— Нет, сэр. Надводный рейдер неопознанного типа. Британцы предполагают, что это «Граф Цеппелин».

Рузвельт посмотрел на них с искренним удивлением. Он посмотрел на марку с изображением дирижабля, которую рассматривал несколько мгновений назад.

— Я не понимаю, — сказал он. — Наши корабли были атакованы старым пузырем? Как такое возможно?

— Прошу прощения, сэр. — Ответил адмирал Кинг. — «Граф Цеппелин» это название нового немецкого авианосца, перестроенного из крейсера. Англичане утверждают, что он оснащен каким-то новым оружием… Некой ракетной системой, очень точной и позволяющей поражать корабли и самолеты на запредельном расстоянии. Мы только что получили эти сведения, сэр. Мы не знаем, как они могут запускать эти ракеты, даже не видя целей, но дьявол всегда кроется в деталях.

Взгляд Рузвельта помрачнел.

— Чем мы ответили врагу? — Но все трое промолчали.

Адмирал Старк решился первым.

— Сэр, наши ребята даже не увидели немецкого корабля. Он находился за горизонтом. Они не обнаружили его ни визуально, ни радарами. Немцы атаковали наши Р-40 сразу после того, как они поднялись с «Уоспа» и направились в Рейкьявик. Они так и не поняли, что их атаковало. Это было было совершенно неожиданное нападение — подлое нападение на силы нейтральной страны.

— Понятно… — Рузвель вдруг словно постарел на сто лет. Его щеки приобрели желтоватый оттенок, взгляд глубоко посаженных глаз приобрел ледяное выражение и устремился куда-то вдаль. Это состояние можно было назвать только зловещим спокойствием, словно он вдруг увидел все, что случиться, дни, месяцы и годы, наполненные борьбой, дымом и огнем войны. И что-то в этом взгляде выдавало осознание собственной смертности, словно пробили какие-то часы и начался отсчет его собственных дней, уходивших, как листья, осыпающиеся с дерева поздней осенью, когда жизнь уже ушла, а впереди ждал только смертельный холод зимы.

— Господин президент, — сказал Маршалл. — Потери… Достаточно высоки. Мы не имеем окончательных цифр, но ясно, что это более двух тысяч человек. В свете ситуации, я советую вернуться в Вашингтон.

— Где сейчас Черчилль?

— В море, сэр. Видимо, англичане также заработали разбитый нос, когда попытались преследовать рейдер. Точно как инцидент с «Бисмарком». Их корабли сосредотачиваются вокруг «Принца Уэльского», сэр. Премьер-министр в данный момент находится на его борту.

— Так он прибудет или нет? — Спросил Рузвельт.

— Насколько мы знаем, господин Черчилль намерен добраться сюда, чтобы встретиться с вами, но мы можем сообщить ему об этом решении и отменить конференцию, пока…

— Нет и еще раз нет, генерал. Это не необходимо. Если господин Черчилль решил предстать перед лицом опасности, то мы сделаем то же самое. И с нами линкор, если я не ошибаюсь.

— Верно, сэр, — сказал адмирал Кинг. — Но англичане сообщили нам, что два их линкора получили повреждения, когда пытались перехватить немецкий корабль. В интересах безопасности, сэр, я бы советовал принять предложение генерала.

— Я накладываю вето на это предложение, — решительно сказал Рузвельт. — Вопрос закрыт. Увеличьте ход, джентльмены. Меня не волнует, как вы это сделаете, но доставьте меня на Ньюфаундленд как можно скорее. И сообщите Черчиллю, что я буду ждать его.

Маршалл уже видел Рузвельта в таком состоянии ранее, и знал, что если президент принял решение, убедить его в обратном не было никакой возможности.

— Хорошо, сэр, — сказал он. — Если мы наберем полный ход, я полагаю, мы прибудем к месту встречи на день раньше.

— Хорошо… — Рузвельт позволил себе вымученную улыбку. Затем его лицо снова стало мрачным. — Известите господина Уэллса и остальных. И отправьте шифрованное сообщение госсекретарю Халлу. Скажите ему, что я намерен собрать общую сессию Конгресса немедленно по возвращении, и он должен согнать всех кошек в стадо до этого. Это вовсе не немецкая подлодка, решившая поиграть с эсминцем, сопровождавшим наш конвой. Это нечто совсем иное.

Раздался стук в дверь, и вошел второй сын президента Эллиот, с фуражкой под мышкой и горящими глазами.

— Только что сообщили, — сказал он с растерянным выражением лица. — «Уосп» потоплен!

Рузвельт подался вперед, протягивая руку к трубке и табакерке.

— Берите стулья, господа. Нам нужно многое обсудить.

На борту «Принца Уэльского» удалой премьер-министр встретил решительное сообщение Рузвельта с большим удовлетворением. Он прихлопнул в ладоши и его глаза засветились огнем новой надежды. Словно из-за серого горизонта наконец-то встало солнце, рассеивая туман войны и предвещая время, когда его страна будет спасена, а нацистская Германия побеждена раз и навсегда.

С ним находились генерал сэр Джон Дилл, начальник имперского генерального штаба и адмирал сэр Дадли Паунд, первый морской лорд и начальник главного морского штаба. Новости дошли до них днем ранее, когда они поднимались на борт эсминца «Ориби», чтобы направиться к «Принцу Уэльскому», стоявшему на якоре с начищенными палубами и светящимся от свежей краски. Адмиралтейство было не радо узнать о результатах попыток Уэйк-Уолкера атаковать немецкий рейдер, а когда Тови доложил, что его корабли были атакованы, даже не видя противника, пошли разговоры о том, что следует отменить визит..

Черчилль и слышать ничего не желал об этом и настоял на том, что им следует подняться на борт и направиться на долгожданную встречу с американским президентом в бухте Арджентия. Адмирал Паунд неохотно согласился, и линкор вышел из Скапа-Флоу на несколько часов раньше, чем было запланировано, желая скорее оказаться в море. Вскоре после этого они попали в грозовой фронт, и три эсминца, сопровождавшие «Принца Уэльского» потеряли его, но Черчилль потребовал, чтобы они не ждали их. «Полный вперед!», — сказал «Бывший морской человек», как часто называл себя Черчилль, некогда сам занимавший пост первого морского лорда.

К полуночи «Принц Уэльский» отошел достаточно далеко в море и находился в нескольких милях к востоку от побережья Ирландии. Вскоре они получили сообщение об атаке на «Рипалс» и «Король Георг V» и намерении Тови собрать все свои корабли и создать прочный заслон для обеспечения безопасности премьер-министра.

— Почему ему просто не догнать немецкий корабль и не покончить с ним? — Проворчал Черчилль.

— В обычных обстоятельствах я бы согласился с вами, сэр, — сказал адмирал Паунд. — Но, учитывая ситуацию, я, скорее, должен поддержать решение Тови. Вы настояли на том, чтобы подвергнуть себя опасности. Нашей обязанностью является доставить вас к месту назначения в безопасности. У Тови хорошая голова на плечах. Я считаю, что он намерен соединиться с нами в свое время. Затем, после того, как мы благополучно доставим вас на Ньюфаундленд, мы решим этот вопрос, как уже решили вопрос с «Бисмарком», сэр.

Черчилль кивнул, пожевывая сигару.

— Да, но какой ценой, сэр Дадли? Мы потеряли «Худ», чтобы перехватить того демона, а теперь это. Что вы намерены делать с новыми ракетами, которые используют немцы?

— Они достаточно впечатляют, сэр. Я не могу сказать, что я что-либо о них слышал. Похоже, в Блетчли-Парк что-то упустили.

— Это так, — сказал Черчилль. — Ну что же… Позвольте сказать прямо. Сколько ракет может быть на этом корабле? Если нажать на него, то они рано или поздно кончатся, и тогда мы сможем взять его за горло и придушить. — Он сжал кулак, подчеркивая свои слова.

— Боюсь, что американцы пострадали слишком сильно.

— Да, но сколь бы трагичным не было это нападение для американцев, этот подлый поступок в не меньшей степени разозлит их. Рузвельт не проглотит этого, он не такой человек, насколько я могу судить. Это все меняет, господа. Я убежден, что после того, что случилось, американцы присоединятся к нам. В этот тяжелый час мы встанем плечом к плечу, и пусть потопление этого корабля станет первой совместной боевой операцией наших стран, как союзников в этой войне. Это должно случиться, рано или поздно. Но лучше рано. Англия сильно обеспокоена. Чем скорее это случиться, тем лучше.