Но, хотя «Альбакоры» и были новее, им еще далеко было до славы их предшественников. Англичане использовали «Суордфиши» для дерзкого нападения на итальянский флот в Таранто, потеряв всего два самолета и потопив три итальянских линкора. Несколько эскадрилий «авосек» на Мальте потопили за месяц вражеских грузовых кораблей суммарным водоизмещением 50 000 тонн. И именно «Суордфиш» с авианосца «Арк Ройал» нанес торпедный удар в ахиллесову пяту «Бисмарка», повредив рулевую группу и заставив немецкий линкор нарезать круги, пока британский Королевский флот не настиг его.

— Что же это за корабль? — Спросил Уэйк-Уолкер. — Я не хотел бы бросать свои эскадрильи на одинокий вооруженный торговый пароход.

— О его типе все еще ничего не известно, — сказал Бовелл. — Но мы уже предположили, что это вооруженное торговое судно, и «Энтони» поплатился за это. Слава Богу, что обошлось без жертв.

Адмирал кивнул, думая о том, что в это деле все еще было много чего не ясно и желая, чтобы все побыстрее прояснилось. Он имел приказ атаковать, если это крейсер, но если это было нечто большее, ему было приказано лишь осуществлять наблюдение. Что же это было? «Энтони» был обстрелян из малокалиберного орудия, достаточного, чтобы заставить его отвернуть, но не достаточного, чтобы нанести серьезный урон. Если это был «Тирпиц», то было понятно, что он вряд ли стал бы использовать крупные 381-мм орудия против небольшой и быстро движущейся цели. Если же это был «Хиппер» или другой аналогичный крейсер, то он вполне мог открыть огонь из 203-мм орудий, но он этого не сделал. Капитан «Энтони» даже доложил, что ему приказали отвернуть, на английском языке. Что же это все значило?

Самый первый доклад не выходил у него из головы. Пилот сообщил, что не видел башен с орудиями крупного калибра, которые очевидно должны были присутствовать на крейсере или более крупном корабле. Он заметил лишь несколько небольших орудий, а также то, что передняя часть палубы была усеяна грузовыми люками. Возможно, все-таки еще один быстроходный рейдер, замаскированный под грузовое судно? У него возникали стойкие ассоциации с «Рейдером-С», немецким вспомогательными крейсером «Атлантис». Этот корабль выглядел как обычный грузовой пароход, пока не открывал огонь из шести 150-мм орудий.

С другой стороны, капитан «Энтони» докладывал о том, что это был достаточно крупный корабль, и его описания ясно говорили об очень угрожающем облике этого корабля. Он еще раз оценил ситуацию и решил, что если это будет лишь вооруженный пароход, он сделает ошибку, потратив топливо для самолетов. Однако, если это был немецкий рейдер, он мог сделать гораздо большую ошибку, позволив ему уйти.

— Сообщите на «Фьюриос», — тихо сказал он. — Пускай подготовят эскадрилью «Альбакоров» к утру. Мы остаемся на курсе перехвата и немного сократим дальность. Гренфеллу отправить еще два «Фулмара» для дозора, но им следует держаться от этого корабля на пределе досягаемости своих радаров. Давайте не будем ничего терять, пока не подготовим достойный план удара и не дождемся рассвета. Завтра утром мы взглянем на этот корабль и, наконец, закроем вопрос о том, что это.

— Очень хорошо, сэр, — сказал Бовелл. — Я буду рядом. Проверю, чтобы все были готовы.

Сразу после рассвета 2 августа адмиралу Вольскому осталось мало времени, чтобы поразмышлять о том, что какой эффект его оружие окажет на последующие поколения. Роденко обнаружил приближающуюся групповую цель, двадцать четыре самолета, идущие на предельно малой высоте.

— Похоже, мы выпустили ту ракету слишком поздно, — сказал Карпов. — Они обнаружили нас. Это определенно ударная группа. Мы должны атаковать из С-300 с большой дальности, как и в прошлый раз. Они так и не поймут, что это было.

Адмирал Вольский выслушал его соображения, но его мысли были сосредоточены на запасе боеприпасов. Ракеты С-300 были расположены на полубаке в носу корабля в вертикальных пусковых установках, всего шестьдесят четыре ракеты[68]. Они использовали одну ракету, чтобы сбить вражеский самолет радиолокационного дозора, и если он решит создать нормативный заградительный огонь шестнадцатью или двадцатью четырьмя ракетам, он использует больше трети боекомплекта. После их исчерпания кораблю придется полагаться на ракеты средней дальности или артиллерийские установки ближней дальности, если они будут атакованы авиацией снова.

Современные морские сражения спрессовывались в несколько минут или даже секунд крайнего насилия, когда противоборствующие стороны обрушивали друг на друга весь свой арсенал, решая исход боя в течение часа. Тем не менее, после этого столкновения их ожидали не часы, а дни, месяцы, возможно, годы, и он должен был это учитывать. Когда эти ракеты будут расстреляны, заменить их будет нечем. Однако они не должны были позволить этим самолетам выпустить торпеды и дать им даже малейший шанс нанести повреждения «Кирову». Война начиналась всерьез, и у него не было иного выбора, кроме как вступать в бой.

— Федоров был прав, — тихо сказал он. — Англичане могли предположить только одно: что мы немцы, и начать действовать соответственно. Естественно, мы должны защитить наш корабль, но я опасаюсь, что впереди нам встретится еще больше врагов. — Он пожал плечами и несколько подавленным видом и повернулся к вахтенному тактическому офицеру.

— Самсонов, — сказал он, очевидно выдавая голосом разрешение действовать.

Системы Самсонова могли отслеживать сотни отдельных целей и выдавать по ним целеуказание, но, учитывая мощное осколочное действие боевых частей ракет, адмирал решил ограничиться шестью. Учитывая, что самолеты шли в плотном построении, они могли сбить несколько целей одной ракетой.

— Самсонов, шесть ракет С-300 к пуску. Только шесть, — повторил он. — Открывайте огонь с приходом целей в зону пуска.

— Товарищ адмирал, в первой установке остается семь ракет. Могу я использовать все?

— Шесть. Одну оставьте в резерве.

— Так точно, — ответил Самсонов. — Открываю огонь через десять секунд.

Он нажал несколько переключателей, выбирая пусковую установку, и загрузил параметры целей. Через мгновение он открыл огонь. Раздалась предупреждающая сирена, и нос корабля окутался дымом, когда ракеты вылетели из пусковых установок, запустили двигатели и понеслись прочь в серое небо.

Как и в прошлом случае, британские пилоты старых бипланов «Альбакор» имели мало времени, чтобы подумать, что за странные белые следы направляются по небу в их сторону. Николин прослушивал эфир, проверяя, сможет ли он перехватить переговоры ударной группы, и четко услышал голоса в тот момент, когда ракеты устремились к целям. «Твою мать!» — Услышал он чей-то крик. — «Что это, во имя Господа?»

Несколькими секундами спустя Роденко отметил, что ракеты поразили цели. Уцелевшие самолеты бросились во все стороны, словно рой пчел, в который кто-то бросил камень. Залп пришелся в основную группу из восемнадцати самолетов, и только восемь из них уцелело. Остальные также принялись выполнять беспорядочные маневры уклонения, а вторая группа рассыпалась во все стороны. Николин слышал их переговоры. Голоса были напряженными и отчаянными, пилоты пытались понять, что произошло.

Самолеты находились примерно в ста сорока километрах от «Кирова», и их экипажи выворачивали шеи, отчаянно вглядываясь в свинцовое море, пытаясь заметить корабль, открывший по ним огонь из зениток. Но море было темным и пустым, и они отчаянно пытались укрыться в любых облаках, до которых могли добраться, не зная, что это не имело никакого значения. «Киров» смотрел на них совсем другими глазам. Это были радары, пробивающие даже самые плотные облака и выводящие точное местоположение всех самолетов на экраны Роденко.

— Цели меняют курс? — Спросил адмирал.

— Рассыпались, — сказал Роденко. — Но все еще приближаются.

— Еще одну ракету, Самсонов, — сказал адмирал. — Добейте последнюю пусковую.