радиус взрыва, исходя из предположения, что взорвалась боеголовка одной из ракет «Орла».

Адмирал кивнул. Карпов подозрительно прищурил глаза, словно ожидая, что Федоров снова начнет отстаивать свою нелепую теорию. Однако штурман продолжил, указывая на планшет:

— Это последнее известное местоположение «Славы». Над ним держался один Ка-40, но мы увели его на запад, к северу от Ян-Майена. Второй вертолет отслеживает подводную цель.

Адмирал внезапно вспомнил о подводной лодке и повернулся к командиру поста ПЛО.

— Тарасов, что по цели «Красный волк-один»?

— Ка-40 находится над последним известным местоположением цели. Однако она молчит.

— Понятно… — Адмирал потер подбородок. — Все ясно. Враг хочет провести учения с нашим участием. Что же, я им подыграю. Капитан, где бы вы расположили корабль, чтобы наилучшим образом справиться с надводной группой противника?

Карпов вытянулся, и болезненное выражение в его глазах сменилось некоторым облегчением. Он поджал губы и всмотрелся в планшет Федорова.

— Вот здесь. Я бы увел корабль на запад, к позиции Ка-40, к северу от Ян-Майена. Это также уведет нас от подводной лодки. Остров обеспечит нам некоторое прикрытие от радаров, если окажется между нами и группой «Красный волк-два». Если нам придется атаковать, у них будет меньше времени, чтобы среагировать на наши ракеты.

— Резонно, — сказал Вольский с похвалой в голосе. Карпов мог быть и слишком нервным, подумал он, но мыслил тактически.

— Что по ледовой обстановке в этом районе?

— Проблем быть не должно, — сказал Федоров. — Но…

— Очень хорошо, капитан Карпов. Выводите корабль на курс два-четыре-пять, — Адмирал намеренно передал это дело в руки Карпова, и сказу увидел, что это подействовало на него успокаивающе. Карпов кивнул и отдал приказ четко и ровно.

— Рулевой, курс 245. Скорость двадцать узлов.

— Есть курс 245, двадцать вперед.

Адмирал улыбнулся.

— Ну что же. Принадлежность и тип этих кораблей остаются открытым вопросом, но мы не будем спорить прямо здесь. Будем исходить из предположения, что это потенциально враждебное формирование и действовать так, чтобы дать нашему кораблю все возможные преимущества.

— Но… — Начал Федоров.

— Не сейчас, Федоров, — решительно оборвал его адмирал. Разумно действовать нужно будет тогда, когда они разгадают эту загадку. А пока он поставил Карпову задачу и дал ему возможность чем-то занять ум.

— Капитан, следите за подводной лодкой. Также проконтролируйте процесс возвращения вертолета.

— Есть. — Карпов оставил их, будучи очевидно рад вернуться от глупостей Федорова к боевым вопросам. Когда он вышел, адмирал слегка подался к Федорову и сказал очень тихо:

— Возвращайтесь на свой пост, Федоров. Но мне нужно, чтобы вы предоставили мне все сведения, которые сможете откопать по морской обстановке в Норвежском море на 28 июля 1941 года. — Он искоса взглянул на Федорова и тот нетерпеливо кивнул, стараясь не улыбнуться.

— Можете положиться на меня, адмирал, — ответил Федоров, возвращаясь на свой пост.

Сообщение с «Фулмара» вызвало на борту HMS «Викториес» некоторый переполох. Пилот, лейтенант[50] Истон, доложил о крупном надводном корабле, но пребывал в замешательстве относительно его типа и государственной принадлежности. Корабль имел угрожающий вид, но на длинном открытом участке в носовой части палубы не было видно никаких крупных орудий, только множество каких-то люков, словно это был крупный и быстрый грузовой корабль. Однако он заметил и несколько небольших орудийных башен странной формы, все с орудиями от четырех до пяти дюймов, которыми мог быть вооружен эсминец или легкий крейсер. Тем не менее, корабль был огромен! Надстройки вздымались ввысь серыми башнями, покрытыми странными решетками и белыми куполами, сверкающими в лучах солнца. Лейтенант был опытными морским летчиком и сразу опознал военный корабль. Имевший размеры и вид линкора.